– Не хочешь рассказать мне?
– Они не очень хорошие.
– Ничего страшного.
Я отстранилась от него, повернулась и снова посмотрела на дом, словно пытаясь заставить его исчезнуть.
– Я помню… – Я подняла глаза и моргнула, пытаясь прогнать подступавшие слезы. – Я помню то чувство, когда мама кончиками пальцев вытирала слезы с моего лица. Как срывался ее голос, когда она просила меня не плакать. Но я все равно никак не могла остановиться. К тому времени он уже ушел от нас. Мы были вынуждены переехать из нашего дома, потому что она не могла одна платить ипотеку. Мама думала, я плачу из-за того, что нам придется оставить свой дом и переехать в город. Но я плакала по другой причине. Я плакала, потому что чувствовала облегчение. Я была счастлива, что отныне он не сможет нас найти. Отныне он больше не сможет сделать нам больно.
– Твой отец, – прошептал Калеб.
– Да. В городе у нее была подруга, и пока мама не нашла работу, мы недолго гостили у нее. Но она все равно продолжала его ждать. Надеялась, что он вернется.
– И он вернулся?
– Да, но когда он пришел, я была в школе. Я больше никогда его не видела. Он узнал, что мы остановились в доме у маминой подруги, и вломился туда. Украл все, что мог. После этого мамина подруга выгнала нас. Но даже после всего, что сделал мой отец, мать оставалась ему верна. Она зачахла от тоски по нему. Я никогда ее не понимала, – я глубоко вздохнула. – Пока не встретила тебя.
Я взглянула на Калеба. Его глаза смотрели на меня напряженно и вопросительно.
– Я никогда не понимала, как любовь к кому-то может затмить все вокруг, пока не познакомилась с тобой. Ты показал мне, каково это, Калеб. Но что я никогда не смогу понять, это как она могла продолжать принимать его обратно после всего, что он сделал с ней, со мной, и я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не смогу быть с кем-то, похожим на моего отца.
– Я на него не похож.
– Знаю, – я улыбнулась и дотронулась до его лица. – О боже, я это отлично знаю. Я никогда не встречала никого, кто был бы похож на тебя, Калеб. Никогда.
Он опустил голову, и его щека прикоснулась к моей щеке. Я закрыла глаза и почувствовала теплоту его кожи, запах пены для бритья, которой он пользовался сегодня утром. И неповторимый, потрясающий аромат, который принадлежал одному Калебу.
– Я люблю тебя, Калеб.
– Я люблю тебя сильнее, Алая. Обещаю, что больше никто не сделает тебе больно. И не забывай, что ты сама надерешь задницу любому, кто попытается это сделать. – Он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо и погладил меня по щеке. Когда я открыла глаза, увидела, что он мне улыбается. – Моя сильная, храбрая девочка. Я всегда буду с тобой, малышка.
Я глубоко вздохнула и, держа его за руку, снова повернулась к дому.
– Это дом, в котором я жила с ними, Калеб. С моей мамой. И папой.
Он хранил молчание. Я хотела посмотреть на него, но мне почему-то стало неловко. И стыдно.
– Он уродливый, как сам грех, – сказал он через секунду.
На удивление, из моего горла вырвался сдавленный смех.
– Знаешь, что я думаю об этом месте? – спросил он.
– Почему бы тебе не быть честным со мной и не сказать все, что ты по-настоящему чувствуешь?
Он улыбнулся, засунул руки в карманы и, что-то насвистывая, пошел прочь.
Я нахмурилась, глядя ему в спину, но он не останавливался. Он что, собирается вот так просто взять и уйти? Я полагала, он скажет, что действительно думает об этом доме.
Я закатила глаза и уже собиралась позвать его, когда он внезапно остановился. Он посмотрел вниз и наклонился, чтобы поднять что-то с земли. Когда он снова повернулся ко мне, я увидела, что в руке он держит огромный камень размером с половину баскетбольного мяча.
– Алая, смотри, – дерзко произнес он, продемонстрировав свои ямочки.
Он взял камень обеими руками и поднял их вверх, будто собирался сделать бросок в корзину.
– И три очка достается Локхарту! Бум!
Он швырнул камень прямо в дом, и, услышав звон бьющегося стекла, я почувствовала настоящую свободу.
Я издала звук, похожий на всхлип и смех одновременно.
– Фух! Я все еще самый ценный игрок в команде, – он гордо улыбнулся и наклонился, чтобы поднять с земли еще один камень. – Держи. Теперь твоя очередь, Алая.
Какого черта?
Я выхватила у него камень и, прицелившись, со всей силы бросила его в дом. Он влетел прямо в окно, и звук разбивающегося стекла что-то пробудил во мне. Что-то темное, тяжелое и огромное, пытаясь высвободиться, зашевелилось внутри. Начав, я уже не хотела останавливаться. Чем больше камней я бросала в этот полуразрушенный дом, тем легче мне становилось. Я искала камни и бросала их, пока у меня не сбилось дыхание. Когда я бросила последний, меня охватило настолько сладкое чувство облегчения и освобождения, что сразу следом я почувствовала в душе мир и покой. Это было так, словно с моей груди вдруг сняли тяжкое бремя.
– Вот это моя девочка.
Отряхивая руки, я улыбнулась ему.
– Спасибо.
– Это всего лишь дом, Алая. Он не причинит тебе вреда. Так же, как и твой отец.
Я вопросительно взглянула на него.
– Я попросил Клуни найти твоего отца.
– Что?
– Я не хотел, чтобы он снова тебя беспокоил.
– Калеб…
– Алая, он умер. Несколько лет назад. Твоя мама должна была знать об этом. Обычно о смерти уведомляют ближайших родственников. Он жил на улице, как бездомный. Обвинялся во взломе с проникновением, краже, торговле и употреблении наркотиков.
Я продолжала хранить молчание, и он сдвинул брови. У меня снова пересохло во рту.
– Я говорил, что больше никогда не позволю никому причинить тебе боль. Я должен был убедиться, что после инцидента с Беатрис-Роуз… – он
