насквозь. Успеваю прочувствовать раскаленный металл. Резко. До миллиметра.
Думать некогда. Здесь только действовать.
Отбираю оружие прежде, чем моя женщина успевает выстрелить снова. Выбиваю пистолет. Сгребаю ее, встряхиваю.
Не верю. Ебануться. До сих пор не верю.
— Блядь, почему ты такая сука?
Она содрогается в моем захвате.
Боли не чувствую. Так, легкое онемение. Вспышка рассекает плоть, а после я просто перестаю это замечать.
— Пусти, — шипит. — Я все равно с тобой не останусь. Пусти.
— Ну нет, — кривлюсь. — Мы будем жить долго и счастливо. Помнишь? Я тебе обещал. А я всегда держу свои обещания.
— Я никогда не буду жить с тобой, — прямо в лицо выплевывает.
— Значит, сдохнешь, — ухмыляюсь.
И это наконец затыкает ее.
Правда, она не знает, что я забываю прибавить главное. Сдохнем мы только вместе. Без нее жизни нет. Без этой проклятой дряни не вижу смысла топтать землю дальше. Помню, пытался ее вычеркнуть. Там, в тюряге. Пытался, блять. Ни черта не вышло.
— Я убью тебя раньше, — цедит.
Глазами сверкает. Царапается точно бешеная кошка.
Я подаюсь вперед. Еще ближе к ней. Жадно дышу запахом ее тела. Одна такая затяжка и мозг считай что вырубается напрочь. Даже плевать, что эта проклятая стерва пару секунд назад стреляла меня.
Трусь щекой о ее щеку, а потом выдыхаю на ухо:
— Для кого эта игра?
Тихо. Очень тихо. Так только она услышит.
— Я…
Чую новый поток лживого дерьма.
— Хороший выстрел, — обрываю. — Но ты не собиралась меня убивать. Отвела руку в сторону. Стреляла, чтобы ранить.
Отстраняюсь. Смотрю в ее глаза. Ей больше не удается скрывать настоящие чувства. Все на поверхности. Но сучка все же берет эмоции под контроль.
— Рука дрогнула, — еле двигает губами.
— Кто научил тебя так стрелять?
— Муж.
За этот короткий ответ мне до одури хочется накачать ее свинцом. Хотя нет. Сперва спермой. Пометить. Выебать во все щели.
Боль полосует живот.
Дьявол. Надо поскорее отсюда выбираться.
Я подхватываю пистолет с пола. Нечего улики разбрасывать. Дрянь из захвата тоже не выпускаю.
Ебучая пуля ничего не задела. Серьезно — не задела. Но кровь уже полностью пропитала рубашку. Боль врезается все сильнее. Затыкаю ей глотку.
Рано. Нужно ехать. А с этой царапиной еще разберусь. Одна долбанная пуля это просто ничто. Меня в тюряге изрешетило похлеще.
Тогда все и началось.
Ладно. Не время в прошлое нырять.
Я толкаю дверь номера. Тяну Вику за собой. Странно, что она затихает. Больше не шипит, не царапается. Затишье перед бурей.
Застываю перед лифтом. Вижу, как меняются цифры этажей на табло. Кто-то поднимается наверх.
Логикой такое не объяснить. Голый инстинкт.
Я резко разворачиваюсь и направляюсь в сторону лестницы. Причем выбираю ход для персонала. По пути захлопываю дверь номера, из которого мы вышли.
Если за нами идут…
А за нами идут.
Лифт прибывает на наш этаж. Слышится топот шагов.
— Осторожно, — заявляет мужской голос по-английски. — Женщина не должна пострадать.
— Я понял, — прибавляет другой.
Их пятеро. Нет, семеро. Понимаю, по звуку шагов.
Вика молчит. Не делает ни единой попытки вырваться. Если так хотела от меня избавиться, теперь идеальный момент.
Но она не хотела.
Смотрю на нее и оскаливаюсь.
Сучка прищуривается. Поджимает губы.
Хреновый момент, чтобы выяснять отношения.
Мы продолжаем путь. Вместе. И хоть дрянь не дергается, всем своим видом умудряется показать, как же ее от меня воротит.
Заталкиваю стерву в тачку. Как знал, припарковался именно в блоке для сотрудников отеля.
— Тебя найдут по камерам, — говорит она. — Машину вычислят.
— Камеры отключены.
— Ты уверен?
Только хмыкаю.
Сам это устроил. Конечно, я блять уверен. На все гребаные проценты. Сейчас след поймали не мой. Ее. Просто понимали, я тоже рядом. Совсем близко. Свое больше не упущу.
— В номере камеры тоже не работали, — говорю. — Так что твой спектакль был зря. Никто не увидит.
— До сих пор думаешь, что я просто играла?
Долбануться. Когда она вот так приподнимает бровь, я начинаю сильно сомневаться. Во всем.
— А зачем так стрелять? — скалюсь. — Вышибла бы мне мозги. Или целилась бы чуть выше и правее.
— Это слишком просто.
— А как надо?
— Я хотела видеть, как ты корчишься от боли.
— Херня.
— А в чем проблема? — теперь в ее глазах только холод. — Раньше ты кайфовал от моей боли. Пора попробовать другую роль. Не нравится?
— Да что ты блять такое заряжаешь?
Она ничего не отвечает. Отворачивается. Смотрит прямо перед собой.
Выжимаю педаль до упора. На этом участке как раз ремонт системы наблюдения. Опасаться нечего. Скоро все равно придется менять тачку. Этот номер спалят.
Закрываю глаза. Челюсти стискиваю.
Вдох. Выдох. Ни хуя не спасает.
Гребаная рана под рёбрами ноет. Не дает покоя. И я сейчас совсем не про ту, которая осталась от пули.
— Тебе надо к врачу, — говорит Вика.
— Все под контролем.
— Ты потерял слишком много крови.
— А в чем проблема? — кривлюсь. — Это же и был твой план.
— Ты можешь отключиться. В любой момент, — ее голос звучит ровно. — А я не хочу попасть в аварию.
Пусть несет, что угодно. Плевать.
Я видел ее глаза. В момент выстрела. Видел, как она отвела руку. Спокойно. Сама. Ничего там не дрогнуло. Видел, как изменилось ее лицо. Потом. Сразу после.
Она ненавидит меня. Злится. Она в ярости, что я вернулся и разрушил ее идеальную жизнь, картинку из ебаного глянцевого журнала.
Но она чувствует не только это. Знаю. Чую.
Я пробью лед. Дойду до истины. Возьму, что хочу.
