Цвет греха. Чёрный - Александра Салиева

Честно говоря, придя сюда, рассчитываю просто посидеть внутри беседки, которая располагается в зоне отдыха. И уж точно не представляю, что не я одна тут буду находиться. Да и сама беседка давно занята. Лаль. Девушка сидит с открытым учебником и изображает исключительную сосредоточенность на страницах, в то время, как перед ней стоит Аяз, что-то торопливо втолковывая. Так понимаю, она делает вид, будто не слушает и не слышит, несмотря на то, что её пальцы цепляются за страницы слишком напряжённо, чтобы это было действительно так.

— Представляешь, он встречался не только со мной, но сразу с несколькими девушками одновременно! — замечает их присутствие и Ниса.

Третья из нас торопливо кивает в подтверждение, доставая свой телефон.

— Если бы не Лаль, мы бы об этом никогда не узнали, — скорбно вздыхает Нехир, демонстрируя мне фотографии, которые я уже видела прежде.

Собственно, если бы не я и Ширин, вряд ли они вообще стали достоянием общественности. Но об этом я им не сообщаю. Делаю вид, будто впервые вижу.

— Всегда знала, что все парни в «Бахчешехир» — полные придурки, — добавляет Ниса. — Не только Аяз. Каан и того хуже. Остальные — вообще на всю голову отшибленные.

Никак не комментирую. Да и в моём мнении они сами не особо нуждаются. Им и без того есть что сказать.

— Хорошо, что твой опекун вчера этому Дикмену указал его место! — припоминает и это по вчерашним событиям Нехир.

— Если бы мой отец узнал, он бы ещё и не такое бы сделал, — качает головой Ниса.

— Хорошо, что твой отец не узнал, — хмыкает Нехир. — Аязу бы тогда было не жить.

— Аяз и не приставал ко мне так нагло, как Каан к Асие, — парирует Ниса.

То ли мне сочувствует, то ли оправдывается, то ли банально сливает яд. Последнее — вернее.

— Кто знает, к кому ещё он приставал, — продолжает Нехир.

— Явно ж неспроста Дерья с вечным ПМС ходила и на всех огрызалась, — фыркает Ниса.

До беседки остаётся всего ничего, и девушки умолкают, переключив режим болтушек на режим холодного высокомерного игнора в адрес «героя дня». После того, как Аяз уходит,  складный разговор всё равно не клеится. Вскоре, помимо нас, добавляется ещё несколько одноклассниц. Все, как одна, обсуждают прошедшую вечеринку, драму с Аязом и драку с Кааном, сочувствуют друг другу и совместно презирают противоположный пол. Дружить против кого-то — обыденное дело для обитателей этого учебного заведения, так что я нисколько не удивлена, может быть самую малость даже малодушно рада, что на этот раз меня не оставляют по ту сторону всеобщей ненависти. Единственная, кто так и молчит — Лаль. Ничего не говорю ей. Просто усаживаюсь рядом и сжимаю девичью ладонь в знак молчаливой поддержки. Едва заметно проскользнувшая улыбка девушки свидетельствует о встречной благодарности, а я так и не отпускаю её руку до самого начала экзамена.

Сдаю первой!

Почти готова забыть о школе до следующего экзамена, воодушевившись порывом вернуться в особняк. Задерживаюсь совсем ненадолго, чтобы вернуть все взятые ранее из библиотеки книги. Но к этому времени большинство тоже заканчивают со своей сдачей. А передо мной возникает тот самый заветный вопрос, который на удивление не прозвучал гораздо раньше:

— Все те грязные слухи про тебя и твоего опекуна, — произносит остановившая меня в коридоре Нехир. — Никто в это не верит, — приободряюще и с сочувствием улыбается мне. — Все знают, что Дерья психанула и спятила на фоне своей безумной ревности к Каану, который ни одной юбки не пропустит. Мы же видим, что ты совсем не такая. Не переживай, ладно?

Собираюсь кивнуть. Не в качестве согласия со всем тем, что она говорит, ведь то было бы чистейшим лицемерием. В плане того, что я её услышала. Но на деле никак не реагирую. Просто потому, что вижу за её спиной того, о ком речь. Как всегда, в идеально белой рубашке с глухом воротом, подчёркивающую разворот широких и сильных плеч, Адем Эмирхан поворачивает из бокового коридора и останавливается там, увидев меня. Помимо Нехир, рядом со мной находятся и другие девочки, фактически толпа. Появление мужчины не остаётся незамеченным и другими. Мгновенно вспыхнувший всеобщий интерес лишь слепой не заметит. И я. Мне нет никакого дела до того, о чём они думают, что ещё собираются сказать и как воспримут. Я просто иду к нему. Так быстро, как только могу, словно магнитом тянет.

— Доброе утро, — только и говорю, прежде чем обнять его, прижавшись губами к слегка колючей щеке.

На мгновение кажется, что зря я так наивно показываю всё то, что переполняет меня. Но только на мгновение. Как только он обнимает меня в ответ также крепко, не позволяя отстраниться, никаких сомнений не остаётся и быть не может.

— Если бы оно не началось так поздно, было бы ещё добрее, — отзывается опекун, вызывая у меня улыбку.

Чуточку виноватую, но куда больше — счастливую.

— Сдала? — скорее риторический вопрос.

— Сдала, — киваю с новой улыбкой.

— Замечательно, — тоже улыбается он.

Перехватывает мою ладонь в своей и разворачивается вместе со мной в обратную сторону. Я так и не узнаю, как реагируют на мою выходку все те, кого мы оставляем. Просто позволяю ему вести за собой.

Куда?

Как оказывается немного позже, на пристань. Место для фрахтования яхт — очень большое, я теряю счёт количеству морского транспорта, пока мы идём мимо каждого из них. А по итогу банально зависаю, заметив надпись на белом борту, созвучную с моим именем.

— Что это? — удивляюсь и вслух.

Мне же не мерещится?

Зажмуриваюсь.

Вновь открываю глаза.

Но обозначение «Asya» никуда не девается.

— Подарок, — первым взбирается на борт Адем Эмирхан. — На твоё совершеннолетие.

Он протягивает мне ладонь в приглашающем жесте, чтобы помочь присоединиться к нему. Руку вкладываю. Хотя и тогда не спешу двигаться вперёд.

— Но это же… — мямлю нерешительно.

Жуть, как дорого!

А ещё очень символично.

Да и вообще… дороже же!

Целое состояние.