как женская реинкарнация Джорджа Джонса.
― Как ты думаешь, чего хочет Стид? ― Форд поднимает руку, чтобы заказать еще шоты.
Я хмыкаю.
― Не уверен. Выясним завтра.
― Хочешь, чтобы я пошел с тобой? ― спрашивает Дэвис.
― Нет, ― отвечаю я, не желая, чтобы он волновался. Мои братья и так достаточно сделали. ― Я справлюсь.
Моя работа. Мое ранчо. Я справлюсь.
― Итак, кого сегодня трахнет Чарли? ― Веселый голос Уайетта отвлекает меня от размышлений.
Я поднимаю глаза от своего пива и вижу, как мой брат шевелит бровями в сторону женщин в баре.
― Никого, ― ворчу я, оглядывая бар. Все девушки здесь ― местные, за прикосновение к которым придется платить. Слишком много драмы, слишком много забот.
Хотя я уже чертовски давно не трахался. Года два, не меньше.
Сейчас, после долгих часов работы на ранчо, все, на что у меня хватает сил, ― это поработать руками и принять холодный душ.
Долгое время потеря Мэгги была похожа на хроническую боль. С годами она превратилась в оцепенение, с которым я смирился. Стала моей рутиной. Я никогда не думал о том, чтобы жить дальше, не потому что не могу, а потому что не хочу.
С тех пор как умерла Мэгги, мое сердце оставалось незатронутым. Член, конечно, но любовь? Я не ищу ее.
Потому что я не хочу любить еще одного человека, которого могу потерять.
Не хочу снова распадаться на части.
У меня есть братья, о которых я должен беспокоиться.
Семья ― это все, что имеет значение.
Я стону, когда Уайетт продолжает свою тираду о сексе, который «нужен Чарли».
― Не волнуйся. Я уже присмотрел для тебя парочку, Чарли.
Я делаю глоток пива, несмотря на то, что мне не особо хочется.
― Я слишком старый, я столько не выпью.
Форд откидывается на стуле и смеется во весь голос.
― Ты имеешь в виду, что ты слишком ворчливый.
― А разве у тебя завтра не выходной? ― уточняет Дэвис.
Желая заткнуть их всех, я бросаю на Уайетта грозный взгляд, чтобы закрепить свой статус старшего брата.
― Ты ― болтун. Разве ты не встречаешься с Шиной Вулфингтон?
Уайетт проводит рукой по своим лохматым светло-каштановым волосам и переводит взгляд на Фэллон, которая находится в другом конце бара, и не слышала моих слов.
― Чувак. Заткнись, нахрен.
― Придурок, ― бормочу я.
Какофония в баре усиливается. Парни из хора выкрикивают непристойности и сражаются в шаффлборд. Через окно я наблюдаю, как небо темнеет, когда солнце опускается за горизонт.
В этот момент происходят сразу три вещи.
Первая. Музыкальный автомат начинает играть. Мерл Хаггард подпевает припеву. Фэллон ругается и бьет по автомату кулаком.
Вторая. Лайонел и Клайд Вулфингтоны заходят в бар.
Уайетт встает со стула. Из-за барной стойки Биф выкрикивает предупреждение, тыча пальцем в вывеску, у которой больше нет ни единого шанса.
Третья. Входная дверь снова распахивается, и в бар проникает солнечный свет.
Я моргаю. Не солнечный свет. Девушка.
Она маленькая и хрупкая, в ярко-желтом сарафане, который плотно облегает ее стройные бедра. Большие голубые глаза. Пухлые губы. Тонкие, эльфийские черты лица. Густые шелковистые волосы цвета розового золота спускаются до плеч. В руках она держит картонную табличку «Требуется помощь», которую Биф повесил давным-давно, после того как его повар напал на него с консервным ножом.
В мгновение ока атмосфера в баре меняется. Хотя посетители не останавливаются и не прекращают разговоров, все взгляды устремлены на девушку. Нарушительница, незнакомка в Воскрешении.
Словно кто-то уронил полевой цветок на гравийную дорогу.
― Однозначно «нет», ― объявляет Форд, низко наклоняясь к столу, чтобы проследить за ней.
Он переводит обеспокоенный взгляд на Дэвиса, который тут же подбирается. Уайетт, не обращая внимания на происходящее, подшучивает над Лайонелом.
Я провожу рукой по волосам, затем по бороде. У меня пересыхает во рту. Черт, я завис. Обернись.
Но она не оборачивается.
Все, что я могу делать, ― это смотреть, как девушка пересекает бар, прокладывая себе путь через толпу, и в ее глазах нет никаких опасений. Она выглядит спокойной и собранной ― плечи назад, лицо ничего не выражает ― как будто она проходит через ад каждый день своей жизни и ей наплевать.
― Смело. ― Дэвис кажется впечатленным.
Форд поднимает бровь.
― Смело ― это точно.
Уайетт, осознав, что он один занят Вулфингтонами, поднимает глаза и осматривается. Его взгляд останавливается на девушке, и он присвистывает.
― Кто эта диснеевская принцесса?
Я хмурюсь, уже раздраженный.
Этой девчонке нечего здесь делать. В нашем городе. В нашем баре. Она может пострадать.
И все же я не могу не пялиться на нее, мой взгляд притягивают ее длинные загорелые ноги, розовые губы, похожие на бутон розы, крутой изгиб бедра. Проще говоря, она совершенно сногсшибательна.
Она практически проскакивает мимо нашего столика. Но я успеваю уловить запах ее духов. Господи, неужели она так пахнет? Как клубника? И какая же она маленькая? Как бы это ощущалось, если бы я обнял ее? Она едва ли достанет до моего плеча?
Господи. Соберись, Чарли.
Даже Дэвис, хоть он и джентльмен, умудряется повернуть голову ей вслед. Я держусь за стол. Все, что я могу сделать, чтобы не схватить его за голову и не повернуть ее в исходное положение.
Что, черт возьми, со мной происходит? Мне нужно перепихнуться, а то я снова превращаюсь в какого-то озабоченного, собственнического подростка.
Теперь девушка у бара пытается привлечь внимание Бифа. Он рычит на нее, глядя злобным, как у гремучей змеи, взглядом, но она не сдается, ее розовый рот шевелится. Ее руки дрожат, когда она поднимает объявление. Что она здесь делает? Понятно, что ей нужна работа, но почему, черт возьми, она в Воскрешении?
Когда она пытается пробиться через бар, направляясь к Бифу, ее постоянно толкает шумная толпа. Я стараюсь отвести глаза, не смотреть, как морщится ее лицо, как она потирает грудь, как краснеют ее щеки.
Ей страшно. Теперь она напугана.
Кодекс ковбоя требует помочь ей.
Помочь выбраться, а потом заставь ее уйти.
― Черт.
Опережая Дэвиса, я отодвигаю стул. Громко.
Кто-то должен спасти голубоглазую диснеевскую принцессу, пока этот бар не сожрал ее заживо.
Руби
Как только я чувствую запах несвежего пива и слышу музыку в стиле кантри, я понимаю, что попала в рай.
Воскрешение, штат Монтана.
Одно только название вызывает в воображении образы
