– Нет! – возразил Джейк. – Надо же мне иметь пристанище в Лондоне.
– Ну а здесь мое лондонское пристанище, – твердо ответила Кэтрин. – И разница в том, что у меня собственная квартира, а ты свою снимаешь. Это пустая трата денег. Полагаю, нам и одной квартиры хватит. Этой. И потом, ведь большую часть времени мы будем проводить в Пенгарроне.
– Кэтрин! – Он бурно обнял ее, прижал к себе и зарылся лицом в ее волосы. – Я боялся, что ты передумаешь насчет Пенгаррона. Думал, ты опять исчезнешь, покинешь меня.
– Как же я могу тебя покинуть? – Она обвила его руками и улыбнулась. – Мне же предстоит изредка бродить по лесу и постоянно заниматься полировкой старой мебели.
– Где ты спала, пока я лежал в больнице? – спросил Джейк, выпустив ее наконец из своих объятий.
– Ох, грубо говоря, спала с Ральфом. На его диване. Но сегодня должны привезти кровать, так что ночевать, увы, придется дома.
Взглянув на Джейка, она увидела, что он усмехается, и поняла: ей удалось успокоить его. Очевидно, этим ей придется заниматься долгие годы. И все потому, что Джейк никак не может поверить, что жизнь бывает счастливой. Она и сама с трудом научилась этому верить, но теперь постарается убедить в этом и его. Для начала заставит старый Пенгаррон зажить новой, молодой жизнью, уничтожив в нем все следы прошлого. Да, она все там переменит и сделает так, что он полюбит родной дом.
Кэтрин старалась завершить восстановление квартиры до того, как они отправятся в Корнуолл. Джейк, вернувшийся к работе над рукописью, не торопил ее. В ее присутствии ему работалось лучше, помогало само знание, что она здесь, рядом. А Кэтрин убедительно доказала ему, что и она способна быть тираном, особенно когда требовалось настоять на том, чтобы он в нужное время поел и каждый день обязательно бывал на свежем воздухе.
Это напоминало брак, но браком не было, ибо на заднем плане счастливой картины постоянно маячил призрак Джиллиан. И хотя ни Кэтрин, ни Джейк никогда не заговаривали о ней, тень этой женщины явственно присутствовала здесь, безгласная и угрожающая прекраснолицая тень.
Авторы газетных публикаций, последовавших за статьей Джимми Уоррендера, явно порылись в архивах в поисках разгадки темного прошлого «некоего известного человека». Наиболее храбрые выступали со статьями, излагающими их собственные домыслы и озаглавленными примерно так: «КТО ЭТОТ ЗАГАДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК?» или «У КОГО ИЗ БУДУЩИХ ЧЛЕНОВ ПАРЛАМЕНТА ТЕМНОЕ ПРОШЛОЕ?». Кэтрин это забавляло, но Джейк все больше мрачнел.
– Если так и дальше пойдет, – проворчал он в один из дней, просматривая газеты, – то мои новости устареют до того, как я их выпущу в свет. Сегодняшняя сенсация назавтра уже никому не нужна. Черт бы побрал всех в мире газетчиков!
– А не попытается ли опять Ренфрей завладеть рукописью?
– Нет! – разъяренно выкрикнул Джейк. – Только через мой труп!
А два дня спустя к ним пожаловал сам Джайлз Ренфрей.
Он заявился вечером, когда Джейк еще работал, а Кэтрин сидела в другой комнате, подправляя кое-какие из своих рисунков.
У Джейка, казалось, сработало шестое чувство: когда она собралась пойти открыть дверь, он пулей вылетел из кабинета и приказал ей скрыться.
– Я не хочу, чтобы тебя видели, – смягчил он свой приказ объяснением. – Не очень-то мне по нраву визитеры, которые являются без приглашения и не предупреждают о своем приходе хотя бы по телефону. Не выходи, пока я не выясню, кто это.
– А если это один из них? – с тревогой прошептала Кэтрин.
– Кэтрин! – рявкнул он, строго взглянул на нее и указал на дверь гостиной.
Она не только не посмела ослушаться, но и простила ему этот сердитый окрик, хотя не в ее натуре было подчиняться чужим приказам. Всякое животное, подумалось ей, вправе защищать свое логовище. Уйдя в гостиную, она оставила дверь слегка приоткрытой, чтобы быть в курсе происходящего.
– Могу я войти?
При том, что Кэтрин знала об этом человеке, ее удивил его бархатистый вальяжный голос. Конечно, он из армейских офицеров, но годы посвятил тому, чтобы приобрести вес в обществе, и время отполировало его, удачливого и богатого бизнесмена. И все же его грязные делишки в прошлом – да и в настоящем тоже, – его связь с преступным миром оставили на нем неизгладимый отпечаток, которого не могли вытравить ни внешний лоск, ни солидность.
– Тот самый случай, когда гора пришла к Магомету? – внешне спокойно спросил Джейк. – Надеетесь покорить меня одним-единственным добродушным рукопожатием?
– Нам нужно поговорить.
– Я уже все сказал, – с ледяным сарказмом ответил Джейк. – Остальное – в газетах. Можете, конечно, пройти, но сразу должен предупредить вас, что единственное слово, которое я хочу от вас услышать, это «прощайте».
Ренфрей вошел в квартиру и, когда Джейк закрыл дверь, с интересом осмотрелся.
– Туда? – спросил он, показывая в сторону гостиной, где скрывалась Кэтрин.
– Почему бы и нет? – проскрипел Джейк, проходя вперед и открывая дверь. – Наверное, мне стоит расположиться поудобнее, чтобы выслушать ваши предложения.
Кэтрин все же уловила, что какую-то долю секунды Джейк находился в затруднении. Не разговаривать же, стоя в прихожей – крошечном помещении, где и присесть негде. Вести Ренфрея в свой кабинет он тоже не мог, ведь там находилась рукопись. Спальня и кухня не подходят для приема визитеров, так что, кроме гостиной, вести незваного гостя было некуда. Она быстро устроилась в кресле и погрузилась в изучение первого попавшего под руку журнала.
Джейк вошел, ободряюще взглянул на Кэтрин и пригласил войти непрошеного гостя.
– Добрый вечер, мисс Холден, – приятным голосом с бархатными обертонами проговорил Ренфрей.
Джейка это дико взбесило.
– Не смейте даже в сторону ее смотреть, иначе я выкину вас отсюда в два счета! – свирепо прикрикнул он. – Война идет между мной и вами. Никого это больше не касается. Я позволил вам войти в свой дом, чтобы дать возможность поведать мне о ваших дальнейших планах.
– Имею намерение предложить вам три миллиона фунтов за рукопись вашей будущей книги. Я не хочу, чтобы она была издана. Это все.
Прямота Ренфрея крайне удивила Кэтрин, да и сама суть его заявления не могла не ошарашить. Она знала, что Джейк зарабатывает много, не исключено, что он и сам теперь миллионер, но прозвучавшая сумма заставила ее, что называется, разинуть рот.
– Деньги даются мне не просто, мистер Ренфрей, они даются тяжелым трудом, но я зарабатываю их честно, – отрезал Джейк. – И нет таких денег, за которые я продал бы свою честь. Я хочу, чтобы вы покинули страну и, заодно, мою жизнь. Также я хочу знать, что случилось с моей женой.
