Глава 9
Карина
— Это, блин, как понимать, Карин?! — Эдик, мой приятель и по совместительству агент, бросает передо мной распечатанные снимки, на которых запечатлены мы с Богданом на пороге отеля.
Сегодня мое утро началось рано и суматошно. Эдик позвонил и визгливым голосом сообщил, что нам нужно немедленно встретиться. Теперь понятно, к чему такая спешка.
— Откуда у тебя эти фотографии? — стараясь звучать спокойно, интересуюсь я.
— Тебе, милочка моя, повезло, что у меня связи в прессе! Знакомая из «Интро» позвонила, мол, так и так, есть свеженький материал по Ткачу, — тараторит он. — А потом спрашивает, уж не писательница Карина Гольдман с ним на снимках? Знает, что я с тобой работаю, вот по старой дружбе и звякнула.
— Свеженький материал по кому? — цепляюсь за фразу, которую совсем не поняла.
— По Ткачу, — повторяет Эдик, при этом глядя на меня так, будто это странное слово должно мне о чем-то говорить.
— Что это еще такое? — хмурюсь я.
— Мать моя женщина! — агент закатывает глаза. — Гольдман, ты с луны свалилась? Не знаешь, с кем целуешься, что ли?
— Мы не целовались! — вспыхиваю я. — Это просто… Просто на снимках так кажется… Кадр неудачный!
— Ага, а на самом деле он тебе конфетку изо рта в рот передавал, — ерничает приятель.
Как вы, наверное, уже догадались, Эдик — латентный гей. Ну, то есть как латентный? Сам он, я думаю, свою ориентацию прекрасно осознает, но вот окружающих активно убеждает в том, что он гетеросексуал. Просто с развитым чувством стиля и врожденной эмпатией.
Лично я Эдика раскусила почти сразу, примерно через две недели тесного общения. Мы с ним вместе отправились на какую-то светскую тусовку, где было полным-полно моделей и прочих фей, при взгляде на которых у обычных мужиков текут слюни. А вот Эдик весь вечер смотрел мимо, будто не замечал их длинных загорелых ног и аппетитных бюстов. Его больше интересовали мальчики-официанты в обтягивающих брюках.
Где-то год назад я открыто спросила у Эдика, нравятся ли ему мужчины. В ответ он оскорбился и стал всячески отнекиваться, дескать, ничего он не гей и как я вообще могла так подумать.
Давить на него я не стала, ведь, если задуматься, такое поведение было в определенном смысле оправдано. Литературный бизнес — это вам не фэшн-индустрия, где гомосексуализм уже давно стал нормой, а Россия — далеко не продвинутая в этом смысле Америка. Должно быть, Эдик так шифровался, потому что боялся потерять важные бизнес-контакты. Все-таки в издательском мире работают довольно консервативные люди.
— Так что за Ткач? — возвращаюсь к интересующей меня теме. — Скажи уже наконец!
— Богдан Ткаченко, более известных широких кругах как рэпер Ткач, — огорошивает меня Эдик. — Кумир молодежи и просто популярный исполнитель. Ты че, подруга, реально не в курсе?
— Рэпер? — медленно повторяю я, словно пробуя непривычное слово на вкус.
— Ну да, рэп — это такой речитатив под музыку, — он говорит так, будто я умственно отсталая.
— Да знаю я, что такое рэп! — отмахиваюсь я, справившись с первым шоком. — Мне не сто лет вообще-то!
— Просто у тебя такое лицо, словно ты таракана проглотила, — выдает Эдик. — Причем сначала проглотила, а потом уже это поняла.
Сам того не зная, он оказывается не так уж далек от истины: сначала я переспала с парнем, а потом узнала, что он звезда среди молодежи. Полный трындец, товарищи!
Нет, серьезно, Богдан — рэпер? Популярный исполнитель? Певец? Вот чего-чего, а этого я никак не ожидала! Думала, он просто студент в академическом отпуске или… Ну, не знаю… Чем там обычно занимаются ребята в двадцать два? Пиццу развозят? На автомойке подрабатывают?
Конечно, тот факт, что мы с ним повстречались в одном из самых дорогих питерских отелей, должен был меня насторожить, но я как-то не стала заострять на этом внимание. В конце концов, Богдан мог быть сыном богатых родителей или, скажем, айтишником… Я слышала, они сейчас неплохо зарабатывают.
Но шоу-бизнес?! Это, честно говоря, из ряда вон! Просто в голове не укладывается!
— То есть он знаменит? — подытоживаю я свои молчаливые рассуждения.
Значит, это за ним, а не за мной охотились те коварные журналюги! Они как-то вызнали, что Богдан остановился в этом отеле, вот и поджидали его у входа! А я-то наивно решила, что вся эта заварушка из-за моей нескромной персоны.
— Конечно, знаменит! Не то слово! — усмехается Эдик. — Карин, а как так вышло, что вы с ним тесно общались, но ты при этом ты понятия не имеешь, кто он такой?
— Ой, это долгая история, — вздыхаю я.
Прямо сейчас у меня нет сил придумывать какие-то благозвучные версии нашего с Богданом знакомства. По правде говоря, я вообще не предполагала, что мне придется это с кем-либо обсуждать. Думала, уеду в Москву, а моя интрижка останется в Питере — так и распрощаемся. Но злодейка-судьба распорядилась иначе.
— Эти снимки надо убрать, Эдик. Срочно, — собравшись с мыслями, говорю я.
— Ты думаешь, я не пытался, Кариночка? — агент иронично вздергивает брови. — Да я все утро с ними на телефоне, они вообще ни в какую!
— Ну, что ты в самом деле?! — раздражаюсь я. — Денег предложи!
— Предлагал, им этот материал дороже, — качает головой Эдик. — Они его сейчас выпустят, и новость за считанные минуты по Интернету разлетится. Просмотры, ажиотаж — все у них. А что? Молодежь, знаешь, как этого Ткача любит? Прямо кипятком на концертах писает! Так что новость о его девушке они точно мимо ушей не пропустят.
— Какой еще девушке?! — от возмущения мне аж дышать нечем становится. — Ты че несешь, Эдик?! Я вообще-то замужем! А эти фотографии… Да на них даже лиц толком не видно! И вообще! Это же вмешательство в частную жизнь! Мы можем засудить этих репортеров? Можем, Эдик?
На меня накатывает такое сильное волнение, что я начинаю заикаться и дрожать. Вся эта ситуация из просто неприятной грозит превратиться в катастрофу, и я совершенно не знаю, что мне предпринять.
— Карина, мы в России, ау! — приятель щелкает перед моим лицом. — Засудить за вмешательство в частную жизнь? Ты серьезно?
— Эдик, — трясущимися пальцами я подпираю виски, — что делать-то будем?
— Знаешь, я думаю, они рассмотрят возможность удаления этих кадров в обмен на интервью, — после недолгого молчания, заявляет агент.
— Интервью? — я радостно вскидываю на него глаза. — Конечно, давай договоримся об интервью! Я с удовольствием его им дам, если они сожгут эти чертовы фотки!
— Да не ты им нужна, Карина! — Эдик машет на меня руками так, будто я сморозила несусветную глупость. — Богдан твой! С ним интервью организовать надо! У них же молодежное издание, канал на Ютубе свой… Не в обиду тебе будет сказано, но авторы социальной прозы их не интересуют.
С тяжелым вздохом я сутулюсь и роняю лицо в ладони. Ну почему? Почему их всех сопляков России я переспала именно с популярным рэпером? Ну что же это за закон подлости такой?
— Позвони его представителям, договорись об интервью, денег им заплати, — чувствуя внезапно навалившуюся усталость, говорю я. — Сделай, что угодно, лишь бы эти кадры не попали в сеть!
— Карин, у меня иногда складывается впечатление, что ты на другой планете живешь, — Эдик садится в кресло напротив. — Там же вся суть в том, что у Ткаченко и главной редакторши «Интро» пару лет назад случился конфликт. Об этом все паблики в социальных сетях писали. Чего-то они там не поделили, или кто-то кого-то обозвал — в подробности не вникал. Но с тех пор Ткач с ними наотрез сотрудничать отказывается. Почему я это знаю? Моя знакомая из «Интро» уже несколько месяцев пытается с ним об интервью договориться, и все никак. Вот я и подумал, если уломать паренька на сотрудничество, то, возможно, они и откажутся от идеи распространения этих фоток.
— Отлично! Осталось только уговорить Богдана дать интервью людям, с которыми он в ссоре! — саркастично восклицаю я. — И как ты собираешься это сделать?
