Парень обхватывает мой подбородок, большим пальцем медленно проводит по моей щеке.
— Я никогда не был влюблен до тебя. Никогда не будет никого другого. Только ты.
Надежда разрастается в моей груди.
Он прищуривает один глаз.
— Ты видела, что я сделал со своим домом, верно? Четыре дня, когда я не знал, заговоришь ли ты со мной когда-нибудь снова, свели меня с ума, черт возьми.
Он слегка улыбается.
— Не прикасался к ней. Моя машина и эта комната — два места, где я продолжал видеть тебя в своей голове, и я поклялся, что не прикоснусь ни к одному из них, пока ты не будешь со мной.
Я крепко обнимаю его. Беспокойство о моем будущем, о предстоящих препятствиях, о возможности будущего с Итаном, все это тяжелым грузом ложится на мое сердце, но когда парень обнимает меня, у меня появляется надежда, что настанет день, когда кошмары останутся позади и я снова стану целой.
— Хочешь прокатиться? — спрашивает он.
— Нет ничего, что я предпочла бы сделать.
ГЛАВА 31
ИТАН
Двадцать четыре часа.
Столько времени у меня осталось с Тейлор, прежде чем я уеду на последние четыре месяца тура. Я буду наслаждаться каждой минутой, которую она мне подарит.
Я пытался убедить ее остаться со мной на ночь, но знал, что девушка не готова к этому, по тому, как она подпрыгивает каждый раз, когда я прикасаюсь к ней. Находиться рядом с ней, не целуя ее — это пытка хуже смерти. По крайней мере, после смерти мне не пришлось бы пялиться на ее губы с воспоминанием об их вкусе, быстро исчезающем с моего языка.
Мне удалось уговорить ее позавтракать со мной пораньше, прежде чем мне нужно было быть у автобуса для отправления. Есть вне дома — это не вариант. Я отказываюсь делиться нашими последними несколькими часами вместе с публикой.
Я заезжаю за ней в ее квартиру в Энсино. Она с улыбкой открывает дверь, и я чувствую это прямо в своей душе.
— Доброе утро, красавица.
— Ты рано.
Виновен.
— Неужели?
Мне пришлось практически пригвоздить свою задницу к полу, чтобы не сорваться до восхода солнца.
Она хромает, выходя за дверь на одном костыле. Я беру у нее ключи, закрываю и запираю за ней дверь, прежде чем вернуть ей ключи. Тейлор и ее отец живут в скромном, но новом комплексе без ограниченного входа или системы безопасности, и это меня беспокоит.
— Уверена, что будешь в порядке, оставаясь здесь одна, пока твой отец в дороге? — Я замедляю шаг, чтобы идти рядом с ней, затем открываю дверь со стороны пассажира, чтобы помочь ей сесть.
— Да, я чувствую себя здесь в безопасности. — Она смотрит, как я кладу ее костыль на заднее сиденье. — Я знаю всех своих соседей. Мы заботимся друг о друге.
— Хорошо, это хорошо.
Я завожу «Мустанг» и направляюсь обратно в Малибу. Мы говорим о туре, о том, какие города я с нетерпением жду, и она рассказывает истории о некоторых членах команды, воспоминания о своей юности, проведенной в разъездах. В конце концов мы подъезжаем к железным воротам, и я набираю серию цифр на клавиатуре, чтобы открыть их.
— Где мы находимся? — Она примостилась на краешке сиденья, выпрямившись, чтобы видеть поверх капота машины. — Ого, это отель или дом?
Я глушу двигатель машины.
— Дом. Здесь живет Джастис Аллен.
Ее голова резко поворачивается в мою сторону, и я так чертовски благодарен, что она не надела бейсболку. Я получаю полный доступ к ее красоте без помех.
— Подожди, ты имеешь в виду того самого Джастиса Аллена?
Я закатываю глаза.
— Не слишком волнуйся. Он в Лондоне, на съемках. — Я обхожу капот и помогаю ей выбраться.
— Откуда у тебя код, чтобы пройти через ворота?
— Он мой друг. Мы были соседями по комнате, когда он был начинающим актером, а я — накачанным наркотиками музыкантом.
— Значит, мы завтракаем у него дома?
— Вроде того. Мне нужно было уединенное место, а в его собственности есть участок частного пляжа. — Меньше шансов, что папарацци разбросают наши фото на сайтах сплетен.
Я провожу ее по современному дому к пляжному патио, где нас ждет стол, накрытый льняной скатертью, фарфором и хрусталем.
— Итан. — Она останавливается и пристально смотрит. — Это для нас?
Я сжимаю ее руку и внутренне проклинаю, когда чувствую легкое подрагивание ее мышц.
— Неужели ты думала, что я поведу тебя в «Макдоналдс» на нашу последнюю совместную трапезу?
— Я должна была знать лучше, да? — Она отставляет свой костыль.
Я отодвигаю ее стул и сажусь напротив нее.
— Кофе, сок или воду?
— Кофе, пожалуйста. — Она оглядывается вокруг. — Что у нас на завтрак?
Я снимаю серебряный купол с блюда, стоящего посреди стола.
— Та-дам!
Ее глаза расширяются, а с губ срывается смех.
— Канноли!
— Все вкусы, которые смог приготовить лучший итальянский кондитер в Лос-Анджелесе. Минус зубная паста. — Я подмигиваю. — Понимаю, что на самом деле это блюдо не для завтрака, но кто сказал, что мы не можем съесть десерт на завтрак?
Ее смех быстро превращается в слезы, и моя собственная улыбка гаснет.
— Черт, детка. Мне жаль. — Я понятия не имею, что произошло. От безумной радости она перешла к слезам. Я обхожу стол, и как бы сильно мне ни хотелось обнять ее, я сдерживаюсь, боясь спугнуть. Опускаюсь на колени рядом с ней и кладу руку на ее здоровую ногу поверх теннисной туфли. — Эй, мне так жаль. Мы можем уйти. Я не хочу тебя расстраивать.
Тейлор качает головой, и ее слезы быстро превращаются обратно в смех.
— Прости, это не ты. Я даже не знаю, почему плачу. — Она шмыгает носом и вытирает лицо салфеткой. — Это так
