года и вовсе ушла в декрет, не доучив свой класс еще один годик. Я ее ни в коем случае не осуждаю – учитель точно такой же человек, как и все мы, и я только рада за ее семейное счастье.
Нашему классу повезло меньше. Нам досталась взрослая прожженная тетка старой советской закалки. И понеслось! Мальчики не раз жаловались на необоснованные придирки с ее стороны, и даже хитрющая Игрушечка пока не смогла найти подход к суровому холодному сердцу Марь Иванны, и приносила порой двойки за «забытые» тетради.
А вот сегодня я удостоилась чести звонка от нового класс рука. Интересно, что мои пацаны натворили на этот раз?
- Слушаю вас, Марь Иванна! – голосом, ожидающим ничего хорошего, отвечаю я.
- Я вызываю вас в школу! – противно дребезжит Мегера. – Немедленно!!!
- Послушайте, я сейчас на работе. – быстро соображаю я. – могу подойти вечером, скажем… часиков… после шести.
- Нет, это вы меня послушайте!!! – видно, что закипает на том проводе Марь Иванна. – Немедленно приходите! Вот прямо сейчас! Иначе я ваших детей домой не отпущу! Ваши дети… они такое натворили!!! Такое!!!
На секунду мое сердце замирает. Останавливается, пропуская удар, а затем начинает колотиться в районе горла с бешенной силой. Меня аж тошнит от дурноты.
- Что же такое они натворили? – сиплю я обморочным голосом.
- Приходите и узнаете!!! – изрекает Марь Иванна и демонстративно обрывает разговор.
Иду к кулеру, судорожно наливаю стакан воды. Осушаю залпом.
- Аленка, отменяй клиента на два. Или переноси.
- Что случилось?
- Дети что-то в школе натворили. Училка рвет и мечет. Требует меня в школу немедленно.
- Хорошо, Иришка. – Аленка прекрасно памятует чьей любимицей я стала, и возражать мне, ей не придет в голову. – Поезжай спокойно в школу, я перенесу его запись.
Я уже не слушаю админку, а судорожно вбиваю координаты школы в приложение такси.
Все дорогу сижу как на иголках. Ужасно нервничаю на светофорах, которые как назло горят красным по получасу. Безуспешно пытаюсь дозвониться до Сюрприза, потом до Шоколада, затем до Игрушки. Все тщетно!
У моих деток три яблочника. Не последней модели, как у их папаши, но тоже очень дорогих. Я стараюсь ни в чем не ограничивать и не ущемлять мою команду. Они и так без отца растут и не должны чувствовать себя ущемлёнными в чем-то.
Но трубки дети не берут, и тревога напополам с паникой еще больше захлёстывает меня.
Наконец подъезжаем к парковке школы. Я забегаю в здание, и на ходу крикнув охраннику о встрече с учителем, несусь на второй этаж. Пока не увижу своих детей, не успокоюсь!!!
* * *
Вбегаю в класс. Вроде все спокойно. Мои тройняхи мирно пишут что-то на двойных листочках. Других детей в классе нет. Неудивительно, уже полтретьего и дет давно разошлись по домам.
- Господи, Сюрприз, Шоколад, Игрушечка!!! Что же произошло?
Дети, побросав ручки на листок со всех ног бегут ко мне, обнимаемся, точно котята с мамой, которые давно не виделись.
- А! Явились-не запылились! – раздается стервинное дребезжание со стороны учительского стола.
Я настолько рада видеть своих деток в целостности и сохранности, что Марь Иванну не заметила от слова совсем.
- Здравствуйте, Марья Ивановна. Что произошло? – подхожу я ближе.
- Да. Да. Подходите сюда! – поджимает тонкие губы, обведенные кроваво-красной помадой, бабка.
Просто ведьма Урсула какая-то, а не учительница. Я бы точно обалдела, если бы меня такая учила.
- А вы пишите самостоятельную! – прикрикивает на моих сорванцов Марь Иванна. - Отметки за нее пойдут в журнал! По всем предметам!
Дети мои не пуганные. Они не вздрагивают ни от такого тона, ни от такого обращения. В глазах Игрушки какая-то подавленность, У Шоколада раздражение, а у Сюрика такой нехороший блеск в глазах, что мне становится не по себе.
- Значит так! – не собираюсь я давать своих мальцов-удальцов в обиду. – Мы сейчас не будем разговаривать при детях в таком ключе! И общаться с ними в таком тоне я не позволяю даже себе. Не то что посторонним!
ГЛАВА 10
ИРИНА
- Сразу видно, почему дети так отвратительно себя ведут! – поджимает губы Марь Иванна, - Мамаша тоже воспитанием не блещет!
Кровь приливает к моим щекам. Давно со мной так не разговаривали, хотя… всякое было в моей жизни. Но молча съедать кучу дерьма я не собираюсь.
Вытаскиваю телефон, открываю камеру.
- Повторите, пожалуйста, все что вы мне только что сказали. – вежливо прошу, снимая себя, а затем переводя телефон на Марь Иванну.
- Это еще зачем?! Уберите немедленно! – идет красными пятнами училка.
- Эта запись пойдет на стол вашему директору, - очень ровно и спокойно отвечаю я. – А потом, если по ней ничего не будет предпринято, я отнесу ее в ГОРОНО, РАЯНО, и прочие учреждения. Пусть вышестоящие инстанции разбираются в компетентности учителя, позволяющего себе подобный способ взаимодействия с родителем.
- Я… Я… - запинается тетка от возмущения. – Ладно, уберите. Нормально поговорим. – как же она быстро потеряла весь свой боевой запал…
- Дети дождутся нас в коридоре. – стою на своем. – И никакие самостоятельные после уроков вы давать им не имеете права! Ничего мои дети в после урочное время писать не будут!
- Спасибо, мама!!! – сияют мои котятки, говоря это одними губами, чтобы училка не слышала. Потому что у них, детей, и то поболее такта будет, чем у взрослой учительницы с опытом педагога.
- Давайте, в коридор! – показываю им глазами на дверь.
Моих карапузиков дважды просить не надо. Сдувает ветром за дверь только так.
- А теперь я вас внимательно слушаю. – поворачиваюсь к учительнице. Плюхаюсь на стул, ибо не собираюсь чувствовать себя нашкодившей школьницей перед злым директором.
- Ваши дети – тройняшки!
- Да?! Правда?! – не могу сдержать я удивления.
Учительница смотрит на меня будто это я сейчас сморозила глупость, а не она.
- И они этим пользуются!
- Это как? – удивляюсь я искренне, без грамма сарказма.
- Особенно мальчишки! Их не различишь, и они выходят к доске по два раза! Один брат вместо другого!!!
- И… все? – удивляюсь я. – Вы меня из-за этого с работы дернули? Это все их «прегрешения»?
-
