потом не вместе, но это не значит, что ребенка меньше любят.
— Мы с папой и не ругались, — силюсь улыбнуться. — Просто мы больше не будем жить вместе. Но это не значит, что мы тебя не любим!
— Ты теперь будешь жить с дядей Димой?
Сердце ухает в пятки. Влад тяжело дышит, стараясь сдержать слезинки. В этот момент на пороге комнаты возникает Дима. Приваливается к дверному косяку и серьезно смотрит. Влад сидит к нему спиной, поэтому не видит. А вот меня словно парализует.
— Нет, не буду, — лепечу.
Ну а что еще сказать ребенку?
— А почему мы так много времени у дяди Димы? — сын не отступает с вопросами.
— Потому что вы собираете компьютер. Ты же хотел, разве нет?
— А что вы с ним делаете, когда я сплю?
Вот от этого вопроса я моментально краснею до корней волос. Соболев продолжает стоять в дверях и никуда уходить не собирается. Невооруженным взглядом видно, что Дима сильно расстроен.
— Ничего, — растерянно мямлю. — Я тоже сплю.
— А вы с дядей Димой целуетесь во-взрослому, как в фильмах?
Я сейчас провалюсь сквозь землю. Таких вопросов Влад мне еще никогда не задавал. Я перед своим шестилетним сыном чувствую себя нашкодившей школьницей.
— Нет, конечно, ты что…
Ребенок смеряет меня, будто пытается угадать, лгу или нет. Мне же хочется разрыдаться. Только я обрадовалась, что Влад отлично поладил с Димой, как вдруг случилось ЭТО.
— Я хочу к папе, — заявляет через какое-то время тишины.
Дима меняется в лице. Для него очень болезненен тот факт, что Влад все еще не знает правды, считает отцом другого человека и разговаривает с ним по телефону почти каждый вечер.
— Ты скоро увидишь папу, он сейчас работает.
— Я хочу к папе, — настойчиво повторяет.
— Он сейчас на работе.
— Но у него же закончится работа.
— Мы поедем домой через неделю, и ты увидишь папу.
— Я хочу сейчас.
— Сейчас мы не можем, — строго произношу. — Уже поздно. Вернёмся домой, как и планировали: в это воскресенье.
Думаю, оставаться у Димы еще на неделю теперь не следует. Это только больше травмирует Влада. Но и идти на поводу у капризов сына я не намерена. Он должен понимать и уважать решения старших. К тому же когда мы сюда ехали, я сказала ребенку, что пробудем до воскресенья, и он с радостью согласился.
Влад насупился и пыхтит. Недоволен.
— Я хочу сегодня спать с тобой, — произносит требовательно.
— Хорошо, — нехотя соглашаюсь. Но не потому, что я жажду спать с Димой, а потому что в свое время я проделала серьезную работу, чтобы приучить Влада спать самостоятельно. Он наотрез отказывался спать один, лез к нам с Игорем в кровать и закатывал истерики, если мы укладывали его отдельно.
— Почитай мне сейчас, — требует.
Сказок я Владу не читаю уже давно. В последнее время я стала требовать, чтобы он сам читал вслух. Но Влад это дело не любит, у него интереса к литературе нет от слова совсем.
— Хорошо, давай почитаю. Сейчас схожу за книгой.
Дима тихо скрывается в коридоре как раз в тот момент, когда Влад начинает вертеть головой по сторонам. Я раскладываю и застилаю диван, переодеваю Влада в пижаму и ухожу на первый этаж за книгой. Дима там. Сидит грустный и задумчивый за столом. Когда я появляюсь, даже не поднимает глаз.
— Я посплю сегодня с Владом, — говорю первая, беря со стола несколько детских книг.
Молча кивает, продолжая глядеть в одну точку на полу.
— Он привыкнет, просто слишком мало времени прошло.
Снова кивает.
Злюсь. Нам бы поговорить нормально, а Соболев замкнулся в себе. Я знаю это его состояние. Он иногда так в школе замыкался из-за каких-то своих проблем и просто все время молчал, а я гадала и надумывала, что же произошло.
Но нам требуется разговор! О нас, о нашем ребёнке, о нашем будущем.
У нас будет совместное будущее?
Но я не задаю ни единого вопроса, а Дима не произносит ни единого звука. Поэтому я просто поднимаюсь к Владу, пока он сам не пошел меня искать. Понятно же, что ребенок затребовал, чтобы я провела с ним вечер и спала тоже с ним, потому что подозревает что-то между мною и Димой. Ну и конечно, Влад ревнует. А детская ревность может сильно травмировать психику детей.
— Мама, ты что, будешь спать в одежде? — недовольно спрашивает, когда я отодвигаю в сторону чистую простынь и ложусь на диван в шортах, в которых провела весь день.
— Я еще не ложусь спать, я буду тебе читать, — открываю книжку «Три поросёнка».
— Но ты обещала сегодня спать со мной!
— Я и буду спать с тобой.
Не верит. Думает, я уйду, когда он уснёт.
— Тогда жди меня еще, — вздыхаю.
Ухожу в комнату Димы, беру свои вещи и направляюсь в душ. Там наспех моюсь, чищу зубы, переодеваюсь в спальные шорты с майкой и возвращаюсь к ребенку. Завидев меня в одежде для сна, Влад заметно расслабляется.
Одной рукой обнимаю сына, открываю книжку с картинками и принимаюсь читать вслух. В некоторых местах прошу прочитать Влада. На удивление он даже не сопротивляется, а послушно зачитывает текст по слогам.
Я все жду, что ребенок вот-вот уснёт, и я смогу пойти к Диме, чтобы поговорить, но Влад как будто специально сопротивляется сну. Уже и зевает, и веки то и дело норовят опуститься, но у сына будто срабатывает внутренний датчик «Не спать!». Он дергается и моментально распахивает глазки.
Но сопротивляться Морфею бесконечно все же невозможно, и где-то в половине первого ночи ребенок смыкает глаза окончательно. На всякий случай жду еще минут десять и только после этого иду к Диме. Дверь в его спальню плотно закрыта, виднеется лишь щелка света. Немного нервничаю и поэтому стучу, а не захожу сразу, как было в предыдущие дни.
— Да? — слышится его тихий голос.
Открываю и становлюсь в дверном проеме. Дима лежит на кровати, по пояс накрытый одеялом. Держит в руках телефон, подключённый к зарядке. Я успела узнать привычки Димы за несколько дней. Он лёг спать и выставляет будильник на завтра. Через минуту уберёт смартфон на тумбочку и погасит свет.
— Нам, наверное, надо поговорить, — неуверенно
