ни черта брат ничего не успел.
Понял это, когда тишину трассы разбавили два коротких выстрела, а за ним послышался громкий девичий крик, полный страха, отчаяния и боли.
В меня самого будто ещё одну пулю всадили, как только я понял, что кричала младшая Никольская. Я прибавил в шаге, но споткнулся уже на следующем. Тело стремительно покидали последние силы. Чудом, не иначе, но я заставил себя встать. Если мне и суждено здесь сегодня сдохнуть, то я их всех заберу с собой.
Василиса
Взрыв…
Удар…
Звон битого стекла…
Ещё удар…
Выстрелы…
Крики…
Снова выстрелы…
Всё слилось в непроходимую пелену сущего кошмара, каким-то недоразумением судьбы ставшего явью. А ведь прежде я считала, что мой кошмар — это исключительно Игнат Орлов. Но реальность разубедила. Прижимая к себе младшую сестру, я молча глотала слёзы и молилась, чтобы всё поскорее закончилось. В таком положении сложно было разобрать, что происходит, утекающие минуты превратились в мучительную вечность, за которую ничего не осталось, как вновь и вновь надеяться, что мы когда-нибудь всё-таки из этого выберемся.
— Что происходит? — спросила, когда снаружи всё вроде как относительно утихло, а на место давно покинувшего внедорожник водителя уселся старший из братьев Орловых.
Как и всегда, мрачный и хладнокровный, невзирая на обстоятельства, он едва уловимо поморщился и бросил беглый взгляд в зеркало заднего вида, прежде чем завести двигатель.
— Всё нормально. Мы уезжаем, — отозвался Игнат, выворачивая руль, снова покосившись куда-то позади себя.
— А Ярослав? — напряглась.
Я плохо понимала, что именно происходило с момента аварии и последующей бойни, прежде чем оставить меня и сестру одних в салоне охрана приказала пригнуться и не высовываться, пока не вернутся. А они не вернулись. Зато теперь с нами был Игнат. Но не Ярослав. Неизвестность относительно младшего Орлова била по нервам, подобно высоковольтной вышке, и я с громадными усилиями сдерживалась, чтобы оставаться в прежнем положении, оставаясь в неведении и дальше. Если бы не Полина, и не сдержалась бы. Но хрупкие маленькие ладошки цеплялись за меня изо всех сил, и как бы я не стремилась поступить иначе, она — единственная, о ком мне сейчас следовало думать в первую очередь.
— Он за нами. Сказал же, всё нормально. Он большой мальчик, и не такое проходил, — мрачно сообщил Игнат. — Или ты забыла, что он недавно из горячей точки вернулся? Там и похуже случалось. Но ничего. Живой же.
Мужской голос звучал твёрдо и убедительно, очень логично. Но когда подступающая паника поддавалась хоть какой-либо логике? А состояние панического ужаса давно со мной. Как бы я ни притворялась перед сестрой, оно началось ещё когда оба брата сели в одну машину у поместья, постепенно усиливалось, росло и ширилось, а после и вовсе взорвало мне мозг, когда я осознала, что в жизни случаются вещи гораздо страшнее. Вот как сейчас.
А дальше ещё хуже!
Автомобиль едва тронулся с места, проехал всего ничего, как последовал новый удар в корпус. Мы не были пристёгнутыми, и всё, что я успела при столкновении — попытаться удержать Полину. Её-то я удержала. Но не себя. Здорово приложившись головой и больно ударившись плечом, я пропустила следующую минуту. В ушах шумело, в висках стучало глухим набатом, сердце окончательно решило добить мою грудную клетку, бешено стуча, словно вот-вот вырвется наружу. Я вернулась в реальность только вместе с пронзительным криком младшей Никольской. Она завопила от испуга, когда какой-то здоровенный бугай открыл дверцу с водительской стороны и вытащил наружу Игната. Судя по тому, что тот даже не сопротивлялся, ударился в момент только случившейся аварии гораздо сильнее меня.
Нет, не авария…
Авария — это происшествие. Происшествием происходящее не было. Серый фургон со всей дури намеренно въехал в нас, чтобы мы не могли скрыться.
И только для того, чтобы…
— Ты всё равно сдохнешь. Разница будет лишь в том, сдохнешь ли один или же сперва ты увидишь, как сдохнут и твои красотки, — рванул дверцу с пассажирской стороны второй громила, позволяя мне услышать то, что говорил первый, обращаясь к Игнату.
Тот едва держался на ногах, упираясь спиной в плохо закрытую дверцу, и с ненавистью смотрел на того, кто целился ему прямо в лицо. Кажется, в эту секунду я поняла всю ту жестокость, которую он проявил когда-то в ангаре. Или же наоборот, именно его жестокость спровоцировала ещё большую? Что-то упорно подсказывало — нет. Просто это мир такой. Жестокий. Беспощадный. И ты либо соответствуешь, либо ты труп. Как и говорил Ярослав.
— Что вы хотите? — сплюнул на асфальт Орлов.
Кровью. Она же осталась на его зубах и губах. И если я смотрела на него всё с тем пробирающим до содрогания ужасом, только теперь боялась не его, а за него, то оба незнакомца переглянулись, довольно оскалившись.
Нет, не незнакомца…
Тут я тоже ошиблась. Того, кто стоял ближе ко мне с сестрой, я уже видела. Сегодня. И тогда, в ангаре.
— Всё. Я хочу всё, — проговорил он. — И ты это организуешь. Прямо сейчас, — добавил, потянувшись к Полине.
Улицу огласил очередный визгливый вопль. И я уже не уверена в том, что он принадлежал только Полине, когда он схватил девочку за ногу, дёрнув на себя. Я не собиралась отдавать, но на деле, крепко вцепившись в неё, по инерции чуть не выпала из машины и сама, всё-таки он намного сильнее нас обеих.
— Как ты, блядь, себе это представляешь? — желчно ухмыльнулся Игнат. — Это нереально. Нужно время, и…
Не договорил. Замолк, едва нас с сестрой вытащили наружу, грубо оторвали друг от друга, а затем, как только я снова схватила Полину, под прицелом оказались уже мы обе.
— Раз ты такой несговорчивый, придётся тебе помочь. Одна всё равно лишняя! — рявкнул тот, что находился передо мной.
Напрасно я, желая избавиться от бессильных слёз, зажмурилась в этот миг! Грянул выстрел! Два!
Оглушили…
Дезориентировали…
Наполнили воздух чем-то противным и мерзким…
Когда я открыла глаза, Полина выла, пряча лицо у меня на груди. Оба мужика, пытающихся торговаться с Игнатом, уже лежали мордами вниз. Не знаю, что случилось с тем, кто находился ближе к Орлову, но из горла второго торчал охотничий нож, а асфальт под ним устилала растущая багровая лужа.
Игнат…
— Игнат! — вырвалось из моего горла, когда обнаружила его, рухнувшим на колено, заваливающимся на бок.
Вышло намного отчаянней, чем я могла бы хоть когда-нибудь предположить, что оно будет применимо по отношению к этому мужчине.
Отпустив сестру, бросилась к
