class="p1">– Я так не считаю, – на полном серьезе отвечает Тим. – Остальные женщины не в ответе за поступок Моники.
Расцениваю это как: «Я не в ответе за того мудака, который тебя обидел». А ведь правда, зачем я так агрессивно отношусь к Тиму? Он не виноват в том, что мой муж мне изменил.
– А как звучит твоё полное имя? – проявляю любопытство.
– Тимофей Петрович, – усмехается он.
– Оч приятно, Ирина Васильевна, – протягиваю ладонь.
– Ирина Васильна, как насчет ананасового мороженого? – подмигивает Тимофей, сжав мои пальцы.
Тимофей-Фей. Как раз во рту у меня сухо, как в пустыне.
– Было бы кстати, – не сдерживаю улыбку.
Тим покупает мороженое в бумажном стаканчике, мы садимся прямо на мягкую траву под пальмой и лакомимся местной вкусняшкой.
– А фамилию назовешь свою? – спрашиваю, щурясь на солнце.
– Легко. Тархун.
– Что? – хихикаю. – Причем тут напиток?
– Моя фамилия Тархун.
– Ты меня разводишь, – недоверчиво качаю головой.
– И мысли не было. Не только напиток, кстати, но и растение из рода полыни.
Господи, я краснею, потому что Тархун вызывает ассоциацию с Трахун. А это уже совсем другая история…
Тим
Я заметил Иру в баре раньше, чем она налетела на меня. Красивая печальная женщина, она сидела на высоком стуле и смотрела по сторонам, словно думая: где я? Куда меня, черт возьми, занесло?
Путешествуют в одиночестве только дамы в разводе. Значит, она одна из тех счастливиц, освободившихся от опостылевших мужей. Моника назначила мне встречу в баре, и я взял для неё коктейль. Я уже знал, что она мне скажет: «Я переспала со своим боссом, прости. Ты должен понять, что мне пришлось это сделать, иначе он бы выгнал меня с работы». И всё в таком духе. Я узнаю о некоторых вещах заранее, прежде чем они произойдут.
Я нёс эти чёртовы молочные коктейли, чтобы выслушать её идиотский рассказ и сказать: «Я всё понимаю, Мон. Ты молода и красива, делай что хочешь. Нравиться трахаться за должность – пожалуйста. Но ты слишком дешёво себя продала».
Когда Моника узнает, кто я на самом деле, то сгрызет себе локти. Я обожаю прикинуться простачком-туристом, потому что хочу, чтобы меня желали не из-за положения и денег, а потому что я таков, какой есть. Пляжный мачо, серфер, бабник и прожигатель жизни.
Когда Иришка налетела на меня, я сначала подумал, что это была тщательно спланированная акция, чтобы познакомиться. Оказалось – показалось. С тем пьяницей, который толкнул её на меня, Ира не знакома.
Когда она заговорила по-русски, я чуть не испытал оргазм. Да, детка, ещё! Хотелось кричать мне. Но она сбежала, предварительно облапив мою грудь. (Снова хотелось кричать: детка, ещё!)
Разговор с Моникой вышел коротким. Не скажу, что меня расстроило её, так называемое предательство, эта американская цыпочка успела мне надоесть своими нескончаемым запросами. Она не умеет получать удовольствия, как Иришка, сидя на травке и поедая копеечное ананасовое мороженое. Мон непременно нужны пафосные свидания в ресторане и горячие продолжения в моём номере. Так что я рад, что всё так вышло. Не придется выдумывать поводов для расставания.
Её измена мне даже на руку. Иришку нехило триггернуло, когда замолвил словечко про предательство. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, почему она здесь одна. Ей изменил любимый человек. И мне хочется отвлечь её от этой суеты. Показать другие Гавайи, на которых бывает очень горячо, когда встречаются два похожих человека.
Я решил быть настойчив с ней. Рано или поздно, Снежная королева сдастся и окажется в моей власти. И тогда… М-м… У меня есть много классных идей, где заняться сексом.
Я уверен, что она активна и уступчива в интиме. Могу поспорить на что угодно, что муж у неё был единственный партнер за всю жизнь, и мне становится сладко от мысли, что я стану вторым. А я стану. Потому что ловлю на себе Иришкины пронзительные взгляды. На словах говорит одно, а думает – совсем другое. Я давно её раскусил.
Знаю, наглости мне не занимать. Но Иришка будет моей. Весь отпуск, до самого последнего дня. Я вытрахаю из неё обиды на всех мужчин из-за одного-единственного мудака.
Я заказал для неё цветы, но Иришка пока не догадалась, что они от меня. Сюрпризы только начались. Я умею быть обольстительным, и мне даже нравится, что она посылает меня, не стесняясь в выражениях.
Скольжу взглядом по её великолепным ножкам. Гладить руками пока нельзя, но ласкать глазами можно. На одном только предвкушении я смогу долго протянуть. Хотя эта женщина влияет на меня неадекватно. У меня начинается стояк в общественном месте. И всё мне нравится в ней: невысокий рост – едва достает мне до плеча, роскошная грудь с торчащими сосками, крутые бедра. Короткая стрижка и окрашивание блонд. От неё пахнет сексом – диким, ярким, необузданным сексом.
– Купить тебе коктейль, Иришка?
– Уже Иришка? – усмехается. – А мне тогда, как тебя называть – Тимофейчик?
Губки у неё что надо. Представил их на своём члене и чуть не улетел.
– Да как хочешь, так и называй, – милостиво разрешаю.
– Тогда будешь просто Петрович.
– Фу, как какой-то слесарь алкаш.
– А вот слесарей обижать не надо.
– Ладно-ладно, как бомж Петрович. Бомжей обижать можно? Кстати, бездомных на Гавайях огромное количество. Правительство даже пообещало купить им билет в один конец в любую страну, лишь бы свалили.
– И?
– Всё равно остались. Рай им тут.
– Согласна, здесь просто… офигительно, – Иришка смотрит влюбленным взглядом на океан, и я начинаю её ревновать. – Никогда не думала, что попаду на Гавайские острова.
– И вот ты здесь. Веселились, Васильна. Хватит грустить, – легонько толкаю её плечом в плечо.
– Васильна, как какая-то бабка с лавки, – фыркает она.
– Вот пока ты не стала бабкой с лавки, лови момент, – подтруниваю над ней.
Обожаю вкладывать в чужие головы нужные мне мысли. Да, Иришка, пока ты не старуха – оторвись, возьми то, что хочет твоё тело. А оно хочет – я в таких вещах никогда не ошибаюсь.
– Я так всегда делаю, – добавляю игривым тоном.
– Ловишь момент? – сощуривает свои зеленые глазки.
– Конечно, никогда своего не упущу.
– Мы сейчас о чем говорим? – спохватывается Иришка. – Ведь не о женщинах?
– В твоём присутствии готов обсуждать лишь одну женщину – тебя, – шепчу ей ласково.
Иришка вздрагивает и отмораживается от меня. Ну вот, спугнул птичку. А что я такого сказал?
Красивая она, но недолюбленная женщина. Так бы и отлюбил её прямо
