именами друг друга. И у меня не было такого, чтобы во время, ну, назовем, соития, мужчина рычал, ругался и сыпал всякими непристойностями в мой адрес, которые внезапно звучали… как ужасно будоражащие комплименты. Ругань не в качестве оскорбления — ни намека на это — а как средство выразить восхищение эмоциональной напряженностью момента. Что опять меня возвращало к тому, что в постели мой бывший муж всегда вел себя внимательно, уважительно, доставлял мне удовольствие… Только после ночного опыта мне его хотелось охарактеризовать как находившееся в рамках разумного, а вот с Мангустом я будто на время выпала в некое пространство без всяких рамок, границ, даже показалось на считанные секунды — утратила всякую связь с реальностью. Точнее будет сказать, что не я сама выпала, а он меня туда буквально выколотил, настолько яростными и интенсивными были все его движения да и сама мощная эротическая энергетика, исходившая от этого парня. Или все дело в том, что он большой там, ощутимо объемнее, чем Томас, и я была пьяна? В чем бы там ни было дело, но мне понравилось, пусть сейчас трещала голова и слегка тянуло между ног, а мышцы ощущались как после поездки верхом, чего я тоже уже пару лет не практиковала. Мы точно сделали это всего один раз?
— Алеена! Если ты мне сейчас же не ответишь, я звоню в скорую! — пригрозила Мари.
— По поводу?
— Тебя не было всю ночь, без денег и телефона, потом ты появляешься, смотришь на меня отсутствующим взглядом… ладно, это опускаем, тут ничего необычного. Но все равно, на тебе чужая одежда, на непонятно сколько размеров больше и мужская, и… Черт, это что, засос? — Мари практически уткнулась носом в мою шею, так что я немного смутилась, схватилась за ключицу и повернулась к зеркалу.
— С другой стороны! Детка… с тобой случилось что-то плохое? Все из-за этого козла… Я ему…
— Нет, со мной случилось нечто новое, но, полагаю, хорошее. — Мне очень хотелось набрать полную ванну и немного полежать там, смакуя непривычные ощущения внутри тела и припоминая детали своего приключения.
— Хорошее — отчего на шее появляются засосы? Это то хорошее, о котором я думаю?
— Мари, из нас двоих странная подруга — это я. Откуда мне знать, о чем ты думаешь.
— Эй, ты же не сошлась… в смысле, это же не Томас был?
— Ты за все пять лет жизни с Томасом видела у меня хоть раз засос?
— Ну мало ли… Бурное воссоединение и тому подобное, но, милая, у него же эта Изабелла и ребенок… Прости.
Я прислушалась к себе. Удивительно, но вчерашней, разрушающей изнутри боли не улавливала. Не то чтобы совсем, но это больше напоминало нудеж, заглушенный изрядной дозой анальгетика, а не то разрывающее грудь в клочья чувство. Как если бы физический приятный дискомфорт в теле вытеснял пока страдания души. Надо же, приятный дискомфорт — придет же такое в голову!
— Мари, это был не Томас, а совершенно посторонний и незнакомый мужчина.
— Не знакомый со мной?
— Со мной, в принципе, тоже.
— То есть… это был случайный секс с незнакомцем, без всяких там долгих ухаживаний и обязательств? Прямо как в романах?
Я постаралась вспомнить конкретный роман с таким сюжетом, что мне особенно бы понравился. Но что-то ничего конкретного в голову не приходило, кроме разве что того, что в книжках из таких вот эротичных приключений потом вырастали полноценные отношения. Свадьба, дети и все такое. Закон жанра, не имеющий ничего общего с реальностью.
— Ну-у-у… да. Собственно, так и было, если не считать ухаживаниями то, что он подобрал меня ночью на улице, мокрую, продрогшую, заблудившуюся в жутком криминальном районе, куда меня сдуру занесло, отнес к себе, согрел и напоил.
— Чаем?
— Принюхайся, от меня пахнет «Гиокуро»? [2]
— Божечки, вот мерзавец! Тебе же пить только вприглядку можно!
Я и так-то относилась к несуразным созданиям, которым хватало «пробку понюхать», чтобы захмелеть. Да и Томас был противником любого алкоголя, и как-то ни до встречи с ним, ни после разрыва моя карьера опытной в веселящих напитках женщины так и не сложилась.
— Давай не будем обзываться, Мари. В меня насильно никто не заливал и даже не уговаривал. Похоже, именно ударная доза жидкой храбрости и душевной анестезии мне вчера была ох как нужна. — Я попыталась закрыть перед ней дверь в ванную, но не тут-то было. Мари вцепилась в нее намертво, и, смирившись, я стала снимать одежду, одолженную у Мангуста, и аккуратно ее складывать, собираясь выстирать и обязательно вернуть, как и написала в записке утром, уходя из его комнаты. Мое платье так и осталось валяться сырой кучей у его кровати, чулки с трусиками пропали, так что ушла я на цыпочках и с одними туфлями в руках.
— Жидкой храбрости? Алеена, этот твой любитель подбирать на улице мокрых потеряшек настолько ужасным был?
— Вовсе нет, — возмутилась я, открывая кран.
Я вспомнила лицо Мангуста: его прямые брови, нос, с легкой, очевидно, ломаной горбинкой, темные глаза, для определения которых первым приходило на ум «жгучие». Скулы и линию челюсти, такие острые, что еще бы чуть — и я бы вся ими изрезалась, рот, крупноватый, очень мужской, не тонкогубый, но и не изнеженно пухлый, и его тату… Да уж, никогда не думала, что роспись по телу сможет оказать на меня такое завораживающее и возбуждающее действие. Настолько сильное, что я очутилась под ним на спине и получила определенно ошеломительный опыт в том, что для сногсшибательного чувственного удовольствия совсем не нужно испытывать к партнеру глубоких чувств или хотя бы достаточно узнать его для возникновения стойкой симпатии. Нет, естественно, я не планирую углублять эти знания и проверять их новыми экстравагантными знакомствами на одну ночь, но вот самого Мангуста не отказалась бы увидеть еще. Пусть этот мрачный и абсолютно неприветливый парень… Саваж, что помог вызвать такси, счел необходимым сообщить мне, что Мангуст «не вспомнит тебя даже, потому как ему плевать, какую сучку драть, были бы все дырки в наличии, так что губу закатай и не вздумай сюда таскаться еще — ты воняешь неприятностями».
Что за странная грубая манера звать всех женщин этим словом? Неужели есть те, кого это вполне устраивает? То есть я понимаю, что у них свой сленг, да и явно никто фильтровать речь и подбирать пристойные выражения не утруждался, но все равно. Мат сам по себе меня не шокировал, я не ханжа, более того, когда Мангуст шептал и рычал мне
