намеренно.
— По вторникам и четвергам у нас выступают новые и начинающие инди-группы. Ты увидишь в календаре, что на данный момент все расписано на месяц вперед; тебе придется начать бронировать группы на следующий месяц, — Зак вышагивает по кабинету, озвучивая задачу за задачей. Почти без передышки. — По пятницам и субботам мы также приглашаем живые группы на ограниченное время, а в остальное время выступают наши ведущие диджеи. Я ожидаю, что ты познакомишься с ними и будешь с ними работать. Их контактные данные направят тебе по электронной почте.
Наконец он переводит дух и делает паузу. Глядя на меня, он прищуривает глаза, как будто в чем-то не уверен. Как будто пытается меня раскусить. Я сижу и жду. Не позволю его взгляду напугать меня. Выпрямив спину, я вскидываю на него бровь, провоцируя сказать что-нибудь обо мне.
Зак только ухмыляется на мой молчаливый вызов, засранец.
— Есть и другие мероприятия, которые мы проводим здесь. Тебе не придется много для них делать. Они сами себя рекламируют и проводятся только по приглашениям.
Я не пропустила, как он сказал «другие».
— Что за другие мероприятия, Зак? — спрашиваю я, в голове крутятся самые худшие сценарии. Я не успеваю остановиться и начинаю нести чушь. — Потому что если твои другие события — это то, о чем я думаю, то я выхожу за дверь и делаю так, чтобы ты держался как можно дальше от моей лучшей подруги. Пожалуйста, ради Бога, скажи мне, что ты не продаешь женщин с аукциона. Проституция? О Боже, вы же не продаете здесь наркотики? Нет, ты не похож на такого человека. Хотя ты думаешь, что знаешь кого-то, а потом, БУМ, оказывается, что это не так.
Зак смотрит на меня, нахмурив брови.
— Что, бл*дь, с тобой не так? — спрашивает он, прежде чем покачать головой. — Вообще-то, не надо отвечать на этот вопрос. Нет, я не продаю женщин на чертовом аукционе и не занимаюсь проституцией.
Как раз в тот момент, когда он собирается сказать что-то еще, его телефон начинает играть «My Girl» группы The Temptations. Когда Зак отвечает на звонок так быстро, будто от этого зависит его жизнь, я не могу удержаться от легкого смеха. Очевидно, что этот парень влюблен.
Я сижу здесь и пытаюсь не быть любопытной подругой, подслушивающей его разговор с Лиссой, но тут он упоминает о розах и открытке. Он говорит ей, что они не от него. У меня кровь стынет в жилах, и все, что приходит мне в голову, — это то, что я должна срочно добраться до Лиссы.
Алисса — одна из моих лучших подруг. Я знаю ее и ее прошлое, и цветы от неизвестного отправителя вызовут у нее неприятные воспоминания. Два года назад один из бывших приемных братьев Алиссы начал ее преследовать. Она начала получать розы, странные подарки, а потом и угощения. Так продолжалось полгода, пока его наконец не поймали, когда он напал на нее в больнице, там она проходила практику в колледже.
Тут же реагируя, я вскакиваю и выхватываю телефон из рук Зака. Думаю, он настолько шокирован моими резкими движениями, что на мгновение замирает. Мне приходится надавить на его спину, чтобы он понял, что нужно двигаться, пока я разговариваю с Алиссой.
— Лисса, это Райли. С тобой все в порядке. Ты в безопасности. Ты в больнице; в больнице с тобой ничего не может случиться, — я стараюсь говорить, как можно ровнее, пытаясь успокоить ее. — Лисса, послушай меня. Не открывай эту карточку. Не прикасайся к ней. Мы уже едем к тебе, хорошо? Зак и я, мы едем за тобой, хорошо?
Ее голос тих, когда она соглашается. Черт, это нехорошо. Она сходит с ума. Я слышу, что ее голос тихий и дрожащий, а дыхание учащается.
— Я хочу, чтобы ты оставалась со мной на связи, пока мы не приедем. Иди и скажи, кому надо, что ты заболела и тебе нужно домой, хорошо? — я делаю все возможное, чтобы уверить ее, что это не он. Что ее не преследуют снова. Я бы знала, если бы его выпустили из тюрьмы.
Зак останавливается на парковке и пытается расспросить меня. Я вижу, что он напряжен, но сейчас у меня нет времени разбираться с ним. Если Алисса захочет поделиться с ним своим прошлым, это зависит от нее, а не от меня.
— Тебе нужно сесть за руль. Если Алисса тебе небезразлична, тебе нужно срочно ехать в больницу. Просто знай, что мы ей нужны. Я не могу сказать тебе почему, это не моя история, — ему не требуется много времени, чтобы машина с визгом вылетела с парковки и понеслась в сторону больницы.
Я стою в квартире Зака, вернее в пентхаусе Зака, в одиночестве и думаю, что, черт возьми, мне теперь делать. Когда мы нашли Алиссу на полу больничной уборной, Зак поднял ее, затем бросил мне ключи от машины и приказал вести. Повторюсь, он приказал мне сесть за руль своего модного бэтмобиля, потому что хотел быть рядом с Алиссой.
Он принес ее на руках в свою квартиру, а затем продолжил путь по коридору, а я шла следом за ними. Он даже не оглянулся, когда захлопнул дверь своей спальни. Решив, что Алисса в надежных руках и что ей, похоже, нужно быть с ним, я возвращаюсь в гостиную и смотрю на окна от пола до потолка.
— Что, черт возьми, мне теперь делать? — спрашиваю я у города внизу.
Достав телефон, я отправляю групповое сообщение Холли и Саре, сообщая им, чтобы они приехали сюда как можно скорее. Они обе сразу же отвечают, что уже в пути. Поспешив к Лиссе, я оставила свою сумку в офисе Зака, а машину — в клубе. Недолго думая, я звоню Брэю, и он отвечает на первом же звонке.
— Что случилось? — спрашивает он вместо приветствия.
— Ничего не случилось. Почему что-то должно быть не так, чтобы девушка тебе позвонила?
— Детка, во-первых, ты не девушка, ты женщина. Поверь мне, я близко и лично сталкивался с твоей женственностью. Я знаю. Во-вторых, женщины не звонят мне днем; обычно это происходит поздно вечером. Единственная девушка, которая звонит мне днем, — это моя младшая сестра. Так что я спрошу еще раз: что случилось?
Черт побери, почему упоминание о том, что другие женщины звонят ему только для того, чтобы потрахаться, заставляет мою кровь кипеть? Мне все равно, кто и зачем звонит ему. Если
