цвет, а костюм выглядит так, будто он собрался на вечеринку в стиле тридцатых годов.
Занятная парочка. Оба выглядят странно, но мило.
– Девочка моя! – С этими словами женщина заключает меня в крепкие объятия. – Какое горе! – От нее пахнет густыми, сладкими духами, от которых перехватывает дух. – Я – Рита. Помнишь? Мы в обед говорили с тобой по телефону. Мне так жаль! – Она отстраняется, чтобы познакомить меня со своим спутником. – А это Лео, мой супруг.
Я пожимаю его горячую ладонь. На глаза снова пробираются слезы. Удивительно, как одно объятие может снова заставить чувствовать боль острее.
– Мы очень торопились. – Уверяет мужчина. – С тобой все в порядке?
– Не знаю. Да. Наверное, да.
Его губы изгибаются в улыбке, и крашеные усики повторяют это движение за ними.
– А где бабушка? – Оглядываюсь я.
– Ее провели сразу к Харри. – Сжимает мою ладонь Рита. – Сейчас вы с ней повидаетесь.
– Я, наверное, пойду. – Извиняется Алина.
– Еще раз спасибо. – Киваю ей.
Девушка уходит.
Это не страшно. Теперь я не одна.
– Ты только не переживай, – шепчет Рита, поглаживая мое плечо, – теперь мы здесь. Никто тебя не заберет, и бумажные дела тоже все уладим.
– Спасибо, что приехали. – Говорю, утирая слезы.
Благодарность за то, что они откликнулись и приехали, буквально переполняет меня. По сути, бабушка Хелена и бывшая семья Харри – чужие для меня люди, но известие о том, что до совершеннолетия я не могу вести самостоятельную жизнь, буквально выбило меня из колеи. Да, Харри был моим отчимом, и они не обязаны были поддерживать меня в такой момент, но две трети его имущества отойдет им, а, значит, нам в любом случае придется контактировать. И счастье, что эти люди так тепло отнеслись ко мне.
Через некоторое время нас приводят в то ужасное помещение, где находится тело отца. Из-за высоких металлических дверей вводят пожилую женщину. Я сразу узнаю в ней черты Харри: светлые глаза, прямой нос, тонкие губы. Она вся в слезах, ее морщинистые руки трясутся. Отец дважды в год уезжал, чтобы навестить ее, и я впервые жалею, что раньше мы никогда с ней не встречались. Нельзя оставлять стариков доживать свой век в одиночестве.
– Это Мариана. – Громко говорит Рита. И наклонившись к ее уху, повторяет: – Ма-ри-а-на.
– А… – Глаза старушки вспыхивают ясным удивлением. – Дочка.
Мы обнимаемся и плачем.
Бабушка Хелена потеряла сына, ей еще тяжелее, чем мне. Рита обнимает нас обеих и тоже всхлипывает. Сквозь слезы я вижу, как Лео переглядывается с соцработником – тот теперь спокоен, что я не одна.
Два дня пролетают, словно в туманной дымке. Бабушка и родственники заселяются в наш дом – в гостевые комнаты на первом этаже. Папа купил этот двухэтажный коттедж в элитном поселке как раз перед тем, как мама заболела, поэтому мы не успели его толком обустроить, но Рита быстро осваивается и берет на себя все хлопоты: прибирается, готовит еду, пытается постоянно накормить меня и бабушку. Стоит признать, их присутствие в доме не дает мне провалиться в пучину одиночества и отчаяния.
– Нужно организовать Харри достойные похороны. – С утра после первой ночи в доме говорит мне Рита. – Как думаешь, его фирма возьмет на себя расходы?
– Похороны? Ох, точно. – Спохватываюсь я.
В голове никак не укладывается мысль о том, что его больше нет, а тут это. Во взрослой жизни нужно быть достаточно стойким, чтобы решать такие вопросы, одновременно переживая горе.
– У мамы была глиома, и отец продал контрольный пакет акций партнерам, чтобы оплатить ее экспериментальное лечение. – Сообщаю я. – Но он все еще акционер, так что стоит переговорить с руководством фирмы. Возможно, они оплатят хотя бы часть расходов. – Я беру с камина ежедневник Харри. – Вот его записная книжка, тут все номера.
– Я займусь. – Улыбается Рита.
Мне все больше нравятся эта женщина и ее муж. Мы приятно и душевно общаемся за столом. Благодаря ее заботе, и бабушка начинает оживать. Слышит она плохо, но зато с удовольствием рассказывает мне истории из детства отца и гладит по волосам трясущейся рукой.
– Может быть, Харри держал дома наличность? – Подходит ко мне Рита вечером. – Суммы, которую выделит фирма, будет недостаточно, чтобы покрыть расходы. К тому же, у тебя есть на что жить до того момента, когда можно будет распоряжаться наследством?
Я проверяю в сейфе в кабинете отца.
– Отлично. – Рита берет пачку купюр. – Этого должно хватить. Не переживай, я все организую.
– Спасибо.
Я и не переживаю.
Я просто тоскую по своей семье и той жизни, которой у меня уже не будет. По смеху мамы и ее крепким объятиям, по ворчанию отца, который с утра мог целый час искать очки или ключи, а потом уйти в офис в тапочках, по нашим поездкам по стране, во время которых родители вдохновлялись природой и культурой для поиска новых идей для своей фирмы. Я скучаю по всему тому, что когда-то было для меня естественным, как воздух, а теперь осталось лишь в воспоминаниях, и ищу в себе силы для того, чтобы вернуться к нормальной жизни и продолжить учебу.
– Все будет хорошо, – утешает меня Рита после похорон, когда мы возвращаемся домой.
И я верю ей.
И, глядя на нее, недоумеваю: что же заставило Харри расстаться с этой милой, доброй женщиной? Почему он никогда не говорил с нами о своей первой семье? Почему не упоминал их в разговорах? «Ему не просто», – поясняла мама, если я спрашивала. Но мне всегда хотелось познакомиться и с бабушкой, и сыном папы. Мы бы подружились, если бы они приезжали в гости. Жаль, раньше этого не происходило, и понадобилась трагедия, чтобы объединить нас.
– Кай звонил! – Радостно сообщает Рита, потрясая в воздухе телефоном. – Лео, он сегодня приедет!
Услышав об этом, я ощущаю какое-то неясное волнение.
– Кай?
– Да, твой сводный брат. – Обнимает меня женщина. – Он тебе понравится!
– Это замечательно. – Я закусываю губу.
Моя жизнь меняется слишком резко – быстрее, чем успеваешь привыкнуть.
– Что? – Бабушка в кресле кутается в теплый плед.
– Твой внук едет, Хелена. – Наклоняется к ней Рита. – Наконец-то, будем все вместе!
Она пританцовывает.
– Приготовлю ему комнату. – Говорю я и поднимаюсь наверх.
На втором этаже только одна спальня свободна. Я вхожу и сажусь на кровать. Ощущение, что стены сжимаются, становится все острее. Я зажмуриваюсь, чтобы не расплакаться – сама не знаю, почему, но эти чувства разрывают меня изнутри.
Кай приезжает, когда на улице уже темнеет.
Я понимаю это по звукам голосов, раздающихся в гостиной. Спускаюсь по лестнице
