на кровать рядом с ней и провожу ногтями по ее руке, как когда-то, когда она была ребенком. — Это очень много значит, когда ты так говоришь.
После минутного молчания она прочищает горло.
— Я приняла решение, — говорит она. — Я не хочу возвращаться в школу. Все изменилось, и я не могу притворяться, что я все еще та девушка, которой была до того, как все это случилось.
Мои глаза ищут ее, и я киваю.
— Тебе не нужно быть кем-то, кроме себя. Никто от тебя этого не требует.
Она сжимает руки за головой.
— Да, но ты же знаешь, как люди говорят. Я просто не хочу иметь с ними дело.
Я искренне сочувствую ей, правда, но борюсь с желанием исправить каждую маленькую обиду. Я буду рядом с Софией и помогу ей пережить все, что произойдет дальше. Я договорилась о встрече с психотерапевтом на завтра, но я знаю не понаслышке, что единственный способ пережить что-то — это позволить себе испытывать свои чувства, а не запихивать их в себя.
Сейчас я тоже много чего переживаю, но мне помогает Роман.
— Тебе скоро восемнадцать, — напоминаю я ей. — Ты уже взрослая и вольна поступать так, как тебе хочется. Может быть, ты захочешь провести время в путешествии или, не знаю, взять уроки актерского мастерства в Лондоне, или что-то в этом роде.
— Может быть. — Она возится с одним из своих многочисленных колец. — Ты уже получила ответ от адвоката?
Мои брови сошлись.
— О чем?
Она делает глубокий вдох.
— О браке. Я все еще… — Слова застряли у нее в горле.
Я качаю головой, досадуя на себя, что это вылетело у меня из головы.
— Адвокаты уверены, что смогут добиться его аннулирования. Мы просто должны предстать перед судом вместе с Николаем.
Ее пробирает дрожь.
— Я должна снова увидеть Николая?
— Только когда ты будешь готова, — заверяю я ее.
Я предполагаю, что мысль о том, чтобы снова увидеть Николая, вызывает у нее тревогу — это напомнит ей об одном из худших дней в ее жизни. Я пыталась поговорить с ней о том, что произошло в часовне, но она не хочет об этом разговаривать. Может быть, это слишком свежо.
Роман легонько стучит в дверь, которая уже наполовину открыта, прежде чем войти в комнату. Его глаза встречаются с моими с невысказанным вопросом — как дела у Софии? Я слегка киваю.
— Ужин должен быть скоро, — сообщает он. — Я заказал тако, твои любимые, — говорит он Софии.
Меня охватывает тепло. Роман так старался, чтобы Софии было комфортно в его доме. Даже если это нелегкая битва, он так же предан ее выздоровлению, как и я.
— Что скажешь? — спрашиваю я сестру. — Готова поесть?
— Конечно. Я выйду через минуту.
Я киваю и быстро целую ее в висок.
На кухне Роман протягивает мне бокал вина и настаивает, чтобы я облокотилась на стойку, чтобы не давить на травмированный палец. Две его сильные руки обнимают меня, когда он обнимает меня за шею и целует в точку пульса.
По моему телу пробегает дрожь.
— Это мне напомнило, — говорю я ему, дерзко подмигивая. — Мы не закончили то, что начали сегодня утром.
Он немного отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Не волнуйся. Я не забыл о своем супружеском долге.
— Это еще не супружеский долг. — Я шлепаю его полотенцем для посуды.
— Скоро, детка, скоро. — Он улыбается. — Как София восприняла новость?
Я делаю задумчивый глоток вина.
— Рада за нас. Но в целом все еще очень подавлена. Хотя она приняла решение. Она не хочет возвращаться в школу.
— Не могу ее винить. Сплетни о падении твоих родителей будут ходить по всему городу.
Я киваю. Мне всегда будет больно от того, что мои родители были готовы продать нас с Софией, как будто мы ничего для них не значили, но я примирилась с этой правдой. Ради всеобщего блага я должна жить дальше без них.
— Что вы с Максимом решили делать с Петровичами? — спрашиваю я.
— Мы договорились сказать, что Анатолий погиб в результате трагической случайности на отдыхе. Мы откупились от властей, и именно эту историю услышат его родные. — Он гримасничает. — Мне неприятно скрывать, что он был жестоким монстром, но раскрытие правды привлечет нежелательное внимание к вам с Софией. Я не могу так рисковать.
— Я просто хочу забыть о его существовании. — Я вздрагиваю. — Кстати, София спрашивала об аннулировании брака. Уверена, ей не терпится покончить с этим.
Роман проводит рукой по шее.
— Николай занят тем, что берет бразды правления своей братией и обеспечивает безопасность Петербурга. Но в ближайшие несколько недель он приедет в Москву, чтобы встретиться с Максимом и договориться между нашими организациями. Тогда мы сможем заняться аннулированием.
— Хорошая идея. — Я раскрываю объятия.
Роман шагает в мои объятия, обхватывая меня, точно зная, что мне нужно.
— Когда я смогу сделать тебя своей женой? — хрипло прорычал он мне в шею.
— Я твоя навсегда, несмотря ни на что. Но я тут подумала…
Его брови приподнимаются.
— Я не хочу большой свадьбы. Мне нужны только близкие родственники и друзья, и я надеялась, что мы сможем устроить ее в хижине — так мы сможем вспомнить твою маму.
Он отстраняется и смотрит на меня, его глаза сияют от эмоций.
— Если мы подождем до лета, то сможем устроить свадьбу под огромным дубом, который мы с ней посадили. Он был ее любимым.
Я ухмыляюсь, мое сердце замирает.
— Я бы с радостью. Мне не терпится разделить с тобой вечность, Роман Васильев.
— Блядь, детка. — Он обхватывает мою голову, его взгляд напряжен. — Не знаю, как мне так повезло, но я никогда не был так счастлив. Никто больше не заставляет меня чувствовать себя так, как ты. — От его слов у меня перехватывает дыхание. — Ты дополняешь меня. Ты перевернула мой мир и сделала меня лучше. Эта жизнь не имеет смысла, если ты не рядом со мной.
Проклятье. Слезы падают без остановки. Я и представить себе не могла, что найду такую любовь — глубокую, настоящую и всепоглощающую.
— Для меня это то же самое, — шепчу я, когда он смахивает мои слезы. — Я больше ничего не хочу, кроме как быть твоей до скончания веков.
Роман — мое убежище, мой защитник — мое все.
Роман
День свадьбы
Свадьба — это все, на что я надеялся: небольшая компания в моем домике — или особняке-хижине, как его ласково назвала Лиза. Там собрались только близкие друзья
