— Как это, бабушка? — с любопытством поинтересовался Райли.
— Воспоминаниям отводится определенное место в нашей жизни. Со временем они тускнеют и блекнут, и так и должно быть. Только трусы живут воспоминаниями изо дня в день, потому что они боятся столкнуться с реальной жизнью. — Райли важно кивнул, а Билли глянула в грустное лицо Отами и поспешила добавить: — Нет, нет, Отами, я не имела в виду тебя.
— Но это верно. Мои родные говорят мне об этом все время. Сын умудряется напомнить хотя бы раз в день, когда он дома… Но никогда раньше я не думала о своей приверженности воспоминаниям как о трусости. Вы не должны извиняться за свои слова, ведь они правильны. Видите, мой сын качает головой. Наконец-то у него появился союзник. Вы единомышленники. Даже отец укоряет меня время от времени. — Милая улыбка осветила ее серьезное лицо. — Я обещаю поработать над этим.
— Ловим тебя на слове, мама. Между нами говоря, бабушка, мы можем убедить маму, что за воротами этого дома есть мир.
— Там для меня нет никакой надежды. — Отами вздохнула.
— Надежда есть. Теперь мы можем поехать в Америку и посмотреть, где жил мой отец. Ты мне обещала, что, если папины родственники нас признают, ты возьмешь меня в Техас. Обещания, мама, следует выполнять.
— Нас не приглашали, Райли. Где твои хорошие манеры?
— Ну, конечно, вы приглашены. В любое время. Я так хотела бы, чтобы вся ваша семья приехала в Санбридж. Райли, у тебя так много общего с моей внучкой. Она поделится с тобой мечтой Коулмэна. Мечтой, которую ты сможешь понять и над осуществлением которой, быть может, захочешь трудиться. Потом, когда будем в Техасе, мы это обсудим. Я для тебя кое-что привезла, Райли. Это в пакете у входной двери. Принесешь?
Райли побежал со всех ног выполнять поручение бабушки. Отами с удивлением взглянула на Билли.
— Я… я привезла бейсбольную перчатку Райли для мальчика. Семейные альбомы тоже в том пакете. В последнюю минуту сунула бейсбольную кепку Райли. Я не ошиблась, как ты думаешь?
— Ни в коем случае. Мой сын во многом похож на своего отца. Немногие вещи, которые вернуло мне военное ведомство, были… то есть я хочу сказать, что он станет дорожить этими вещами, потому что они из дома его отца и из его детства.
Вернулся Райли с пакетом. Во взгляде мальчика отражалось беспокойство, пока бабушка распаковывала свой подарок.
— Я подумала, что ты должен владеть этими вещами. В Санбридже есть другие, которые ты мог бы… мог бы…
Райли глянул в коробку и опустился на колени. Он осторожно вынул поношенную перчатку и мяч. Кепка сразу же оказалась на блестящей темноволосой голове. Мяч он любовно приложил к щеке.
— Мой отец пахнул вот так? — спросил он, протягивая Билли бейсбольную кепку. Билли послушно потянула носом и кивнула, чувствуя, как сжимается горло.
— Совершенно справедливо, что эти вещи переходят к тебе от твоего отца. Не думаю, что сейчас подходящее время обсуждать этот вопрос, но хочу сказать, что теперь ты и твоя мама являетесь наследниками моего сына Райли. Я должна дать моим адвокатам задание внести необходимые поправки. Я узнала о тебе и твоей маме всего несколько дней тому назад.
— Как ты думаешь, бабушка, дядя Тэд не откажется перекинуться мячом на поле?
— Думаю, не откажется. А почему бы тебе не спросить его об этом? Нам с твоей мамой о многом надо поговорить.
Райли наклонился, чтобы поцеловать свою мать и Билли. Его темные глаза задержались на лице бабушки.
— Мой отец похож на тебя.
— Да, немного. Но в нем было много от Коулмэнов. Он был чудесным человеком, Райли. Таким отцом ты можешь гордиться.
— Спасибо за подарки. Они мне всегда будут очень дороги.
Отами повернулась к Билли.
— Это было так мило с вашей стороны. Я часто жалела, что мне нечего дать мальчику, кроме старой одежды, которую мне вернули. Вы сделали моего сына очень счастливым, и это делает счастливой меня. Обещаю серьезно подумать насчет воспоминаний.
— Ты обиделась?
— Нет, вы сказали правду. Вам потребовалась смелость, чтобы сделать это. А теперь можем мы посмотреть фотографии, которые вы привезли? Я хочу сравнить отца с сыном. — Билли кивнула и вынула альбомы со дна коробки, которую привезла из Техаса.
Фотографии рассматривались с Отами, потом с Райли и Тэдом, а затем еще раз — с родителями Отами. Когда Билли глянула на часы, день близился к вечеру.
* * *
Чудесные, наполненные переживаниями и радостными моментами дни пролетели быстро. Райли настоял на осмотре университета, а Отами постаралась, чтобы прогулка по Гиндзе на закате оказалась такой запоминающейся, какой, по мысли Билли, и должна была быть. Театр Кабуки стал вкладом мистера Хасегавы. Это было незабываемо.
Договорились, что Отами и Райли приедут в Техас, как только закончится семестр в школе, примерно через месяц.
Вся семья Хасегава провожала Тэда и Билли в аэропорту. За несколько минут до посадки, по совету Тэда, мистер Хасегава вложил в руку Билли конверт.
— Для мечты, — прошептал он, целуя ее в щеку, а затем низко поклонился. Билли с трудом сглотнула и кивнула, не зная, что это означает. Еще один, последний, долгий взгляд на невестку и внука, и она прошла на летное поле.
— Как ты думаешь, что имел в виду мистер Хасегава, когда сказал, что этот конверт — для мечты? — спросила Билли у Тэда, закрепляя пристежной ремень.
На лице Тэда появилось лукавое выражение.
— Почему бы тебе не открыть и не посмотреть?
Билли открыла конверт ногтем и вынула содержимое. Краска схлынула с ее лица, когда она глянула на продолговатые листочки бумаги. Все чеки на Токийский банк. Не заполнены, только проставлена подпись. В конверт оказался вложен и листок бумаги кремового цвета, и Билли дрожащими руками развернула его.
Отирая слезы, она протянула листок Тэду.
— Пожалуйста, прочти мне.
Моя дорогая миссис Коулмэн,
мне тяжело думать, что мечта вашего мужа может рухнуть из-за недостатка финансовых средств. Вы и ваша семья окажете честь моей семье, если примете нашу помощь в этом деле, продиктованном высокими помыслами. Моим единственным требованием является предоставление возможности моему внуку принять участие в осуществлении мечты его деда.
Пусть удача всегда улыбается вам.
С большой любовью и пониманием, остаюсь
Садахару Хасегава.
— Не могу поверить, Тэд. Я ведь не хотела, чтобы ты просил его и даже чтобы обсуждал эту проблему. Что теперь подумает о нас этот человек?
