– Ты уверена, что твои дети оценят жертву, которую ты им сейчас приносишь?
Энни снова улыбнулась. Такое может спросить только тот, у кого нет детей, и кто не понимает, что родителям приходится приносить ежедневные жертвы.
– Я так не думаю.
– А Мартин? – Энни помолчала.
– Мартин и я были друзьями, может быть, нам удастся вернуть назад хоть что-то, ради детей.
Стив сделал последнюю попытку. Он отбросил все чувства, гнев, все, что его сейчас мучило, и сказал ей правду:
– Энни, я люблю тебя. А ты не дала мне никакого шанса.
Она хотела броситься к нему. До боли в сердце хотела прижаться головой к его груди. Но Энни не двинулась с места. Сейчас, когда она уже зашла так далеко, у нее больше не было права колебаться.
– Я тоже тебя люблю. Вот только шансов у нас никогда никаких не было…
Они снова взглянули друг на друга, шагнули навстречу и взялись за руки. Энни очень хорошо знала эти его прикосновения, а сейчас его ладони были такими теплыми, желанными, что одна мысль о том, чтобы жить без них, казалась невозможной. Энни обещала себе уйти раньше, чем расплачется, но вот ее слезы побежали по щекам, и она ничего с этим не могла поделать.
Она посмотрела на Стива сквозь их горячую пелену и сказала с отчаянием:
– Прости, пожалуйста. Мне надо было бы сделать что-то другое для разнообразия, а то все плачу и плачу.
Неожиданно быстрым движением Стив вытер ей слезы со щеки ладонью и поцеловал ее. Он целовал ей глаза, уголки губ, шею. На какое-то мгновение, долгое, как вечность, показалось, что можно связать, соединить все то, что она сейчас только что разрушила. Энни знала, что есть еще такая возможность. Но очень скоро все та же правда вновь стала перед ней во весь свой рост.
У Энни к горлу подкатили рыдания, но она смогла сдержаться.
– Мне нужно идти домой, – сказала она. – Меня ждут… Том и Бэнджи.
Стив разжал свои руки и отпустил ее.
– Не могу заставлять их ждать, – сказал он.
«Я не должна осуждать его за резкость,» – подумала Энни, повернулась и неуверенно пошла к двери, чуть помедлив около нее, с трудом удерживаясь от желания повернуться к Стиву. Она чувствовала, что он ждет.
«– Нет! Ну же, решай быстрее», – мысленно приказала она себе и, открыв дверь, шагнула за порог… Перед ней был пустой коридор, и она была одна.
Стив стоял неподвижно, не отрывая глаз от закрывшейся двери, и вместо нее отчетливо, как будто наяву, видел Энни, хотя ум подсказывал ему, что ее уже здесь нет. Потом он болезненно поморщился, встряхнул головой, как будто пытался освободиться от воспоминаний. Стив подошел к окну, уперся лбом в стекло. Это напомнило ему больницу, ту угловую комнату над боковой улочкой.
– Энни… – громко позвал он.
Стив нашел ее фигурку на улице и, провожая взглядом, долго видел плечи Энни, она не пересекла улицу, и ее толпа не поглотила.
Он не знал, сколько времени стоял у окна, бесцельно глядя на людской поток, текущий по улице.
Зазвонил телефон, и Стив поднял трубку.
– Извини, что беспокою дома, Бобу нужна какая-то информация, не возражаешь, если я тебя с ним соединю?
Звонила секретарша Боба Джеффери. Стив нахмурился, мрачно глядя на черный журнальный столик, заваленный сценариями, докладами, записками. «Что б тебе провалиться!» – подумал он.
– Соединяй, Сандра. Я не занят.
Стив разговаривал со своим компаньоном, обсуждая рекламу корма для собак, а сам в это время, как обычно, думал совсем о другом. Когда, наконец, Боб закончил и простился с ним, Стив постоял в раздумий несколько мгновений, держа телефонную трубку в руке, как гранату, а потом набрал другой номер, ему ответила его собственная секретарша.
– Дженни? С понедельника я снова выхожу на работу. Достаточно бездельничал. Посмотри, пожалуйста, Все, что нужно сделать, хорошо?
Дженни, сидя за столом в офисе, выразительно посмотрела на машинистку напротив. Она слишком хорошо знала, когда шеф начинает говорить таким тоном.
– Да, конечно. Для вас есть несколько записок. Читать?
– Конечно. – Дженни прочитала. Ничего особенного – обычные скучные напоминания и просьбы. Потом она добавила:
– Было несколько звонков от Викки Шоу. Сегодня утром она звонила опять, интересовалась, не вышли ли вы на работу. – Все, что было связано с этим именем показалось теперь таким далеким, что Стиву понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, о ком это идет речь. Он нахмурился, осмотрел свою опустевшую квартиру. В открытую дверь спальной был виден краешек широкой кровати.
Стив снова подумал об Энни, представил, как она лежит в этой кровати, как смеется, прильнув к его губам своими. Он вспомнил как она, закрыв глаза, стонала от наслаждения… И волосы рассыпались по ее плечам и подушкам.
Она ушла. После ее ухода ему стали особенно ненавистны и эта пустая квартира, и тишина, окружавшая его, и его собственное одиночество.
– Стив? – голос Дженни в трубке.
– М-м… – он сгребал свободной рукой бумаги со стола и запихивал их в свой дорогой черный кейс. – Слушай, если Викки еще позвонит, скажи, что я на пути в офис. И ей перезвоню после ленча. Пока, увидимся через полчаса.
Дженни повесила трубку.
– Ну, начали работать, – сказала она машинистке.
Стив закончил сборы. Он думал теперь о своей машине, ждущей его в подземном гараже, знакомой дороге, о своем кабинете, в современном офисе компании, его ждет работа. Корм для животных, фруктовые соки, моющие средства – все, что нужно показать и продать. Ленч, обед с Викки, постель, сон, и снова работа. И так будет всегда, всю жизнь, одно и то же! Словно ничего не случилось. Стив застегнул разбухший кейс.
– У нас никогда и не было никаких шансов! – громко произнес он, отзываясь на свои мысли.
«Ты не права, Энни. У нас были все шансы, какие только можно желать.»
Снова раздался телефонный звонок.
– Да, иду я! – с ненавистью крикнул Стив. – Какого черта!
Он вышел из комнаты, и вслед ему неслись настойчивые звонки.
Энни сказала Мартину:
– Я видела сегодня Стива…
Она очищала тарелки от остатков еды, и складывала их в раковину. Мартин помоет посуду после того, как они посмотрят телевизионные новости.
«Как странно, – думала Энни. – Мы, кажется, дошли до края, находимся так далеко друг от друга, что неизвестно, как нам удастся и удастся ли вернуть все назад. И в то же время, продолжаем делать все, что делали раньше, как обычно выполняя все домашние дела. Совсем как вон те здоровые кастрированные коты у двери».
Энни чуть не расхохоталась от этого сравнения, но повернувшись, она увидела, что Мартин растерянно и встревоженно смотрит на нее. Тогда она подошла к мужу и положила ладонь на его руку.
