class="p1">Ну, правда, только смотреть и наслаждаться. Лучше всего под стеклом. Бронированным, чтобы не дай бог какой…
— Красивая, не отставай.
Но, видимо, Тигр сомневается в моём умении исполнять приказы, потому что грубо берёт за локоть и ведёт за собой в лифт.
— У меня есть имя, — вздыхаю, когда натыкаюсь на любопытный взгляд Лапочки.
— Имя есть у многих, — усмехается Тигр, заставляя покраснеть под голодным взглядом. — Красивых из них единицы. Лапочка, что за цирк?
— Мужчина, примерно сорока лет, непримечательной внешности. Глаза серые, водянистые, кожа бледная, нездоровая, подвид офисный. Сидит второй час и отказывается понимать, что тебя сегодня не будет. Ирбиса я уже дважды выводила подышать воздухом, иначе было бы мордобитие.
В лифте пахнет так же, как в холле — властью, безопасностью и деньгами. Пока Лапочка отчитывается, украдкой провожу по металлическому поручню. Гладкий, новый, словно только что ввели в эксплуатацию. Идеальный, как и всё вокруг.
Хотя нет.
Палец цепляется за что-то. Бросив взгляд в одно из зеркал, которыми отделан лифт изнутри, на той стороне поручня замечаю маленькую заусенку. Если не знать, в жизни не заметишь. И почему-то это несовершенство меня успокаивает. Доказывает, что не только я одна в этом офисе с изъяном.
О том, как смотрюсь на фоне Лапочки в изумительном бирюзовом костюме, стараюсь не думать. Хотя эта ложбинка, которая виднеется в вырезе моего пиджака, смотрится очень и очень неплохо.
Но всё заканчивается, вот и лифт мягко замедляется с приятным звоном.
Лапочка, что-то рассказывающая Тигру, выходит на третьем этаже, я делаю всего один шаг за ней.
Но двери вдруг схлопываются, а в следующий момент загорается кнопка “СТОП”.
— О чём ты думаешь, красивая?
Тигр стоит напротив меня, щурится и намекает на последующий за этим трындец.
— Я? Н-ни о чём.
— Серьёзно? — он вскидывает брови. — Поэтому кусаешь губы и мнёшь пальцы. А плечи зажаты так, что ни один остеопат не разомнёт.
— У в… тебя там конец.
В машине было ещё ничего, из неё хотя бы можно было выпрыгнуть. Выпрыгнуть из лифта гораздо сложнее. Особенно когда на тебя смотрят так, будто готовы сожрать вот прямо сейчас.
— Одна попытка. Отвечаешь честно — мы разбираемся с проблемой и едем дальше. Нет — я трахну тебя прямо сейчас в этом лифте.
Широко открытыми глазами смотрю на Тигра, который стоит очень близко, но не касается меня даже краем одежды. В голове бьётся: “Он не врёт!”, ладони вмиг становятся влажными, а сердце долбит где-то в горле.
Боже, он же не шутит! Ему ничего не стоит развернуть меня, задрать юбку и…
Захлёбываюсь вдохом, закашливаюсь.
Только ноги всё равно дрожат от обещания, которое он точно выполнит.
А предательское сознание так и шепчет, что, возможно, сдаться этому хищнику не так и плохо.
Нет! Ни за что.
— Так о чём ты думаешь, красивая? — тембр его голоса заметно ниже, чем секунду назад.
Кадык дёргается, когда взгляд Тигра застревает на уровне той самой ложбинки. Но ему мало, он не просто раздевает меня взглядом. В его зрачках я вижу все позы, в которых он возьмёт меня прямо сейчас.
И чёрта с два его остановят подчинённые, проблемы и даже красный огонёк камеры, направленный прямо на нас.
А у меня два варианта: соврать и получить удовольствие, или ответить честно и не изменить себе.
— Лапочка очень красивая, — выдыхаю едва слышно.
Одно дело так считать, и совсем другое — рассказывать о своих мыслях мужчине, который эту Лапочку видел со всех ракурсов. И имел наверняка тоже.
— Всё?
Его большая и горячая ладонь ложится на моё бедро. Приходится вцепиться в поручень, потому что касаться Тигра после случая в больнице для меня табу. Пальцы сжаты так, что должны разломить металл, но он почему-то всё ещё держится.
Тем временем Тигр собирает ткань моей юбки, комкает её в пудовом кулаке, отчего подол поднимается всё выше и выше.
— Соври, красивая, — насмешливо шепчет. — Давай, и нам будет очень хорошо.
— Н-нет. Я не…
В этот момент юбка вся оказывается в его руке, а пальцы задевают кожу бедра.
Вздрагиваю от того, насколько сладкой и, одновременно, мучительной становится эта пытка. Меня как молнией пробивает разрядами от темечка до пальцев ног. Мышцы напряжены до предела, они деревенеют от лёгкой ласки. А голова кружится от аромата кедра и дождя.
— Я… думала что… ах.
Не сдерживаюсь, когда его вторая ладонь ложится мне на попу. Оказывается правая ягодица заточена как раз под размер руки этого хищника.
— Что у меня… у меня…
Не могу выговорить. Просто не получается. Родители всегда говорили, что я — это последняя буква в алфавите, что нельзя хвастаться, что про себя говорят только выскочки. А умницы и красавицы ведут себя скромно и никогда не думают о себе.
Вот и сейчас я думаю не о себе, а о массирующих движениях его ладони, которая продвигается всё ближе к кружеву трусиков.
И если промолчу, он действительно возьмёт меня в этом лифте. А я не хочу! Не желаю снова быть чьей-то игрушкой, пусть даже постельной. Да и много ли надо будет опытному Тигру, чтобы наиграться? Капля.
А как потом собираться из осколков мне?
— У меня красивая грудь, — наконец, выдавливаю из себя.
Мне тяжело дышать, грудная клетка ходит ходуном. Пальцы добела сжимаются на поручне, а мышцы трясутся крупной дрожью.
Зачем? Для чего он издевается? Знает ведь, что по сравнению с ним я букашка. Ему ничего не стоит взять меня не спрашивая. Но Тигр раз за разом предоставляет мне выбор. Пусть идиотский, но выбор.
— Жаль, — вторя моим мыслям, усмехается он.
А я оказываюсь свободна от его рук, его усмешки и аромата, который въелся в меня намертво.
И за те жалкие пару секунд, что лифту требуются для возвращения в привычный режим работы, я даже успеваю привести себя в порядок. Относительно, конечно, потому что ни возбуждённый взгляд, ни в целом испуганный вид никаким порядком не скроешь.
Зато юбка на месте, и пиджак больше не оголяет половину меня.
— Запомни это, красивая. У тебя действительно охуенная грудь.
И с этим напутствием Тигр выходит из лифта.
Я обтекаю. Это грубое, но единственное слово, которое идеально подходит ситуации.
Никаких умных мыслей, одно бесконечное понимание, что я попала.
— Всё окей? — вздрагиваю от вопроса.
И надо бы выйти из лифта, но мой мозг в полном ауте. Он пытается прийти хоть к какому-то выводу, кроме того, что спать с Тигром мне нельзя. И
