лбом к прохладному стеклу и несколько раз моргнула, ловя глазами множество движущихся огоньков машин далеко внизу. Блин блинский, как же красиво!
Позади раздалось покашливание, и я вспомнила, что не одна. Ветров терпеливо ждал за поворотом, держа приоткрытой какую-то дверь.
Вздохнула и обречённо поплелась в его сторону, демонстративно зевнув. Мужчина сказал:
- Ещё кое-что, и на сегодня свободна.
Мы прошли какой-то коридор и оказались перед дверью с табличкой «аппаратная». Внутри было адски душно, и раздавался чей-то храп. А, понятно, чей: Сёма Хворостов уютно устроился прямо на диванчике, подложив под голову собственную ладошку.
Я перевела взгляд на противоположную стену, где находился большой стол с несколькими стульями и множеством мониторов. Гостиная, кухня, коридор, спальни девчонок с уже спящими девчонками, даже половина душевой (спасибо, что не унитазы) – всё было здесь на мерцающих экранах. «Большой брат следит за тобой», - подумала грустно, и стало не по себе.
Ветров щёлкнул пультом от кондиционера и повернул стул на колёсиках:
- Сядь.
Я так устала, что даже лень было спорить. Плюхнулась и крутанулась на стуле, как на карусели. Перед глазами быстро проплыли мониторы, дверь в санузел, спящий Хворостов. И вдруг всё резко остановилось напротив недовольного лица Ветрова. Мужчина удержал спинку моего стула и развернул его обратно к столу. Передо мной на стол плюхнулась толстенная пачка листов и шариковая ручка.
- Контракт. – Бросил Ветров. – Читай и подписывай.
Я развалилась на столе, подперев щёку ладонью, и лениво перелистнула несколько страничек. От сухого делового тона документов и обилия терминов в сон начало клонить ещё больше. Вздохнула и принялась подписывать поверх синих галочек.
Когда с этим было покончено, надо мной кто-то хмыкнул. Посмотрела наверх и встретилась глазами с Ветровым. Мужчина оперся ладонью о стол, нависая прямо надо мной, и принялся листать бумаги, проверяя, всё ли я правильно подписала.
От его близости сон как рукой сняло. Я прикусила зубами колпачок от ручки и не могла глаз отвести от его рук. Впервые в жизни мне нравилось, как смотрятся часы на мужском запястье. Так странно, хотя, чего странного – раньше я на это даже внимания не обращала. Папа часы не носил, а пацаны и подавно.
- Здесь пропустила. – Ткнул пальцем куда-то, и я послушно подписала, даже не глядя. – И расшифровку.
Интересно, сколько ему лет? Наверное, тридцать пять или сорок, старше меня на целую вечность, поэтому так важничает. В голове начал образовываться странный вакуум, наверное, от усталости, и я не сразу поняла, что он что-то сказал.
- Чего? – Спросила, не переставая грызть колпачок.
Ой, вот только не надо так на меня смотреть! Мужчина раздражённо выхватил из моих пальцев ручку и отшвырнул её подальше на противоположный край стола.
- Я говорю – тебя не учили читать документы перед тем, как подписывать?
- А что? Если мне что-то не понравится, контракт поменяют?
- Нет, конечно.
- Тогда какой смысл?
- Смысл в том, чтобы чётко знать свои права, обязанности, что разрешено, что запрещено, и что тебе будет за тупые выходки.
- Бла-бла-бла, - сказала нараспев. Интересно, почему мне хочется его бесить?
Очевидно, Ветров тоже решил, что с него достаточно. Собрал вместе листы бумаги и процедил:
- Проваливай уже. Сегодня тебя было слишком много.
- Тебя тоже. – Не осталась я в долгу. В дверях оглянулась. – Надеюсь, мороженое не слишком легко отмылось. В другой раз возьму шоколадное.
Надо было видеть, как вспыхнули его глаза! Но я ловко выскользнула прочь, чуть не получив по плечу дверью, которой хлопнули со всей дури.
Влад.
- Что? Кто? Где? – От звука хлопнувшей двери Сёма Хворостов подскочил на диванчике и принялся испуганно озираться, моргая сонными глазами.
- Сквозняк, - ответил, не глядя. – Спи дальше.
- Ааа, - Хворостов повернулся на другой бок и вскоре опять захрапел.
Я смотрел на мерцающий экран монитора, наблюдая за фигуркой, бредущей через гостиную в сторону спален, и не мог понять: что, чёрт возьми, за странная реакция на неё? Ведь давно плевать стало на всех и вся. Но эта девка, будто чёрт из табакерки, выскакивает из ниоткуда, несёт и делает тупейшую хрень, и отчего-то это меня задевает и злит.
И больше не хочется лениво забить. Хочется наорать на неё, а потом сжать тонкую шейку двумя руками, и как следует тряхнуть.
Да, давно меня никто так не бесил, как эта нахальная дрянь. Отвык, не сразу и распознал это давно забытое чувство. Жгучее желание дать леща или по заднице, чтобы перестала вести себя так вызывающе. Едва сдержался, когда увидел грёбанный колпачок от ручки у неё во рту. И что-то мне подсказывало, что дальше будет только сложнее.
5. Первый день
Арина.
Я так и не смогла вчера ночью найти свободную кровать и уснула на гостевом диванчике. Поэтому на завтраке оказалась первая, хоть и помятая и лохматая.
Едва кейтеринговая служба закончила накрывать на стол, я наложила в тарелку щедрую порцию панкейков и шлёпнула на них ложку шоколадной пасты. Затем наполнила стакан любимой колой и потёрла ладошки в предвкушении. По крайней мере, здесь хорошо кормят.
Антоша и Сёма настраивали камеры. Потихоньку начали подтягиваться остальные девчонки.
Первой вошла Саша Рогова, худая пацанка в зелёной майке и джинсах, с короткой стрижкой, кажется, программист. Села тихонько подальше от меня.
Почти сразу за ней впорхнула Лиза Сапогова, голубоглазая фея с длинными пушащимися волосами в свободной футболке и велосипедках, известная видео-блогер, активистка и защитница прав животных. Эта хотя бы сказала «доброе утро».
- Привет, девочки, - тихо сказала Теона Буйе, высокая брюнетка с длинными волосами в платье в пол цвета горького шоколада, дизайнер и владелица собственной марки одежды. Я слышала, как про неё вчера сплетничали. Пару лет назад она сбежала обратно на родину от мужа-француза,
