— Какой ужас… Я сегодня не усну, — на полном серьезе произнесла Карина.
— Я лежала в гинекологии, и каждый день у меня в голове крутилась мысль о том, что я не могу иметь детей. Депрессия больше не была легкой, она сожрала меня без остатка и выплевывала по косточке. Там я познакомилась с медсестрой по имени Таня. Она вытащила меня из этого безобразия. Только вообрази себе: она сидела у моей койки и читала мне книги. «Вино из одуванчиков» Брэдбери заставило меня снова раскрыть глаза навстречу жизни. Я отчаянно захотела увидеть лето глазами маленького Дугласа. Подышать им, почувствовать его. Мне захотелось жить, — Вересова протяжно вздохнула, облегчая душу. — Но лучше бы я все-таки свела счеты с жизнью. Лето уже никогда не будет таким, как у Дугласа Сполдинга.
Ирина слабо улыбнулась. Танюха… Спасибо ей за все.
— Дальше более-менее все предсказуемо. Я ударилась во все тяжкие: алкоголь, сигареты, иногда травка. Меня утащило на самое дно, и я не хотела с него подниматься. Меня поставили на колени и еще для верности сзади ударили по ногам дубинкой. И опять же Таня вытащила меня. Она святая. За шкирку приволокла к психиатру, там долго рассматривали помойку в моих мозгах под микроскопом и в итоге выписали транквилизаторы. Вот и все.
— Почему ты сорвалась сейчас? Дети в школе допекли? Додумалась же выбрать себе работу.
— Другой не было с моим образованием. И на первых порах это помогало. Боль накладывалась на боль – и становилось легче. А потом появился Ваня, как гром среди ясного неба. Просто оглушил меня своим появлением.
— Теперь все окончательно ясно, разобрались. У меня нет вообще никаких идей, как тебе помочь и что посоветовать, поэтому не буду лезть в чужую душу со своими «мудростями». Пока я тут, я буду следить за тобой. Больше никаких экспресс-средств по лечению души. А то ее так и вытравить можно – всякими таблетками.
Карина обняла ее, делясь всем своим теплом, какое у нее только было. На всех хватит. Любви точно. И на малыша, и на мужа, и на друзей в беде.
— Мы справимся со всем, я обещаю, Ириша. Только и ты мне пообещай, что хотя бы мешать не будешь.
Ирина кивнула, и, положив голову на плечо подруги, закрыла глаза. Ее клонило в сон. Не в забытье, а в спокойный сон. Можно спать тихо и мирно, зная, что о тебе позаботятся. Наконец-то позаботятся.
***
Вот и настал тот светлый день, которого они так долго ждали. Для Волкова штамп в паспорте уже не был так важен, как раньше. Это тому молодому парню, каким он когда-то был, казалось, что без соответствующей печати в паспорте семья не семья. Но когда он обрел семью по-настоящему, условности перестали что-то значить.
Зима в этот раз запаздывала. Улицы покрывал легчайший ковер из снега, небо расцвело серостью, ветерок носился от дерева к дереву. Мужчина посмотрел на наручные часы: время их регистрации наступит с минуты на минуту. Оксана сказала, что у нее важные дела и она приедет в ЗАГС сама. И почему он вечно все ей разрешает? Даже в такой знаменательный день позволил ей решать какие-то посторонние дела.
Гостей много не было. Пара друзей, партнеров по бизнесу, с которыми он мог сходить в баню или на рыбалку. На этом и все. Оксане звать было некого, по крайней мере так она ему объяснила. Куда делись ее подруги, ему было невдомек. Почему-то именно сейчас все происходящее показалось Ивану грустным представлением перед незаинтересованной публикой. Не такой он представлял свою свадьбу.
— Иваныч, вас зовут, — вывел его из ступора мыслей Олег.
И правда, регистратор уже подзывала их. Волков обреченно оглянулся на входную дверь. Где же она? Не может быть, чтобы Оксана бросила его вот так, перед всеми, на посмешище.
— Мы можем еще немного подождать? Невеста опаздывает, — оправдывался он. — Пожалуйста.
Сшитый на заказ костюм. Цветы. Кольца. Он так старался. Пусть народу на их свадьбе немного, пусть здесь нет папарацци и газет. Но это его свадьба, и он хотел быть лучшим женихом для своей невесты.
Через час с ним остался только один друг, остальные разъехались по делам, грустно пожав плечами и сказав пару банальных слов сожаления. Мол, бабы, что с них взять.
— Вань, ты прости, но я тоже не могу больше здесь находиться. У меня жена беременная, я бы лучше к ней поехал, — простился с ним и последний друг — Игорь.
Жаль, что мужчины не плачут. А так хотелось. Иван вышел из здания дворца бракосочетаний и уселся прямо на замерзшие ступеньки. Цветы полетели в близстоящую урну. Ничего страшного, опыт у него есть. Не под Новый Год, так за пять минут до свадьбы бросят. Надо будет написать книгу.
Во внутреннем кармане зазвонил телефон. Волков лениво и очень долго его доставал. Он был не готов услышать о том, что она уходит. Ушла от него.
Номер оказался незнакомым. На душе и полегчало, и потяжелело одновременно.
— Слушаю.
— Вам звонит сотрудник ГИБДД Абрамов. Демьянова Оксана Михайловна вам знакома? Ваш номер стоит у нее в быстром наборе.
— Да, знакома. Это моя невеста. Должна была стать женой, я сейчас в ЗАГСе, — тараторил сбитый с толку таким звонком Волков. — Где она?
— Машина погибшей врезалась в дерево. Приношу вам свои соболезнования.
11
Кто знает, может, проклятия и не было. Может, мы сами, все мы, посчитали себя заслуживающими всяческих проклятий.
Энн Фортье «Джульетта»
— Декабрь выдается просто чудесным, — улыбка игривыми бликами отразилась от губ Ирины. — Пока.
— Ага. Через две недели Новый год. Кто как собирается праздновать? — спросила Татьяна и пригубила совсем чуть-чуть вина.
Девушки делились планами на ближайшее время. Карина пока не определилась, у Тани был выбор праздновать с родителями или с кем она сама захочет, а у нее… выбора-то и не было. Дима и Джордан. Вересова еще раз улыбнулась своим мыслям. Что-то с ней произошло, что-то просто открутило голову той, прежней Ире, и взамен поставило новую. Новую голову без глупых мыслей и суицидальных наклонностей.
— Ну а ты чего молчишь? Только и улыбаешься, как лиса, — шутливо толкнула ее Карина.
— Я не знаю, что сказать, — пожала плечами та. — Я никогда этого не испытывала. Это мне в новинку. И так хочется улыбаться.
— Не испытывала чего?
Две пары любопытных глаз уставились на нее в ожидании ответа. А ответ был так прост и так сложен одновременно.
— Счастья.
Счастье такое тихое, родное, что ты носишь его под сердцем. Ей всегда казалось, что когда она наконец-то станет счастливой, то захочется кричать, петь и танцевать, взять за руку весь мир и втянуть в этот танец. А на деле… на деле ты укрываешь эту трепетную голубку в ладонях, подальше от прожорливых взглядов, и бережешь только для себя. И лишь улыбка не сходит с лица, делая тебя подозрительным для других людей.
