Из автомобиля выходят четверо, одетые в обычные костюмы. Ну как обычные, приличные. Я не слишком хорошо разбираюсь в марках одежды, но на мужчинах костюмы сидят отлично. Так что они явно не куплены в магазинах с ширпотребом.
Мужчины подходят к спорткару, заглядывают внутрь. Переглядываются. Из того, что я вижу, делаю вывод, что один из них босс, остальные его подчиненные.
Откуда я это взяла? Насмотрелась у нас на заправке. Точно так же на папу смотрят наши сотрудники, когда ждут его распоряжений. А весь последний месяц они так смотрят на меня, свое временное начальство.
Босс отдает приказ, только какой, не понятно. Вообще невозможно разобрать ни слова, о чем они говорят между собой. Слишком далеко расположен видеорегистратор, к тому же ветер дует в сторону моря. Относит все звуки, даже гул работающих винтов.
— Ты можешь приблизить его лицо? — слышу над ухом и вздрагиваю.
Поворачиваюсь и вижу Марка в одном полотенце, повязанном на бедрах. Он хватается за быльце, переносит вес тела на здоровую ногу и беззастенчиво заваливается на заправленную кровать.
— Обязательно так тихо подкрадываться? — бормочу, пряча смущение. — Я чуть телефон не выронила!
Марк недоуменно поднимает брови, и до меня запоздало доходит, что хромающий мужчина весом под девяносто килограммов подкрасться незаметно просто не в состоянии. Значит это я слишком увлеклась.
С готовностью останавливаю запись и увеличиваю изображение. Марк приподнимается на локте и приглашающе похлопывает по кровати рядом с собой. Делаю над собой усилие, чтобы не раскраснеться как красный флаг на автотреке.
Сажусь рядом, он заглядывает в телефон. Хмурит брови, покусывает нижнюю губу. Долго смотрит, но в итоге падает назад на кровать.
— Не знаю, никогда его не видел. А ты откуда вообще взяла эту запись, Карина?
— Спрятала видеорегистратор в камнях. Видишь, как далеко получилось? — расстроенно киваю на экран.
— Как ты умудрилась его закрепить?
— На присоске, — пожимаю плечами. — Он у меня самый обычный.
— А как запитала?
— Он на аккумуляторах.
— Хочешь сказать, он до сих пор работает? И не разрядился? — неверяще спрашивает Громов.
— Я оставила там повербанк. Примотала изолентой, — уточняю, но совершенно напрасно. Марк и так выглядит вполне потрясенным.
— Ты знаешь, кто ты? — спрашивает он, не скрывая восхищения. — Ты настоящий клад!
Понимаю, что это относится лишь к моей догадливости, и вздыхаю. Не очень приятно, конечно. С другой стороны, лучше чем ничего. Вчера я и мечтать о таком не могла.
— Каро, а ты можешь транслировать запись на больший экран? — Марк указывает на телевизор. — Хочу попробовать их все-таки рассмотреть.
Согласно киваю и включаю телевизор. Марк был прав, теперь мужчин видно лучше, особенно когда я приближаю изображение и запускаю покадровый просмотр.
Громов пристально всматривается, кусает губы, но ни Босс, ни его подчиненные ему явно не знакомы.
— Впервые вижу, — бурчит Марк, в изнеможении откидываясь на кровать, а я снова запускаю нормальный режим просмотра.
Мужчины фотографируют спорткар с разных ракурсов, заглядывают внутрь, подходят к самой обочине, что-то высматривая в море.
Не что-то, а кого-то, осеняет меня. Марк не зря оставил распахнутой дверь и утопил свой телефон.
— Может, это полиция? — спрашиваю с надеждой.
— В костюмах? — исподлобья смотрит Марк.
— Какое-то их спецподразделение… — бодрым голосом выдвигаю предположение, но замолкаю, потому что он больше на меня не смотрит, а смотрит на экран.
Там происходит заметное оживление после того, как Босс приложил к уху телефон. Он что-то говорит своим спутникам, мужчины быстро усаживаются в автомобиль и разворачиваются в сторону города.
— Бронированный, — хмуро произносит Громов, и я понимаю, что это он об автомобиле.
Тень вертолета проплывает над дорогой. Делаю вывод, что из него Боссу позвонили и предупредили, что пора сматываться. Оказываюсь права, потому что с противоположной стороны подъезжают полицейская машина и машина неотложной помощи с включенными мигалками.
Мне кажется, что звук трущихся об асфальт шин дублируется за окном. Иду в гостиную, выглядываю в окно и чуть не обращаюсь в соляной столб. Потому что в ворота въезжает черный автомобиль с тонированными стеклами.
Бронированный. Теперь я сама это вижу совершенно точно.
Сломя голову влетаю в комнату.
— Марк, они здесь, быстрее!
Бросаюсь в него отцовскими домашними штанами, а сама сгребаю и стягиваю в узел его футболку с джинсами. Когда выпрямляюсь, Громов уже в штанах, но клянусь, был бы он голый, я бы и глазом не моргнула. От страха внутри все настолько заледенело, что испытывать другие эмоции я просто не в состоянии.
И мозг мой не в состоянии ничего выдавать, кроме как коротких сигналов к действию. Я словно отключаюсь и превращаюсь в робота с заданной программой, где любое отклонение от плана невозможно.
Подныриваю под руку Марка и тяну его почти на себе, согнувшись вдвое.
— Кто они, Каро? — пытается он до меня достучаться, но у меня так стучат зубы, что я его едва слышу.
— Те люди, на черной машине, — выговариваю с трудом, и как в подтверждение моим словам, за окном раздается несколько коротких гудков. — Быстрее!
Я буквально выталкиваю его из дома на задний двор. Громов уже понял, что говорить сейчас со мной бесполезно, поэтому просто подчиняется. И хорошо, я сейчас все равно не способна на адекватную реакцию.
— Сюда! — помогаю ему дохромать до парковочной площадки под навесом. Она совсем небольшая, на одну машину. Торможу перед навесом. — Стой и не двигайся.
Несусь к дому, нажимаю на панели кнопку «Вверх», и площадка вместе с навесом плавно плывет вверх на гидравлических подъемниках.
— Подземный паркинг? Здесь? — изумленно вскидывается Громов. — Никогда бы не подумал!
В свою очередь оскорбленно вскидываю голову, хоть и молча. Что делать, если челюсти свело будто я съела целиком ведро зеленых лимонов. Но понимать, какого мнения обо мне и моей семье этот зазнавшийся засранец, обидно и неприятно.
Он считает наш дом дном цивилизации. А я еще была в него влюблена!
Да, у нас не паркинг, а всего лишь подземный гараж. Но он с гидравлическими подъемниками, за техническим состоянием которых папа тщательно следит. И нечего всяким залетным умникам так демонстративно впадать в шок.
И разве это шок? В настоящий шок он впадет, когда спустится вниз и увидит мамин погреб. А пока молча вталкиваю Громова на нижнюю платформу, сую в руки узел с его одеждой и нажимаю кнопку «Вниз».
Все. Теперь назад в дом.
Снаружи продолжают сигналить, а я сую голову под кран с водой. Оборачиваю ее полотенцем и иду на крыльцо, по пути удаляя в телефоне историю звонков.
Мужчины уже вышли из машины и теперь с недоумением смотрят на окна.
— Го-го-го-господа, ч-чч-чем могу быть полезна? — спрашиваю, максимально растягивая губы в улыбке. Если она им кажется похожей на оскал, не моя в том вина.
— Вы принимали душ, а мы вам помешали? — спрашивает уже знакомый мне Босс с сокрушенным видом. — Примите мои извинения, я сожалею.
Он даже не скрывает, что сожалеет не больше, чем я по выброшенной обертке от конфеты, которую съела за завтраком. Но в том, что этот мир несовершенен, я убедилась еще в пять лет, когда родители подарили мне на Рождество велосипед вместо заказанной волшебной палочки. А ведь я планировала осчастливить ею весь мир.
— Ннн… Н-ничего, — машу рукой, всем видом давая понять, насколько они мне помешали.
— Национальная разведывательная служба, — показывает удостоверение Босс, но я успеваю увидеть только его фото.
— А я д-д-думала гангстеры, — издаю истеричный идиотский смешок, но шутка никому кроме меня не заходит.
— Вы сегодня видели Марка и Мартина Громовых? — спрашивает хмурый верзила с лысой головой. Такое впечатление, что его лысину отполировали до блеска.
