следует по пути дрожи и позволяет своим пальцам пробежаться по моему позвоночнику к пояснице, задерживаясь на десятую долю секунды над верхней частью моей задницы, прежде чем позволить своей руке упасть.
Любому проходящему мимо наблюдателю это движение, вероятно, показалось бы достаточно безобидным, но, сидя здесь, я чувствую себя так интимно, как если бы он обнял меня.
Я знаю, что каждое его движение просчитано и преднамеренно.
― Нервничаешь, увидев меня? ― Спрашивает он с дразнящей улыбкой, моя реакция на его прикосновение не осталась незамеченной, как я надеялась.
Я слегка сдвигаю свою задницу влево, увеличивая расстояние между нами.
― На самом деле я бы классифицировала это скорее как «физическое отвращение».
― Ты меня ранишь. ― Говорит он, играя словами, слетающими с его губ, чтобы они звучали чувственно и умоляюще. Они скользят по моей коже, как жидкая ртуть, одновременно охлаждая и обжигая мою кровь.
Одним словом и улыбкой он так же смертоносен, как Василиск с клыками и парой глаз.
Харизма сочится из его пор, даже когда он делает что-то столь тривиальное, как сидение за столом в кафетерии, подперев лицо большой ладонью, пока он смотрит на меня, ожидая моего ответа.
Будто мы постоянно балансируем на грани, лишь в шаге от того, чтобы упасть и окунуться с головой.
Но куда именно, я не уверена.
― Почему-то я думаю, что ты выживешь.
Он склоняет голову набок, лениво глядя на меня полуприкрытыми глазами.
― Всегда остра на язычок. ― Говорит он, его взгляд опускается на мои губы и задерживается на них.
Я пытаюсь дышать нормально, но мое горло сжимается, когда я сглатываю, привлекая его внимание к моей шее.
Его взгляд пару раз неторопливо скользит по ширине моего горла, прежде чем он тяжело вздыхает и снова поднимает глаза, чтобы встретиться с моими глазами.
― Может быть, это потому, что, если ты будешь со мной мила, ты боишься, что узнаешь меня получше, безумно влюбишься ― что было бы понятно, ты знаешь, мало кто сопротивляется ― и трахнешь меня?
― Нет, ― отвечаю я, бросая на него свирепый взгляд. ― Вопреки распространенному среди мужчин мнению, даже если я мила с тобой, это не значит, что я хочу тебя трахнуть.
― Тогда давай будем благодарны, что ты не добра ко мне. Это определенно должно означать, что ты хочешь меня трахнуть.
Нера давится смехом, прежде чем заглушить его кашлем и бросить на меня извиняющийся взгляд.
Я скрываю тот факт, что уголок моих губ слегка приподнимается. Он может быть раздражающе сообразительным.
― Ты невозможен. Прекрати искажать мои слова.
― Я подумаю об этом.
― Gracious с твоей стороны. ― Говорю я ему с сарказмом, вставая из-за стола. ― Я хотела сказать, мило, типо того. Ни то, ни другое не означает, что я хочу переспать с тобой.
Я тянусь за своим подносом, и его рука вытягивается, его большая ладонь обхватывает мое маленькое запястье. Я смотрю на то место, где он хватает меня, разница в размерах почти комична.
Он перекидывает ногу через скамейку, так что садится по обе стороны. Мои глаза отрываются от его ослабленной хватки, чтобы встретиться с его взглядом.
Забавно, я не привыкла смотреть на него сверху вниз вот так. Его челюсть и скулы выглядят еще более очерченными под этим углом.
― Это не имеет значения, ― соглашается он. ― Но то, как ты смотришь на меня, имеет значение.
Я остро ощущаю его прикосновение к моему запястью. Это не больно и не оставляет синяков, на самом деле давления почти нет, в основном его касание просто есть.
Это похоже на жжение, но не боль.
Я хочу вырвать свою руку из его захвата, но я поймана на невысказанном вызове в нашем противостоянии. Как будто, если я стряхну его с себя, я признаю, что он пугает меня.
Чего он не делает.
Поэтому я остаюсь на месте, прищурившись на него и вместо этого пристально смотрю на то место, где он меня касается.
― И как это я смотрю?
Будучи не из тех, кому нравится, когда на него смотрят свысока, он отпускает мое запястье и медленно поднимается на ноги, в конце концов возвышаясь надо мной.
― С глазами, полными похоти и отчаяния, они выдают твою притворную неприязнь ко мне за ложь. ― Шепчет он, его тон падает до октавы, которой я раньше от него не слышала. ― Порви со своим парнем. Позволь мне заставить тебя заплатить за эту ложь.
Кто-то кашляет, мгновенно разрушая чары между нами. Я первая отвожу взгляд, поворачиваясь к Нере.
― Как бы ни было жарко за этим наблюдать ― а, поверьте мне, так оно и было, ― нам нужно идти на урок, Тайер. ― Она хватает меня за руку и тянет за собой, бросая быстрое «пока, Рис» себе за спину, когда мы уходим.
Я прочищаю горло.
― Спасибо, я не знала, что уже так поздно. Я потеряла счет времени.
― Да, я заметила. ― Говорит она, бросая на меня лукавый взгляд и улыбаясь. Девушка счастливо смеется, когда я закатываю глаза, толкая меня в плечо, пока мы идем по коридору. ― Я просто шучу. Кстати, Рис тоже. Не обращай на него внимания, через несколько дней ему наскучит, и он перейдет к своей следующей добыче.
― Будем надеяться.
― Я слышала, что он и Феникс любят делиться, если ты понимаешь, что я имею в виду. Очень скоро о тебе надолго забудут.
Ее слова раздражают, и я не знаю почему.
Мое эго, вероятно, просто плохо реагирует на мысль о том, что меня легко заменить, связано это с Рисом или нет.
Это связано с моим помешательством на конкурентоспособности, вот и все.
Когда через несколько дней заканчивается мое последнее занятие на этот день, мое сердце сильно бьется где-то в горле от волнения.
Сегодня открытие нашего сезона, игра с другой международной школой недалеко от Женевы, и я не уверена, что готова.
Я посещала каждую тренировку и даже добавила пару дополнительных пробежек в свой распорядок дня, чтобы подготовиться настолько, насколько это возможно, и все же впервые за долгое время в моей уверенности появилась небольшая трещина.
Меня пугают навыки моих товарищей по команде на тренировках. Если наши соперники хоть немного приблизятся к их
