выпроводить его из кабинета.
— До встречи, — берет мою руку в свою и легонько пожимает.
— Всего хорошего, — убираю руку из его и улыбаюсь из последних сил.
Наконец, Эдуард Михайлович покидает наш кабинет, а я практически падаю в своё кресло. На душе мерзко.
— Ну если Ваш флирт закончен, то может перейдем, наконец к делу? — раздается голос Краснова, о котором я на время забыла.
Поднимаю на него взгляд — выражение его лица не сулит мне ничего хорошего.
— Кончено, — встаю и подхожу к Лериному столу. — Лера, ты обрисовала Дмитрию Викторовичу ситуацию? — обращаюсь к своей сотруднице.
Она кивает.
— Кира, — поднимается со своего места Дмитрий и делает шаг ко мне. Я тут же улавливаю аромат его парфюма. — Мне не нужно обрисовывать ситуацию, мне нужен результат. А его нет, — смотрит на меня пристально.
— Дело в том, что…, — в двух словах описываю сложившуюся ситуацию, не вдаваясь в ненужные подробности. Пытаюсь объяснить, что такое случается и нашей вины здесь нет, так как это задержка со стороны продавца.
— Мне это не интересно, — отрезает Краснов. — Я с вами договор заключил, работу вам оплатил. Почему же вы все заранее не проверили? Или вы другим заняты были? — ухмыляется он.
— Другим? — переспрашиваю я, не понимая, о чем речь.
— Да, другим. Вместо того, чтобы флиртовать с надутыми толстосумами, нужно было своих сотрудников контролировать. Я вообще не понимаю, почему вы меня передали кому-то.
У Леры, которая в полуобморочном состоянии молча следит за нашим диалогом, звонит телефон, она отвечает на вызов и извинившись выходит из кабинета. Мы с Красновым остаемся одни. Прикладываю последние усилия, чтобы сдержать негодование. Убираю в самый дальний угол своей памяти только что произнесенные Красновым слова про толстосума и флирт, и как можно более спокойно говорю:
— Послушайте, Дмитрий, я же вам все объяснила, что бывают обстоятельства, которые не зависят от нас. Поверьте, мы сделали все, что от нас зависело. И если бы вы приехали, как и обещали, послезавтра, документы были бы готовы.
— То есть это еще и я виноват в том, что ничего не готово? — усмехается Дмитрий. — Знаете, Кира, это уже перебор.
— Я не это имела ввиду…
— Все что нужно я услышал и увидел. Поэтому можете не оправдываться.
— Я и не думаю оправдываться. Не понимаю, что вы там увидели и услышали. Но я не вижу смысла больше продолжать этот разговор, — ну вот моё терпение и начало лопаться.
— Ну понятно, к дедушке спешите? На Porsche покататься, а потом в ресторанчик? — ухмыляется Краснов.
— Что?! Да как вы …, — слова застревают в горле.
— Смею, Кира, смею, — понизив голос говорит Дмитрий. — Я видел, как вы с этим милым старичком любезничали.
— Я просто старалась быть вежливой, — снова зачем-то оправдываюсь я.
Дмитрий делает еще один шаг ко мне, и я практически утыкаюсь ему в грудь. Поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. «Какой он высокий», — проносится в голове. Он собирается еще что-то сказать, но в это время возвращается Лера и Краснов ничего не говорит.
— Извините, — замирает Лера на пороге, переводя взгляд с меня на Дмитрия.
— Всего хорошего, — Краснов резко разворачивается и покидает кабинет.
— Все в порядке? — спрашивает Лера.
Киваю в ответ и выхожу из кабинета, направляясь в туалет. Меня душат слезы обиды, но показывать их кому-то я не хочу. Не понимаю, чем я заслужила такое к себе отношение. Что я не так сделала? По первой просьбе шла навстречу, по вечерам задерживалась, таблицы сравнительные составляла, в банке об обслуживании вне очереди договорилась. И что я получила в ответ? Оскорбления? Вот точно говорят: «не делай добра и не получишь зла».
На следующий день я передаю файл Краснова Васе и прошу его завершить сделку. Вася соглашается, но просит объяснить, что произошло между нами. Оказывается, Дмитрий уже сам позвонил ему и попросил о том же — чтобы я больше не была его менеджером. Однако, причину своего решения он объяснил.
— Будем считать, что мы не сошлись характерами, — отвечаю уклончиво. Мне совершенно не хочется вдаваться в подробности и еще раз переживать унижение.
— Ты и не сошлась характером с кем-то? — ухмыляется мой босс. — Не верю. Колись, что у вас все-таки произошло.
— Произошло то, что он наговорил мне гадости, Вась. Я конечно, понимаю, что он твой приятель, но даже это не дает право человеку унижать другого человека.
Вася качает головой, но вопросов больше не задает. На следующий день он сообщает мне, что регистрация сделки завершена, и Дмитрий подъедет вечером за документами и для подписания актов выполненных работ. И тут же добавляет, что встретится с Красновым сам, чтобы я не волновалась.
Дмитрий приезжает в офис в районе пяти часов вечера и, как назло, мы пересекаемся с ним в приемной. Я стою у стойки ресепшн и проверяю тетрадь записи встреч в переговорной, когда слышу за спиной знакомый голос:
— Добрый день.
Сердце ускоряет бег, а я замираю, как вкопанная.
— Здравствуйте, — улыбается Татьяна Дмитрию. — Вы к Василию Николаевичу?
— Да.
— Одну минуту, я сейчас его предупрежу. Присаживайтесь, — указывает Татьяна на черный кожаный диван, который стоит справа от меня. А потом выходит из-за стойки и на какое-то время скрывается в кабинете Васи.
Я же стою ни жива, ни мертва. Буквы, цифры и даты, записанные в тетради, расплываются и сливаются в одну массу. Боковым зрением вижу, как Краснов присаживается на диван. Чувствую, что смотрит на меня. Молю, чтобы Таня скорее вышла из кабинета Васи и увела Дмитрия. Но она все не возвращается. В кармане звонит телефон, достаю его, чтобы ответить на вызов, но мобильный выскальзывает из моих рук и падает на пол прямо перед Дмитрием.
«Нет. Только не это», — я готова разреветься от того, что он является свидетелем этой сцены. Отодвигаю тетрадь, так как в ней больше нет никакой необходимости. Делать вид, что я занята — глупо. Поворачиваюсь и натыкаюсь на протянутую руку Дмитрия, в которой он держит мой телефон. Бросаю короткий взгляд на Краснова, забираю мобильный и пулей покидаю приемную. Сердце колотится так, будто я марафон пробежала.
Возвращаюсь к себе, однако работать не могу. Открываю черновик договора, но ни одной буквы в него так и не вношу. Постоянно думаю о Дмитрии. «Ну что за напасть такая?» — прячу лицо в ладонях. Рабочий настрой не появляется ни через десять минут, ни через полчаса, ни через час. Когда через полтора часа в кабинет без предупреждения заходит Вася, я все еще нахожусь в прострации.
— Всем добрый день, —
