пойми… У большинства визажистов вообще-то глаз профессионально наметанный.
— Даже так? — приятно удивляется Ирочка и охотно начинает трещать: — Мы тут с подругой хотели посоветоваться насчёт ее кошмарного стиля…
— Ир, не надо, пожалуйста, — перебиваю я тихо. Нервы напряжены так, что только тронь — зазвенят, как гитарные струны.
Узнает или не узнает? А если узнает, побежит ли докладывать своему приятелю Тимуру Аркадьевичу?
— Ну как знаешь, — пожимает Ирочка плечами, потом жалуется задумчивому Алексу: — Я тут, понимаешь, стараюсь ей вкус привить к современным течениям в моде, а она экспериментирует с допотопными образами. Ладно, пойду кофейку, что ли глотну перед работой…
— Я с тобой! — дергаюсь я, но слащавый визажист вдруг придерживает меня за рукав.
— Минуточку… Ирочка, ты же не против, если я проконсультирую это прилизанное чудо в очках с глазу на глаз? Так сказать, тет-а-тет?
Я в ужасе замираю, больше всего на свете мечтая провалиться на этом же самом месте. Куда-нибудь этажом ниже. А ещё лучше сразу в темный подвал. Потому что взгляд этого слащавого Алекса такой насмешливо-понимающий, что становится ясно — он меня узнал.
— Ну привет, девочка-огонь! — слышу его смешок.
В горле от паники так пересохло, что голос мне не повинуется. Кое-как сглатываю и умоляюще говорю:
— Алексей Анатольевич… то есть… Алекс! Пожалуйста, не говорите ничего Тимуру Аркадьевичу! Он меня уволит. А мне так нужна эта работа…
— С чего ты решила, что тебя уволят, огонёк? — с ласковой ехидинкой осведомляется визажист.
Ну, зашибись вообще, что творится. Вчера слащавый выкрикивал мне команды, как собаке — вспомнить только все эти его «Сидеть!» и «Цыц!»… А сегодня уже и персональная кличка появилась.
— С того, что мы с боссом вчера не поладили, — бурчу я. — Кардинально не сошлись во мнениях насчет одного важного вопроса. Разве вы не в курсе?
— Переключайся на ты, а то чувствую себя немолодым убожеством, — капризно машет на меня Алекс и добавляет: — Хм, любопытно. Вообще-то я в курсе лишь того, что вчера Тимур долго сидел в кабинете. Пересматривал портфолио моделей с длинными каштановыми волосами. А мне допрос устроил. Вынь да положь ему «протеже», понимаешь… Страшная путаница произошла. Если бы я не вспомнил, что ты была в очках, то не факт, что нашел бы.
— А вы… ты… сказал Тимуру Аркадьевичу о том, кто я? — спрашиваю его, затаив дыхание.
— Не успел ещё. Я только сейчас и узнал. Подошёл к Лизавете Сергеевне и спросил, не знает ли она модель-шатенку в очках. Она и сообщила, что в очках только ты тут и ходишь. Смирнова Диана.
Я порывисто складываю ладони перед собой в умоляющем жесте.
— Пожалуйста, Алекс… не рассказывай ему про меня!
— Кстати, что ты учудила всё-таки? Он такой взвинченный был, как будто ты ему бубенцы прищемила.
Алекс задаёт этот вопрос в шутку, но я не улыбаюсь. Только вздыхаю тяжело. Глаза визажиста округляются.
— Да ладно! Серьезно? Ты ему… вот так сурово?
— Ну да…
Внезапно он приваливается к стене и начинает безудержно хохотать, сложившись пополам. Я смотрю на него с мрачной завистью. Жаль, что мне совсем не так смешно. Я б тоже не отказалась сейчас животик от веселья понадрывать.
— Ладно, не переживай ты так, — говорит он, нахохотавшись. — Ему на пользу опыт пойдет. Бабы ведь на него пачками вешаются, и он совсем уважение к ним потерял. А ты их, так сказать, морально реабилитируешь в его глазах.
— Очень надо, — фыркаю себе под нос.
— Ты мне вот что скажи, огонёк, — хмыкает Алекс. — Как тебя в ассистентки занесло? Это же все равно что расписаться на собственном лбу: я бесправная рабыня, плюньте — утрусь.
— Ну а ты как думаешь? Мне деньги на жизнь нужны. А образование только на сферу обслуживания и тянет.
— Могу тебя в модели пристроить, — предлагает Алекс. — Легко. Только на курсах подучиться придется немного. Походка, пластика, позирование…
— Меня — в модели? — скептически переспрашиваю я и качаю головой. — Не, это не моё. Я интроверт. Люблю рисовать и читать, а вот от всеобщего внимания мне некомфортно.
— А ты всё же подумай…
— Эй, очкастая! — перебивает его требовательный голос Инессы. — Принеси мне зелёный чай!
Чувствую, как настроение начинает стремительно падать вниз. Красавица-рыжевласка стоит в дверях, а рядом с ней возвышается наш босс. Надо бы с ним поздороваться, но у меня от страха разоблачения снова во рту пересохло.
Впрочем, Тимур Аркадьевич на меня и не смотрит. Его интересует исключительно приятель-визажист.
— Ну что, нашел ее? — спрашивает он нетерпеливо.
Наступает длинная мучительная пауза. Чувствую, как визажист косится на меня.
— Кхм…
— Ты что, оглохла? — тем временем параллельно возмущается Инесса, сверля меня красивыми злыми глазами.
Алекс внезапно вмешивается в ее наезд:
— Инессочка, дорогая, Диана пока занята мной. Ты ведь не возражаешь? — получив чуть раздраженное пожатие плеч, он кивает: — Ну и славно. Хм… Тимур… тут такое дело… оказывается вчерашняя девочка не наша модель.
— А чья? — неверно понимает его босс. — Найди мне ее контакты. Я ее из-под земли достану!
В его исполнении последняя фраза звучит угрожающе. И от этого у меня поджилки трясутся.
— Ничья она, Тимыч, — уклончиво говорит визажист. — Совсем новичок в модельном бизнесе. И контакты давать не хочет. Напугал ты ее.
На красивом лице Тимура Аркадьевича играют желваки.
— Устрой нам встречу, и я сам разберусь с ней.
— Давай поговорим об этом позже, — дипломатично предлагает Алекс.
— Ладно. Но не забудь.
Скользнув по мне равнодушным взглядом, босс разворачивается и уходит. Инесса торопливо следует за ним.
Я длинно выдыхаю и прислоняюсь к стене. В коленях дрожь облегчения.
Алекс меня не сдал!
Глава 7. Утёнок в лебединых перьях
Некоторое время Алекс с изучающе-насмешливым прищуром смотрит на то, как я облегчённо вздыхаю. Потом интересуется:
— И долго ты намерена прятаться? Знаешь, люди ведь не зря придумали пословицу одну. О том, что рано или поздно всё тайное…
— …становится явным, знаю-знаю, — подхватываю я. — Нет, Алекс, я не могу пока признаться. Не сейчас. Я… не готова.
— Трусишка, — фыркает визажист. — Да поговори ты с ним спокойно, объясни, что к чему. Он нормальный понимающий мужик, это я гарантирую. Мы сто лет с ним знакомы…
Я скептически скрещиваю руки на груди.
— В обычных обстоятельствах он, может, и понимающий. Но у нас с ним особая ситуация. Вот представь, что кто-то тебе заехал коленом между ног… Представил?
Визажист морщится и мотает головой.
— И не подумаю. У меня слишком живое воображение.
— Вот-вот! Ты и представлять даже не хочешь. А попробуй после такого инцидента ещё и понимание проявить, — назидательно растолковываю
