в спа и смогу расслабиться, выпить немного огуречной воды, я буду как новенькая. И я с нетерпением жду встречи со Стеффи. Я скучала по ней. Нам нужно немного побыть только девочками.
— Огуречная вода? Звучит отвратительно, — поддразнил я.
— Она восхитительна. — Она улыбнулась. — А теперь убирайся отсюда. Мне нужно запрыгнуть в душ, а ты не можешь опоздать, чтобы забрать моего отца. Давай не будем давать ему больше патронов.
— Прекрасно, — сказал я. — Я веду его по тому же пути, по которому вел тебя. Покрытие сотовой связи хорошее, так что, если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони.
— Ладно. Люблю тебя, — сказала она, выбираясь из постели.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку, когда она шла в ванную.
— Я тоже тебя люблю.
Я чувствовал себя полным придурком из-за того, что оставил свою больную жену. И это было из-за визита ее отца. Она была такой напряженной и встревоженной, какой я ее никогда не видел. Я сомневался, что Трент хотел отправиться в этот поход больше, чем я, но этот ублюдок, вероятно, вечно будет держать на меня зло, если я откажусь.
По крайней мере, это дало бы нам возможность поговорить без Эмми рядом.
Я видел это в его глазах вчера вечером за ужином. Ему нужно было кое-что мне сказать. Отлично. У меня у самого было несколько отборных слов для Трента. Сегодня у нас обоих был бы шанс высказать свое мнение, и Эмми, надеюсь, ничего не узнает.
Поэтому неудивительно, что в ту минуту, когда я подобрал Трента, он не стал ходить вокруг да около.
— Я не одобряю твой брак с моей дочерью, — сказал Трент.
— Мне насрать. И Эмми тоже.
— Ты никогда не получишь наших денег.
Я усмехнулся.
— Это может тебя удивить, Трент, но не все такие, как ты. Мне насрать на твои деньги. Оставь их себе.
— Все люди хотят денег.
— Я нет. У меня есть все, что мне нужно, — сказал я.
— Прости, что я не верю тебе, — сказал Трент. — Я нахожу слишком большим совпадением, что после многих лет отчуждения ты решаешь возобновить отношения с моей наивной и глупой дочерью всего через год после того, как ее трастовый фонд перешел к ней.
Моя кровь начала закипать, и я вцепился в руль, пытаясь сохранить контроль над своим темпераментом.
— Не я убедил Эмми переехать сюда, чтобы получить ее деньги. Единственным совпадением здесь было то, что она случайно выбрала переезд в город, где я жил почти десять лет.
— Это настоящее совпадение. Конечно, ты можешь понять мой скептицизм, — сказал Трент.
— Это безумие, но это правда. С таким же успехом ты мог бы принять это. Я никуда не уйду, так что ты застрял тут со мной.
— Посмотрим.
— Да, посмотрим, — сказал я. — О, и если ты еще когда-нибудь назовешь Эмми наивной или глупой, или любым другим оскорблением, если уж на то пошло, я сломаю твой гребаный нос. Следи за тем, как ты говоришь о моей жене.
— Она моя дочь. Я буду говорить о ней так, как сочту нужным.
— Больше нет. Последнее предупреждение, приятель. Не морочь мне голову по этому поводу.
Трент откинулся на спинку сидения, но мудро предпочел держать рот на замке.
Я чертовски ненавидел этого парня. Вся доброта Эмми, должно быть, исходила от Коллетт и ее бабушки с дедушкой, потому что ее отец был куском дерьма.
Как мог Трент так мало уважать свою собственную дочь? Эмми была умной и забавной. Она любила беззаветно и легко прощала. Ее тепло и красота привлекли людей. Пять минут в ее присутствии, и ты больше никогда не хотел быть без нее.
Вот почему Джиджи и Мейзи так быстро добавили Эмми в свою женскую команду. Почему мои друзья никогда не придавали значения тому, что я провожу с ней все свое свободное время. Они знали, какой она была особенной и как мне повезло, что она у меня была.
— Почему вы вообще здесь? — спросил я Трента.
— Стеффи настояла, чтобы мы навестили Эммелин, и я хотел дать тебе шанс.
— Ты не хотел видеть Эмми? — спросил я.
— С чего бы мне хотеть? В конце концов она образумится и переедет домой. Тогда я смогу видеть ее когда захочу.
— Она не вернется.
— Вернется, — настаивал Трент.
Этот парень был чертовски упрям. Он действительно думал, что Эмми вернется в Нью-Йорк.
Все, что я хотел сказать Тренту, было бессмысленно, поэтому я держал рот на замке. Он понятия не имел, что за человек его дочь, и, похоже, его не волновало, что она нашла счастье в своей жизни в Монтане. Все, о чем он заботился — это убедиться, что я не охочусь за его состоянием.
Планы изменились. Я проехал поворот на тропу, по которой планировал подниматься.
Я не собирался устраивать Тренту легкую прогулку, которую планировал. Вместо этого я вел этого ублюдка вверх по самой крутой тропе, по которой я когда-либо ходил пешком. Я не мог ударить отца Эмми, но я мог бы сделать его жизнь невыносимой на следующие три часа.
— Сколько еще? — Трент тяжело дышал. Он снова остановился на тропе и уперся руками в колени, пытаясь отдышаться.
Я проверил свои GPS-часы.
— Мы примерно в полумиле. Пошли.
Трент застонал, но продолжил идти. Тропа была каменистой и узкой. Крутые склоны были длинными, а ровные промежутки между ними короткими.
Я должен был отдать должное этому человеку, Трент был в довольно хорошей форме и справлялся лучше, чем я ожидал. И поскольку мы были примерно одного роста, он мог поспевать за моими широкими шагами.
Если бы не присутствие Трента, это был бы потрясающий поход. Утренний воздух все еще был прохладным и свежим. Солнце ярко сияло в светло-голубом небе.
Эмми бы здесь понравилось, но для ее коротких ножек это был бы трудный поход. Тропа действительно проходила недалеко от домика, который я арендовал на нашу годовщину.
Я посмотрел в его направлении. Я не мог разглядеть здание за деревьями, поэтому задрал голову к небу, надеясь мельком увидеть орла или ястреба, но резко остановился, когда заметил тонкую струйку дыма, идущую со стороны хижины.
Зимой я бы дважды не задумался о дыме. Но это была середина лета. Видеть дым в это время года означало неприятности. Зачем кому-то устраивать пожар, когда, по прогнозам, сегодня температура поднимется до двадцати семи градусов?
Я с минуту смотрел на дым и сделал несколько глубоких вдохов. Запаха не было, что
