Я помотала головой, уверенная, что речь о том самом, чего я так боялась, но нет, тётка усмехнулась.
— Не спорь, девочка, не надо… — печально протянула она и упала рядом со мной на колени. Погладила меня по голове, шепнула заклинание, и я смогла говорить, только было уже нечего, увы.
— Что же делать-то тебе, — шептала тётка, обнимая моё дрожащее тело. — Что же делать…
Она вышла от меня спустя полтора часа, когда горничная уже сделала мне причёску и нарядила в чёрное бальное платье. Я смотрела на своё отражение и понимала, что сегодня мой лучший выход, я берегла именно этот наряд. Струящаяся юбка и широкие рукава, открытые плечи, чёрные бриллианты. Мои волосы вились, спускаясь на спину, а тонкий сверкающий обруч охватывал голову.
Я смотрела на себя и впервые не восхищалась. Подумать только… вчера эта девочка жила в борделе, сегодня она с пресным лицом смотрит на своё отражение в зеркале, где стоит настоящая красавица, а не дочка низшей служащей бесплатной больницы.
***
Я впервые выделялась в толпе и потому поражённо уставилась на окружающих. Сегодня я одна выбрала чёрный, и может оттого принц мгновенно нашёл меня взглядом и переменился в лице. Он, точно зачарованный, двинулся в мою сторону, а я, напротив, пошла в противоположную, огибая зал по кругу, чтобы скрыться от внимательных грозовых глаз.
Увы.
Он нагнал меня в тёмном углу, и мы скрылись в алькове так незаметно, что я сама не сразу привыкла к темноте и только пискнула, почувствовав тяжесть ладони Натаниэля на своих губах.
Он зажал мне рот и приблизился вплотную, касаясь носом моего лба и тяжело дыша.
— Привет, — тихо произнёс он спустя несколько секунд, в которые мы оба нарушали тишину только вздохами и бешено колотящимися сердцами.
— М-м, — промычала я и он убрал руку.
— Я… — начал он, но я покачала голова.
— Не будем.
— У меня есть право на один танец с тобой…
— Нет.
— Прошу.
— Нет…
— Мой танец… я имею на него право. Я люблю тебя, — он сказал мне это впервые.
Сердце оборвалось, оно исходило кровью и ужасом, оно трепыхалось в груди так сильно, что мешало дышать, оно сошло с ума. Я могла только мотать головой, могла молить, но принц молча смотрел на меня и больше никак не подавал виду, что желает что-то добавить или забрать обратно свои жестокие слова.
— Прошу вас…
Он просто вышел из алькова, а я осталась, прижав руку к груди, и чуть не плача от отчаяния.
Он всё рушил, я видела решимость в его взгляде, и она была ужасна. Он не собирался смиряться с нашей судьбой и не имел права на это. Он не говорил мне раньше таких слов, я даже не до конца верила, что скажет. Мне это было ненужно. Он — принц. Я — не принцесса. Моей любви было достаточно, чтобы говорить мы влюблены. Но он… не должен был сейчас так поступать. Он превратил меня в равную себе, а сам опустился на колени.
Когда я вышла на свет, бал уже начался. Купол над залом раскрылся, и все ахнули, увидев звёздное, без намёка на тучи, небо, я заворожённо смотрела на сверкающие искры и хотела прямо сейчас стать одной из них и вечно освещать одну единственную дорогу, не заботясь ни о ком больше в целом свете, но увы. Меня подхватил ненавистный бал.
Под пристальным взглядом королевы я подчинялась желаниям толпы, покорно танцевала, отступая лишь каждый третий раз, чтобы выпить воды. Мне казалось, что вместо вальсов и торнов звучат похоронные марши.
Казалось, что каждый на балу смеётся надо мной, зло и жестоко. Я ждала, что кто-то остановится посреди зала, вскинет руку и выкрикнет: “Только посмотрите на эту девку! Она возомнила о себе чёрт знает что!”, а потом примется хохотать.
Я горела изнутри, погибали моя вера в собственную любовь и слабая надежда на будущее. Всё это рассыпалось в прах и мне оставалось только молчать и лить на прощание скупые слёзы.
Когда объявили нувар, классический медленный танец королевства Пино, который с давних времён полюбился и Траминеру, моя ладонь оказалась в таких знакомых пальцах.
— Позвольте, — тихо произнес Натаниэль, а я только кивнула, не позволяя себе отказаться от приглашения. Это значило бы куда больше, нежели моё согласие.
Музыка грянула. Она была привычной, а движения отточенными. Я двигалась уверенно и легко, зная, что сделает принц в каждую новую секунду. Мы всегда танцевали именно нувар, никогда ничего кроме. Это было нашим маленьким законом… личным правилом этикета.
— Вы губите нас, — шепнула я.
— Чем же? — насмешливо спросил он, не выходя из роли дерзкого принца, каким он приехал ко двору.
— Все поняли, что между нами…
— Плевать.
— Но свадьба…
— Не желаю слышать.
— Это не любовь.
— Молчите, — коротко бросил он, и с суровым, ледяным лицом продолжил наш сумасшедший, бездумный танец.
Его будто бы задели эти слова. Он в нас верил, безумец. Как он может… как он смеет? Куда превознесла меня его любовь?
Глупый… мой глупый принц.
— Вы принц…
— А вы моя.
— Ваша кто? — не сдержалась я. В голосе была мольба, я молила отпустить, будто он был в силах вырвать из моей груди собственное сердце.
Мне казалось, что все на нас смотрят. Мне казалось, что мы пропали. Что ладонь Натаниэля прожигает кожу на моей спине, что все видят, как его пальцы гладят мои. Что все чувствуют, как его дыхание греет мою щёку, как наши щёки порой соприкасаются и как мы от этого, всякий раз закрываем глаза.
— Моя любовь, — шепнул он.
— Когда же это закончится, — взмолилась я и… конец.
Музыка оборвалась истеричной торной и протяжно завыл табулен. Музыканты отложили инструменты.
Перерыв.
Принц ещё держал мою руку и мою талию, а когда это стало неприличным я сделала шаг назад. Отошла, но он будто привязанный пошёл следом.
Я сгорала со стыда и краска заливала лицо, мне было больно видеть косые взгляды, а принц их будто не замечал, и у стола с напитками, моя рука дрогнула, а он поддержал не давая пролить вино на стол.
— Оставьте меня, — горячо прошептала я.
— Не могу, — так же горячо ответил он.
— Милая Эмма, — отвлёк голос тётушки, и я зажмурилась.
— Да?
— Идём, ты нужна королеве.
— Конечно. Ваше высочество, — я склонилась перед принцем в низком реверансе и сбежала так быстро, что сама не поняла, как оказалась на улице.
— Держись, всего пара дней… — шепнула тётка.
— До моей смерти, — пробормотала в ответ, вытирая шёлковой перчаткой набежавшие слёзы.
Часть 3. День, когда она потеряла зрение | Глава 1
Я прощалась с ним навсегда. Потому что на завтра назначена помолвка. На завтра назначена моя гибель. В тот день я должна была сказать ему последние слова любви, которые произнесу в своей жизни.
Я сидела на своей кровати и водила пальцами из стороны в сторону выпуская короткие потоки магии. Они формировались в сырой туман, прохладный ветерок и горящие согревающие воздушные струи. Я наслаждалась этим и впервые понимала, почему аристократы так дорожат своей силой. Это прекрасно…
Они тратили магию бездумно, расточали её. Открывали с её помощью двери, проветривали комнаты, остужали лица в знойный день. Эти капли, крупицы… в них была вся моя любовь, которая покинет Пино, и вся вина за это лежит на безумцах, бросающихся волшебством направо и налево.
Чёртов артефакт, который должен покинуть королевство… в нём моё будущее. Это неразумная жестокость — поддаваться искушению. Это неразумная глупость — бросаться в омут, который заведомо губителен.
Я делала это снова и снова, раскаляла воздух между непривыкшими к такому пальцами, и превращала субстанцию между ними в нечто прекрасное. В цветы, капли дождя и лёгкие, как вата, облака.
— Это прекрасно…
— Эмма? — он появился в дверях и тут же бросился к моим ногам, стал целовать мои колени, бёдра, как безумец, и обнимать щиколотки. — Ничего… ничего не будет, Эмма. Я не женюсь. Я не женюсь, любимая моя…
