только смотрит в одну точку и почти не разговаривает. Иногда плачет.
На этих словах мое сердце еще сильнее сжалось и заныло. Мне было необходимо увидеть ее и обнять, прижать к себе настолько сильно, чтобы она почувствовала, как я забираю ее боль и дарю ей свою силу. С другой стороны, я понимал, что тем самым могу усугубить ее состояние, а потому мне будет лучше держаться от нее подальше.
Я снова схватил себя за волосы и с силой дернул, чтобы вернуть способность думать рационально. Физическая боль должна была, по моему плану, перекрыть душевную и прочистить мозги. Мне нужно было уходить из больницы, иначе рано или поздно я приду к ней, и она может снова уснуть, но больше уже не проснуться.
— Держись, Мун. Но дай ей время. Сейчас тебе лучше уехать и не показываться здесь, пока ее не выпишут. Оставь ее.
— Но как? Я...
— Джордж, ты стал причиной этого бардака. Теперь твоя очередь пожертвовать собой, чтобы все исправить.
— Спасибо, Роб.
— Да, — просто ответил он, глядя себе под ноги.
Мы еще минуту постояли молча, думая об одном и том же. О Роуз. И о том, что ей будет лучше, если я уйду. После этого Роб развернулся и, не сказав ни слова, ушел в сторону стоянки.
Третий день без Роуз
В восемь утра из дверей больницы вышла медсестра и села рядом со мной.
— Ты Джордж? – спросила она.
— Да.
Я повернулся к ней. Девушка с интересом рассматривала меня. Симпатичная голубоглазая блондинка, классическая красота. Я бы, может, и заинтересовался ею. До Роуз. Сейчас же для меня существовала только моя рыжеволосая красавица, и грезил я только о ней.
— Я Кэндис. — Даже имя ей жутко подходило. — Медсестра Роуз. Я провела с ней всю ночь.
Эти слова заинтересовали меня, и я почти полностью развернулся к ней в ожидании того, что она скажет дальше.
— Тебе интересно? — поддразнила она. Мне хотелось схватить ее за воротник и хорошенько тряхнуть. Что за идиотский вопрос в такой болезненной ситуации?
— А ты как думаешь? — прошипел я сквозь зубы.
— Ну, она пришла в себя, — протянула девица, явно флиртуя. Идиотка. Она накручивала локон из своего хвостика на палец и стреляла глазками, которые мне уже хотелось вырвать.
– И? Ты пришла сюда тянуть резину, или расскажешь все-таки?
– Ладно, успокойся. Как я и сказала, она пришла в себя, пробыла в сознании уже целых три часа, потом снова уснула, но в этот раз это был обычный сон. Правда, во сне она стонала и плакала. Потом проснулась. Доктор дал ей снотворное, и она проспала до утра. В шесть проснулась и с тех пор не засыпала. Говорит, что чувствует себя уже лучше. Когда я уходила, у нее брали кровь, а мать принесла ей завтрак.
— Спасибо, — выдохнул я. — Прости, что накинулся.
— Да я сама виновата. Я же вижу, как тебе плохо. Думала, немного облегчить твое состояние, только не тот способ выбрала, — хихикнула она.
Похоже, искусство флиртовать девушка впитала с молоком матери. Она располагала к себе своей невинной красотой и постоянным желанием строить глазки.
— Хочешь, пойдем выпьем чего-нибудь? Знаю, что утро, но тебе не помешало бы развеяться.
— Мне не помешало бы выспаться и знать, что у Розали все хорошо. Слушай, окажешь мне услугу? — я улыбнулся слегка, пытаясь еще больше расположить ее к себе.
— Все, что угодно.
Она немного покраснела, взглянув на мои губы. Я прекрасно понимал, какие мысли зарождались в ее голове при виде этой улыбки. Она не первая, кто попадает в ее ловушку. Я адекватно к себе отношусь и также осведомлен о своей внешности. Именно это, ну и еще деньги я планировал использовать с целью получения нужной информации. Было странно только, что я сидел возле больницы грязный, с синяками на лице, но она все равно заигрывала со мной и приглашала выпить.
— Я хочу уехать домой. Но мне нужно, чтобы кто-то рассказывал мне о состоянии Розали. Ты можешь мне с этим помочь?
Кэндис сразу сникла. Она начала теребить край своей футболки.
— Не знаю, это вроде как конфиденциальная информация, а ты не член семьи… — смутившись, начала она, но я перебил.
— Пять сотен.
— Что?
— Мало?
— Нет. Да. Ты собираешься мне платить за эту информацию? — Ее глаза увеличились.
— Послушай, Кэндис. — Я взял ее за руку. — Мне очень нужно знать, что с Розали все хорошо. Если пяти сотен мало, я добавлю. Но пожалуйста, тебе только нужно будет сообщить, когда она пойдет на поправку и когда ее выпишут. Больше я тебя не потревожу.
— А ее?
— Что? — Я не понял вопроса.
— Ее ты потревожишь? Она хорошая девушка. Ей нужен покой.
— Нет, — хрипло прошептал я, глядя себе под ноги. — Я больше ее не потревожу. Я хочу, чтобы она выздоровела.
— Она должна сделать это вдали от тебя.
— Откуда ты все знаешь?
— Об этом гудит все отделение интенсивной терапии. Доктора пытались скрыть это, но медсестры же всегда рядом. Так что да, я в курсе всего.
— Так ты поможешь мне, милая? — я снова решил включить свое обаяние, хотя сегодня это давалось мне трудно как никогда.
Она слегка зарделась, но кивнула.
— Только это не из-за денег, а потому, что ты пообещал уехать из больницы. Думаю, завтра Розали выведут на прогулку, и совсем не нужно, чтобы она тебя видела.
— Хорошо, я уеду сейчас же. Вот моя визитка, — сказал я, вытягивая из кармана карточку и передавая девушке. — Позвони мне, когда будут новости.
— А деньги?
— Что, прости?
— Ну, ты сказал про пять сотен. Я все же рискую…— потупив взор, пробубнила она.
— Да, деньги.
Я достал пятьсот долларов и передал ей смятые бумажки. Она поспешно затолкала их в свою сумочку и двинулась в сторону парковки, бросив мне через плечо:
— Я позвоню.
Алчная сучка. Впрочем, как и большинство девушек ее возраста.
Я вздохнул и решил наконец последовать доводам рассудка и уехать домой. Все, что мне оставалось — это ждать. Только уже вдали от Розали. Я поплелся к стоянке такси, чтобы уехать
