конечно. Ну может ещё как-нибудь выпадет возможность. — попыталась она меня успокоить.
В этот момент, в нашу, честную компанию вклинилась, ненавистная мною стервь, Борисова. Она подплыла, изящной походочкой к придурку и по собственнически, полностью прильнув к нему, положила руку на его плечо. Ооо, как же они друг другу подходят.
— Тернавская?! — деланно удивилась она — Что такая как, ты сдесь делает? — брезгливо фыркнула эта стервь.
— Это твоё мероприятие? Нет. — спросила я и сама же за неё ответила. — Не тебе и решать, кому здесь быть, а кому нет. Я бы на твоём месте не за гостями, а за своим кобелём повнимательней следила, а лучше на привязи его держи.
Я развернулась и пошла, не дожидаясь в ответ, от них обоих, гневной тирады. Но далеко мне уйти не дали. Меня снова безцеремонно схватили за локоть и развернули лицом, собственно к этому самому кобелю.
— За языком следи! — прорычал он мне.
— А ты следи за руками. — Рявкнула я, в тысячный раз за сегодняшний вечер, пытаясь, вернуть своей конечности, законную свободу. — Клешню ослабь! — вякнула я. Но где там, ему ни какого дела нет, до моих трепыханий.
Этот маньячелло, потащил меня в какой-то коридор и как бы я не упиралась, мои силы с ним не равны. Меня втолкнули в тёмный закуток и только я хотела завопить нечно очень сильно матерное, как моя брань потонула в жёстком, страстном поцелуе. Сначала я опешила и замерла, потом мне, даже понравилось и я уже чуть было не расслабилась, но вовремя вспомнила, для чего я здесь и что этот козлина всё испортил. Я забилась, затрепыхалась и всё-таки смогла его оттолкнуть.
— Ты совсем охренел!? — завопела я, с трудом отдышавшись
— В прошлый раз ты была посговорчивей. — прошелестел он у меня над ухом, развернулся и ушёл.
В какой, к херам, прошлый раз?! Ну не мог же это быть он. Это же не тот бог секса из клуба? Спрашивала я сама у себя.
— Не знаю я Нин, что теперь делать. Буду на третью работу устраиваться. — сокрушалась я сидя у Нинухи на кухне, смачно швыркая горячим чаем. Была у меня дурная привычка, пить чай, с так сказать, звуковыми эффектами. — Если бы не этот козёл, я бы может быть договорилась. Операция, нужна срочно, просто ждать очереди, у нас нет времени. От продажи квартиры, денег не хватает.
— Продай один из своих мотоциклов. Зачем тебе их два? — как ни в чём не бывало, ляпнула Нинка. На святое покусилась, зараза. — Я вообще не понимаю, зачем тебе мотоциклы? Купи себе машину. Пора уже повзрослеть и стать серьёзней. Горцевать верхом, на этом железном коне, не женское дело.
— А что женское?! Рожать и у плиты стоять?! Дом, семья, работа… мечта идиота. — пробухтела я себе под нос, но была услышана.
— Значит, я по твоему, идиот? — завозмущалась подруга.
Семья для неё святое. Как Доминик Торето, из форсажа, честь слово. При ней вообще нельзя плохо говорить про семью. С мужем Игорем у них идиллия. Уже сколько лет и ссоры и трудности, всё пережили. Сейчас у них растут два сорванца. И Нинка, за своих мужчин готова кому угодно глотку перегрызть. У неё всегда всё для семьи и ради семьи
— У каждого свои мечты и свои ценности. Мои кардинально отличаются от твоих, вот и всё. — попыталась оправдать себя. — А о продаже мотоцикла я уже думала.
— Вот и правильно, продай эту свою дуру, хватит с тебя экстрима.
— Не дуру, а эндуро. — поправила я её. — Посмотрим, через месяцок. Вот если ни чего не выиграю, то тогда и продам.
— Чего выиграю?! Где?! — взвилась Нинка. Она бедная, аж пироженкой подавилась. — Только не говори, что ты опять собралась участвовать в этих своих мото-чего-то, каких-то там соревнованиях. — сказала она прокашлявшись.
— Собираюсь. — безопяляционно заявила я. — Через полторы недели, я уезжаю на Урал. И отговаривать меня бесполезно, я уже давно, это запланировала. В салоне, я ухожу в отпуск с понедельника.
— Да ты отбитая на голову!
— Зато весёлая! — ляпнула я, натягивая на себя максимально широкую улыбку.
— Это не умоляет, твоей безрассудности. Когда уже твой котелок, что то годное варить начнёт?! Это же опасно. Ты о матери подумай, как она переживёт, если с тобой, что-нибудь случится? А отчим?! Что с ним станет?!
— Ни чего там со мной не случится. Ну не первый же раз уже. — парировала я.
— В прошлый раз, ты чудом целая осталась!
— Ой, ну не приувеличивай. Скем не бывает. Как говорил сам Карлсон — сказала я, деловито подняв указательный палец в верх — Дело то житейское. — на что Нина, только обречённо вздохнула, покочав головой. — В прошлый раз, это был мотофристайл, а сейчас будет мотокросс, совсем другое.
— Ты дура — заключила она.
— Ага. — согласилась я. — Отбитая на голову, весёлая дура. — сказала я хихикая.
Нинка всегда поражалась моей способности оставаться, весёлой и позитивной, даже в самые тяжёлые моменты. Смысл ходить понурой и посыпать голову пеплом. От моей грустной мины, врятли кому то легче станет. Нужно источать позитив. А может это просто защитная реакция, от внешнего негатива и раздражителей. Как бы хреново не было, я всегда стараюсь, выглядеть счастливой и позитивной. Правда потом в частую срываюсь. Когда остаюсь одна, я даю волю эмоциям.
— Ты не исправима. Ну можно же найти, другие способы заработать.
— Какие ещё способы, Нин? Отчим бедный, все жилы себе сорвал. Он уже сколько, без отдыха на двух работах пашет и так колымы берёт. Я тоже не железная.
— Да понимаю я Жень. Понимаю. Но то что ты опять собралась на эти гоночки свои, это же полное безрассудство. Это же опасно.
— Всё Нин, успокойся. Это дело решённое. — Попыталась я утихомирить чрезмерно заботливую наседку. — Ммм… Кстати… Мне тут одно, весьма преинтересное, предложение поступило.
— Надеюсь руки и сердца? — хихикнула Нина.
— Почти. — уклончиво и интригующе ответила я ей.
— Так, так, так. Давай рассказывай. Я вся во внимании. — тут же вся подобралась и оживилась она.
— Мне предложили, за определённую плату, сыграть роль, ну скажем так, невесты.
— Всмысле?
— Ну один богатенький крендель, не желает, связывать себя узами брака, да и вообще постоянными серьёзными отношениями. И я с ним в этом, полностью солидарна. А его предки настойчиво пытаются его хоть скем-то свести. Вот он и хочет, что бы девушка со стороны, не вхожая в их круги, сыграла роль его девушки, невесты, что бы от него уже отвязались.
— Дурь какая-то. — скривилась
