Джим глядит на меня, насторожившись. Я вытираю слезы и продолжаю:
— Я хочу, чтобы мы вновь стали семьей. Хочу, чтобы мы разговаривали по душам, чтобы нам нравилось проводить друг с другом свободное время, чтобы мы ужинали за семейным столом, чтобы мой муж целовал меня на прощание. Я хочу…
Чуть не сказала, что хочу, чтобы мой муж не заводил романов. Еще немного, и сорвалась бы. Я действительно хотела сказать именно это. А вместо этого произношу:
— Я хочу, чтобы мой муж не звонил трижды в неделю и не сообщал, что задерживается на работе.
Смогла только так. Минуту назад я практически обвинила его в лицемерии, а сама не могу затронуть больную тему.
— Ты этого хочешь, Джим? Ты хочешь настоящей семьи и брака?
— Конечно.
— Правда? Я не могу нести вину за развал семьи одна. Брак — это для двоих. И родителями Джоди являемся мы оба.
Удивляюсь собственным словам. Сердцем понимаю, что говорю правильно — наша жизнь испортилась не только по моей вине.
— Я готова принять вину за то, что наш брак испорчен, но и ты хорош. Мы оба натворили дел, и склеивать разбитую чашку предстоит вдвоем… если в этом остался хоть какой-то смысл.
— Конечно, остался, — говорит он, садится на пол и кладет руку мне на колено.
— Я на самом деле хочу все изменить. Не могу больше существовать, как это было раньше. Еще чуть-чуть, и я развалюсь на части, не помогут даже сигареты.
Джим смеется.
— Именно это мне в тебе и понравилось.
— Что?
— Чувство юмора. Я обожал… обожаю это в тебе.
Я слабо улыбаюсь.
— Мне необходимо быть уверенной в том, что наш брак можно спасти. То, во что он превратился… особенно в последнее время — со всеми твоими задержками на работе. Скажи мне, что с этим покончено. Я должна быть уверена, что больше ты к этому не вернешься.
— С этим покончено. Больше задерживаться не стану, — говорит он, с облегчением принимая терминологию, которой я на ходу заменила все слова, касающиеся его романа. — Обещаю. Вы с Джоди слишком много значите для меня. Вы для меня — и свет, и воздух, я не могу вас потерять. Я так виноват, боже, как я виноват, — бормочет Джим, и я вижу, как его глаза наполняются слезами. — Я так виноват, — выдавливает он еще раз и берет мое лицо в свои руки.
— Я тоже не без греха, — спешу покаяться в свою очередь.
Да, изменяла не я, но виноваты мы оба. Очень жаль, что так получилось, Я виновата, что не начала действовать раньше. Я виновата, что притворялась, будто ничего не замечаю.
— Мы все исправим, — говорит он. — Обязательно исправим. Обещаю.
Он обнимает меня.
— Обещаю, — повторяет Джим.
Впервые за долгое время мы обнимаемся страстно и с любовью, нас так и тянет друг к другу. Я чувствую, как Джим прижимает меня к себе так, словно боится потерять самое дорогое, что у него есть, — свою семью. В этот момент ощущаю уверенность в себе, в наших отношениях, в нашем будущем. Долгие годы я не испытывала ничего подобного. Впервые за невероятно долгое время мы сблизились. Нашей семье предстоит пережить нелегкий период «выздоровления», но мы с Джимом горим желанием вернуть былое счастье. Сердце мое преисполнено надеждой.
Пару недель назад я пошла в «Таргет» и основательно обчистила полки с праздничными украшениями и аксессуарами для дома. Набрала симпатичных розовых тарелок, пластиковых приборов и салфеток, взяла форму для пирога в виде кролика, прихватила сладкий крем для торта желтого цвета и сахарную пудру, выбрала подсвечники и еще кучу разных мелочей. И знаете что? Впервые я донесла все это до кассы и расплатилась, Потому что в этот раз сомнений по поводу проведения вечеринки у меня не было. Мысли о стоимости всех этих покупок, о предстоящих хлопотах и уборке я отбросила куда подальше. В этот раз решено твердо — празднику быть.
Я разослала приглашения нашим друзьям, родственникам и коллегам; созвала всех на тематическую вечеринку «Добро пожаловать, весна», и вот — около пятидесяти человек бродят по моему дому и саду. Джим жарит мясо для гамбургеров и хот-доги, а я выставила хрустящую картошку, салаты, бобы, кислую капусту, пироги — все, что готовила в течение нескольких дней. Я даже состряпала пунш и щербет — когда-то, в моем детстве, они непременно входили в меню праздничного стола.
По-моему, вечеринка удалась на славу. Даже Джоди, не без моего нажима, честно сказать, пригласила своих одноклассников. Кажется, у нее с парнем, который представился Тайлером, зарождаются нежные отношения. Это не так чтобы бросается в глаза, но они держатся в сторонке от одноклассников, он без конца нашептывает Джоди что-то на ухо, а та хихикает с блаженной улыбкой на лице. Парень не из тех, кем заинтересовалась бы я, когда училась в школе, — худющий длинноволосый блондин с неуклюжей фигурой, но все равно приятно видеть Джоди среди друзей, счастливой…
— У тебя ничего такого нет, чтобы приправить пунш? Чтобы он был покрепче? — спрашивает Нора. Мы стоим у сервировочного стола в гостиной, она кладет себе немного еды на тарелку.
— Например?
— Ну… че-нить… че-нить этакова. Водки? Рому?
Я смеюсь.
— Есть. На кухонном столе все напитки. Иди, выбирай.
Я наблюдаю, как Нора идет на кухню, добавляет добрую порцию водки в свой пунш, возвращается к Оуэну и Билли. Отдав тарелку Оуэну, она берет Билли на руки и выходит в сад за хот-догом. Вот уж ничего подобного я не чаяла увидеть. Однако между ней и «мальчиками», как она их называет, все на мази. Раньше нельзя было поверить в то, что она способна обратить внимание на мужчину, не достигшего совершеннолетия, но вот, пожалуйста, кто бы мог подумать — Билли в центре ее внимания. Недавно мы болтали по телефону, и подруга с радостью констатировала, что у нее «совершенные отношения». Она с мужчиной, с которым ей очень хорошо. Ей нравится возиться с его ребенком. Во многом, однако, она осталась прежней Норой. Когда я спросила ее о том, что больше всего ей нравится в Билли, она ответила: «Что когда он родился, подпортилась не моя фигура».
Камилла тоже здесь — вижу ее из окна, — сидит в шезлонге в саду. Подле нее Гретчен, в свойственной ей манере душит окружающих дурацкими историями о Джордже Клуни и Уитни Хьюстон. Я все еще немного волнуюсь за Камиллу, но потихоньку все налаживается и в ее жизни. Она до сих пор неохотно обсуждает свои проблемы, но недавно призналась мне, что сеансы у психолога проходят успешно. По крайней мере, то, что Камилла отказалась от операций «на какое-то время» — уже большое достижение, С каждым днем я узнаю ее все лучше, и, должна сказать, под маской строгого директора по качеству труда скрывается не такой уж плохой человек. Даже Нора с ней подружилась. Я, Камилла и Нора стали неким подобием девушек из «Секса в большом городе» — собираемся после работы, раз в неделю пропускаем по стаканчику и болтаем о том о сем.
