Некоторое время старик молчал. Наконец гордая военная осанка исчезла, плечи бессильно опустились. Генерал признал поражение.
– Вы не оставляете мне выбора, – желчно произнес он. – Но все ваши усилия бесполезны. Если эта женщина не откажется от театра, общество ее ни за что не примет.
– Примет, положитесь на мое слово, – решительно заявил Хокхерст.
Генерал изумленно уставился на него:
– О боже, а ведь вы добьетесь своего!
Лили не надо было выходить на сцену ни в этот вечер, ни в следующий, чему она была очень рада. Обычно полная энергии, жизнерадостная, молодая женщина сегодня почему-то чувствовала себя очень уставшей. Всегда с нетерпением ожидавшая спектакля, сегодня Лили с облегчением думала, что ей не нужно ехать в театр. Гораздо приятнее будет провести вечер у камина в гостиной, беседуя с Деймоном.
Когда Лили после ужина отказалась от обычной партии в шахматы, Деймон озабоченно справился, как она себя чувствует.
– Любимая, ты сегодня сама не своя, – заметил он, заключая ее в свои объятия.
Лили рассказала ему, что с утра испытывает какую-то слабость.
– Но ничего, завтра все будет в полном порядке.
– Ты сегодня просто восхитительна!
Взгляд черных глаз скользнул по голубому шелковому платью с глубоким декольте, задержавшись на соблазнительной выпуклости груди. Деймон ласково прикоснулся кончиком большого пальца к ее вершинке, но Лили вздрогнула.
– Любимая, я сделал тебе больно? – удивился он.
– Она у меня сегодня почему-то слишком чувствительна.
Задумчиво посмотрев на нее, Деймон направился к дивану перед камином. Лили устроилась рядом с ним, и он, поцеловав ее, глухо произнес:
– У меня в кармане лежит вещь, не имеющая денежной стоимости, но, надеюсь, ты примешь этот подарок как свидетельство моей бесконечной любви.
Обнимая Лили одной рукой, другой Деймон достал из кармана сложенный лист бумаги.
– Что это? – озадаченно спросила молодая женщина.
Он протянул ей бумагу:
– Мое имя.
Развернув лист, Лили увидела, что это специальная лицензия на их брак.
– Я договорился со священником, – улыбнулся Деймон, – он обвенчает нас завтра.
Лили попробовала было возразить, но он приложил к ее губам палец.
– Я не прошу тебя оставить сцену. После свадьбы ты сможешь продолжать играть в театре. Чем ты так поражена?
Лили была уверена, что в этом Деймон никогда не уступит. Его поступок тронул ее до глубины души. Но в то же время она поняла, что лишилась самого действенного довода не принимать предложение Деймона.
– Деймон, – слабым голосом прошептала Лили, – но ведь это немыслимо, чтобы графиня играла в театре.
– Еще более немыслимо, чтобы мы с тобой не могли пожениться. А ни на что меньшее я не согласен.
– Я не могу опозорить тебя и твою семью, выйдя за тебя замуж.
– Любимая, этим ты окажешь мне огромную честь!
Лили сглотнула комок в горле. Деймон заговорит иначе, когда из-за нее общество отвернется от него самого и его детей. Он осознает, какую цену ему пришлось заплатить за этот брак, и его любовь превратится в ненависть. Лили не могла даже думать об этом.
– Нет, мой милый дорогой Деймон, я не могу выйти за тебя замуж.
Деймон застыл. Заглянув в его черные глаза, Лили вздрогнула. Он был вне себя от ярости.
Впрочем, можно ли его в этом винить? Он был готов пойти ради нее на такую жертву!
Которую Лили не могла от него принять.
Лили обвила его руками, желая положить конец их ссоре.
– Пожалуйста, Деймон, почему мы не можем продолжать, как прежде? Я тебя очень люблю. – Она потянулась поцеловать его. – Пожалуйста, поцелуй меня.
Деймон грубо отстранил ее от себя.
– Значит, я достаточно хорош на роль любовника, но в мужья не гожусь, – процедил он сквозь зубы. – Что ж, Лили Калхейн, я даю тебе слово, что больше не поцелую тебя до тех пор, пока мы не поженимся.
Лили ошеломленно, растерянно смотрела, как он стремительно вышел из комнаты. Через мгновение хлопнула входная дверь.
Первое время Лили надеялась, что Хокхерст не сдержит своего обещания. Как только он чуть поостынет, так сразу же вернется.
Однако Деймон не пришел ни на следующий день, ни через вечер.
Джеймс, заметив красные глаза сестры и отсутствие Хокхерста, спросил, в чем причина ссоры.
Лили честно призналась ему во всем.
– Неудивительно, что Деймон пришел в бешенство, – сказал брат. – Он согласился на все твои условия, а ты по-прежнему отказываешься выходить за него замуж.
В театр в этот вечер Лили поехала с разбитым сердцем. Ей предстояло играть Зару в «Невесте в трауре», но она никак не могла сосредоточиться на роли, постоянно думая о том, присутствует ли Деймон в зрительном зале. К концу спектакля Лили чувствовала, что это самое плохое выступление с тех пор, как ее пригласили в «Ковент-Гарден».
Расстроенная и мрачная, молодая актриса прошла в гостиную. Хокхерста, разумеется, там не было – он ни разу не появлялся за кулисами с тех пор, как Иона Лоусон его поцеловала.
Все поклонники Лили отметили, что она молчалива и подавлена. Когда наконец за ней приехал Джеймс, она бросилась ему навстречу, радуясь возможности скорее уехать домой.
Но не успел брат взять ее под руку, как в комнате появился Хокхерст. Он сразу же направился прямо к ним. На его губах витала улыбка, но глаза были черными и непроницаемыми, словно безлунное ночное небо. Лили затаила дыхание, внезапно встревоженная тем, что он сейчас сделает.
Вежливо, но громко, так, что его голос донесся до самых дальних углов комнаты, Деймон произнес:
– Джеймс, сегодня я провожу Лили домой.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Все присутствующие с любопытством следили за происходящим.
Майор Рейли, добродушно улыбнувшись, тотчас же протянул Деймону руку сестры.
– Конечно, милорд. Я знаю, что она предпочитает ваше общество моему.
Лили захотелось надрать брату уши. Она почувствовала, что щеки ее пылают. Осознав, что, если она откроет рот, будет только хуже, молодая женщина безропотно протянула Деймону руку и направилась к выходу.
Дорогу им преградил лорд Рудольф Оулдфилд, самый гнусный лондонский сплетник.
– Значит, Ястреб предложил Лили карт-бланш?
– Нет, – спокойно ответил Хокхерст. – Я предложил ей выйти за меня замуж.
В наступившей тишине был слышен только легкий шелест чьих-то юбок. Эта новость потрясла всех.
– К несчастью, – продолжал Деймон, обращаясь к Оулдфилду, – Лили отвергла мое предложение.
Еле слышные «ОХ» и «АХ», раздавшиеся в ответ, лишь в малой степени выражали всеобщее изумление.
– По-видимому, она все же предпочитает майора Рейли, – ухмыльнулся Оулдфилд, кивая на Джеймса.
