Томас поднял на нее глаза, и ее поразило взрослое выражение его взгляда. На Энни будто вылили ушат холодной воды. «Что я делаю с детьми!» – подумала она.
– Я хочу посмотреть этот фильм с папой, – сказал Том. – Это про космос, папе нравятся такие вещи.
– И я тоже, – вмешался Бенджамин. – Я хочу посмотреть этот фильм с папой.
Энни перевела дыхание, пытаясь улыбнуться.
– О'кей, – сказала она. – Посмотрим фильм с папой. Может быть, тогда хоть проведем ленч со Стивом?
Томас сунул игрушки назад в коробку. Его лицо покраснело, как это бывало у него всегда, когда он начинал злиться. Он крикнул раздраженно:
– Я не хочу никуда идти! Мне не нравится этот Стив! Я не пойду! И Бенджи не пойдет!
Энни растерялась. Уговаривать Тома, настаивать не было никакого смысла. Из обрывков сердитых родительских разговоров, из гнетущей тишины в доме и из собственных подозрений Том, конечно, создал себе свой портрет Стива. Он чувствовал, что опасность рядом, и защищался от нее единственными известными ему способами.
Сейчас, стоя возле сына на коленях, Энни увидела со всей отчетливостью, как все будет в дальнейшем. Подобные сцены будут продолжаться месяцы, а может быть и годы. Она смотрела на раскрасневшееся лицо Тома, на обеспокоенную мордашку Бена и видела, как больно им разрываться между родителями. Дом Стива будет казаться сыновьям тюрьмой, если они останутся с ней. Кроме того, она была уверена, что Мартин не смирится с потерей детей и будет бороться с ней за мальчиков. Отчетливо, как будто это все уже произошло, Энни представила, какими бесцветными и тоскливыми будут субботние встречи с детьми, независимо от того, кто из них с Мартином одержит верх, в их споре за детей. Стоит ли ее собственное счастье, их счастье со Стивом всего этого?
Наконец Энни встала с колен, чувствуя, как болит ее сердце.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Все правильно. Необязательно идти, если не хочешь. Но мне придется пойти, потому что я обещала. Сейчас я позвоню и спрошу Одри, не сможет ли она немного побыть с вами.
Мальчики тихо сидели, пока она звонила.
– Одри? – говорила она, – знаю, что надоела тебе своими просьбами, но обещаю – это в последний раз.
– Ты хочешь, чтобы я посидела с мальчиками?
Энни подумала об Одри, ее взрослых дочерях, внуках, об ее вечно угрюмом муже, – есть у нее все, о чем она мечтала?
– Всего только на час или на два…
– Ну, конечно, дорогая, я приду. Я буду только рада. Хоть отдохну от дома.
Энни с сыновьями сели кружком вокруг коробки с мозаикой и стали ждать Одри, целая вид, что вместе играют. Но, когда Том услышал знакомые шаги по садовой дорожке, он посмотрел на мать и торопливо, с тревогой спросил:
– Все хорошо, мама?
– Я сделаю так, что все будет хорошо, – пообещала она ему.
«Чего бы это мне не стоило». Одри вошла в прихожую.
– Это всего лишь я, – сообщила она, как делала обычно. Энни вышла и поставила чайник на плиту.
– Хэлло, Одри! Угостить тебя чаем? Как мило с твоей стороны, что ты меня снова выручаешь.
Одри посмотрела на хозяйку дома и сняла с головы вязаный шарф.
– Беги, моя милая. Делай, что хочется, пока есть возможность.
Энни смущенно отвернулась.
– Это в последний раз, – прошептала она.
Когда Одри села пить чай из своей любимой фарфоровой чашки с блюдцем, Энни одела пальто. В зеркало она смотреться не стала, и Одри пришлось ее окликнуть:
– Энни, воротник на пальто сзади смялся.
Она подошла к Энни и по-матерински заботливо поправила ее одежду.
– У тебя все нормально, детка?
– Да, – быстро ответила Энни, – все отлично.
От двери она посмотрела на Бенджи и Тома. Сыновья увлеклись своей игрой. Она ведь сказала им, что все сделает хорошо, так чего же теперь беспокоиться?
– Пока! – сказала она. – Приду, как только смогу.
– Пока, – отсутствующе, не глядя на нее сказал Том. А Бен, тот и вообще не обратил на нее внимания, и только Одри снова сказала:
– Делай, дорогая, то, что считаешь нужным, о детях не беспокойся.
Энни чуть не рассмеялась, услышав это и вышла из дома. Слова Одри долго еще раздавались в ее голове.
Она не помнила, как добралась до Стива, но была уверена, что едет к нему дольше, чем обычно и, только боялась, что решимость по дороге покинет ее.
Наконец, она вошла в зеркальный лифт, поднялась наверх. В лифте Энни смотрела себе под ноги, будто боялась увидеть свое отражение.
Когда Стив открыл ей дверь, она взглянула ему прямо в глаза и выпалила:
– Я так больше не могу.
Он взял ее за руку, повел в квартиру, закрыл дверь. Черный диван был прямо перед ней, так близко, такой удобный! Энни невольно отшатнулась и села на ближайший стул.
– Чего ты не можешь? – спросил Стив.
– «Ничего, – хотела ответить она. – Нет, ничего, чего бы я не смогла, пока ты со мной». Но в ту же секунду Энни устыдилась этих своих мыслей. Далеко внизу, за окном, был слышен шум городских улиц. Сюда, наверх, в комнату, звук еле проникал…
– Я не могу их оставить, – сказала она, а сердце ныло так, как будто в нем сидела заноза. Стив отвернулся, через мгновение встал, подошел к окну и посмотрел на вереницы машин там, внизу.
– Почему именно теперь, Энни? Почему ты решила сказать об этом именно сейчас.
Его голос был ледяным от разочарования. Энни подумала о тех двух неделях, которые они со Стивом только что прожили и обо всех тех долгих годах до этого Рождества. Нет, решение она приняла не сегодня утром, как должно быть, думает Стив. Да и никакое это не решение, – это просто признание той очевидной правды, которая ей всегда была известна.
– Я просто малодушна, – прошептала она. Стив резко развернулся, чтобы вновь посмотреть на нее. Его черные брови сомкнулись над потемневшими от гнева глазами.
– Ничего подобного! Не ищи, Энни, себе оправдания!
Она увидела, что он выбит из равновесия, и заговорила деловым тоном.
– Я скажу тебе, что случилось. Помнишь, мы планировали ленч в Макдональдсе и поход в кино. Я предложила детям все это сегодня утром, ненавязчиво, небрежно, в общем, как смогла. А они сразу замкнулись, сразу догадались, что это им чем-то угрожает… Знаешь, что мне ответил Томас?
Стив молча слушал ее рассказ. Энни продолжала.
– Я еще тогда знала, что не смогу их оставить. Не смогу даже попытаться это сделать. Слабость это или трусость? Я не могу допустить, чтобы все было так, как сейчас.
Она улыбнулась дрожащими губами.
– Если бы это случилось с ней сейчас, если бы это произошло через десять лет…или десять лет назад.
Впрочем, подобное уже случилось десять лет назад, и тогда она сделала легкий выбор. «Я не заслужила ничего иного», – печально подумала Энни.
