босс. – Там узко, мокро, очень тепло! Кипяток почти. А ты, что чувствуешь?
Что ты меня порвешь сейчас – вот что я чувствую!
Или что твой член сейчас продырявит мне живот изнутри и выскочит из пупка.
О, боги!!!
Как мне это выдержать?
Закусываю губу, чтобы не закричать. Я прекрасно помню, где мы находимся.
Каков негодяй, в доме матери развратничает. И нет бы его остановить, а я…
Ноги раздвинула, грудь подставила и губы разрешаю целовать. Он своим языком так глубоко лезет, прямо в горло!
Ух, какой охальник… добился своего!
– Можно кончить тебе на сиськи, Лен? – хрипит босс.
Приостановившись, Кирилл рывком разводит мою рубашку до самого пупа. Пуговки слетают и веером рассыпаются по сторонам.
– Какие они у тебя, ух! Просто огонь!
Я ерзаю под ним, сама не понимая, зачем я это делаю.
– Сейчас продолжу, нетерпеливая какая, – смеётся босс, накрывает обе груди ладонями и, держась за них, продолжает трахать.
Я хочу продолжения?! Нет, нет, он что–то путает, я едва терплю и…
Низ живота скручивается в тугую спираль и раскручивается обратно. И от этого я вибрирую и дрожу.
Босс бешено двигает бедрами, вдавливая меня в матрас.
Опустив глаза, вижу только толстое основание его члена, а все остальное находится во мне. Притерпелась к размерчику и похотливо постанываю.
Уж очень быстро он долбится. Из меня вовсю льются соки, вся простыня подо мной липкая. Стыд–то какой!
– Ооох, сейчас уже… – стонет Кирилл. – Или растянуть? Может, хочешь ещё разок улететь?
Отрицательно машу головой, толком не поняв, о чем он меня спросил. Куда лететь, зачем…
Облизываю губы и с чрезмерно быстро бьющимся сердцем наблюдаю, как крепкий член выскакивает из меня.
Таранов сдергивает с него тугую резинку, и белесая жидкость брызгает мне прямо на грудь – на одну, на вторую.
Босс сцеживает на меня последние капли спермы и вытирает пот со лба.
– Вот это мы дали джазу, да? – самодовольно ухмыляется.
Запахиваю сорочку, но без верхних пуговиц она не держится. Ткань разъезжается в стороны и обнажает липкую от спермы грудь. Как это пошло –то, что он сделал!
Как мне теперь спать? Может, попроситься в душ?
Но Кирилл первым предлагает освежиться и, не обращая внимания на мои возражения, заходит в душевую вместе со мной.
И пикнуть не успеваю, как он срывает с меня остатки вещей.
– Вот ты и голая, – говорит он, пожирая меня взглядом. – Выглядишь супер.
Босс прижимает меня к себе и затаскивает под струи теплой воды. Его член проскальзывает мне между лодыжек, и я возмущенно ахаю, боясь снова оказаться насаженной на этот неугомонный кол.
Конечно, Таранов тоже выглядит круто. Гора мышц. Качок, но без перебора. Красивое лицо, ухоженная щетина всегда одной длины. Карие глаза, но сейчас почти черные от возбуждения.
Да что с ним такое? Не думала, что так сильно его завожу. С моей–то нескладной фигурой! Даже живот втянула на всякий случай, и теперь не могу дышать нормально.
Я вообще–то впервые в душе моюсь с мужчиной и стесняюсь. Только Таранову пофиг на мое смущение.
Выдавливает гель на руку и водит ладонью по моему телу. Сначала грудь, потом живот, ныряет вниз…
О боги, все начинается сначала!
Утром меня разбудил Тараканов. Голова болит, во рту сухо – попила вчера компотика, называется.
А потом я вспомнила всё…
И ушла с головой под одеяло.
– Лена, вставай немедленно, или я тебя оставлю здесь, – угрожает Кирилл Игоревич.
Не поднимая на него глаз, поднимаюсь с постели и меланхолично одеваюсь.
Перед глазами возникают картинки: одна пошлее другой. Пожалуй, продолжение в душе было лишним. Теперь у меня все болит, и такое ощущение, что Таранов забыл во мне свой член.
О боже, что мы вчера творили и главное – зачем?
А ещё мне не нравится то, что босс делает вид, будто ничего не произошло. Где объятия, поцелуи и нежные слова, которыми он награждал меня ночью? Может, он тоже стесняется? Или сожалеет о том, что случилось?
– Быстрее, пожалуйста, мне нельзя опаздывать на сегодняшнюю встречу.
Влезаю в пчелиное платье. Как же я его ненавижу! Платье. Не Тараканова, хотя…
Пристыженная пчёлка спускается к завтраку. Лионелла уже на ногах, то есть, простите – на колесах, и радостно приветствует нас.
– Мам, мы только кофе, – пресекает босс попытку положить ему яичницу в тарелку.
– Глаша упакует тебе с собой пирог с курицей и грибами. Твой любимый.
– Мгм, спасибо, – Кирилл Игоревич, обжигаясь и спеша, прихлебывает горячий кофе.
– Как спалось, Леночка? – обращается ко мне хозяйка дома.
– А? – поднимаю на нее растерянный взгляд.
Таранов даже не смотрит в мою сторону, и это просто унижает.
Ещё и платье это придурошное. Клянусь, что отнесу его на помойку и спишу со склада по акту утилизации. Чтобы больше никогда его не видеть и не вспоминать о своем позоре. Двойном позоре!
Надо же было позволить Таранову к себе прикоснуться. Поверила, что интересна ему, потому что познакомил с мамой? Отличный ход с его стороны. Безотказный!
Теперь он считает меня легкодоступной дамочкой, взятой крепостью и вообще нелепым чучелом…
– Ты, наверное, не выспалась, деточка? – понимающе кивает Лионелла.
– Все, мам, мы поехали! Опаздываем.
– Пока. Береги Лену. И спасибо за мёд.
– До свидания, Лионелла, было приятно познакомиться, – пожимаю руку пожилой женщине.
В отличие от притворщика босса она сердечная и приятная женщина.
Сажусь в Лексус, но не вперёд, а на заднее сиденье. Тараканов вздергивает бровь и спрашивает:
– Что не так?
– Все отлично. Просто спать хочу, – вру.
– Пока мы едем в город, можешь вздремнуть, – разрешает великодушно.
Я прикрываю веки, делая вид, что сплю, чтобы не видеть его физиономию. Уж больно хорошо он выглядит для человека, который мало спал и много трахался.
Потом не выдерживаю и подглядываю: что он делает?
Включил негромко радио и скролит ленту соцсети. Ему попадается фотка Анфисы Голик, и он некоторое время рассматривает ее. Пусть ещё лайк влепит ей, гаденыш! Мне даже показалось, что его палец завис над сердечком, но не нажал…
Козлище.
Спал со мной, а облизывается на другую.
На экран вылезает следующее фото, на котором Анфуса обнимается с Костровым и смотрит в камеру, приоткрыв пухлый рот. Наверняка фотка наисвежайшая.
Таранов раздраженно закрывает приложение и поднимает на меня взгляд. Я не успеваю быстро сориентироваться и притвориться спящей, и несколько секунд смотрю в его бесстыжие, но ужасно красивые глаза.
– Подсматриваешь? – говорит серьезно, но глаза смеются. – О личных границах что–нибудь слышала?
– Конечно, нет, я
