Энни подошла к сыновьям, которые затаив дыхание, восторженно смотрели на разноцветные шатры, качели, карусели, машины с пестрыми плакатами.
– На чем мы будем кататься, мам?
Она взяла их за руки и повернула кругом.
– На всем!
Они легко смешались с шумной толпой. Музыка и голоса уличных торговцев, запах сахарной ваты и жареного лука, водоворот красок поглотил их. Среди этого ярмарочного веселья Энни внезапно почувствовала себя не старше Томаса и Бенджи. Удовольствие от того, что она имеет возможность побаловать детей и разделить с ними наслаждение этим праздничным весельем, наполнили ее такой непосредственной радостью, какой она уже давно не испытывала.
С Томом во главе они протискивались к огромной карусели в центре карнавальной площадки. Грохотание вагончиков, кружащихся на деревянных подмостках, заглушало, даже музыку. А те, кто в них ехал, громко визжали от восторга и наслаждения.
Энни пыталась отговорить Тома, напоминая ему об осторожности, даже прикрикнула на него.
– Бенджи еще мал для такой забавы!
Том обернулся к ней – руки на поясе, на секунду напомнив ей живую копию Мартина.
– Не мал! Мы посмотрим за ним. Посадим его в середину.
– Я уже большой, – капризно заявил Бенджи.
– Ну, ладно, уговорили.
Большой вагончик опускался, замедляя свой бег. Как только возле них оказалась кабина с пустыми местами, Томас полез в нее, отбиваясь от других, желавших залезть туда тоже.
– Нет! Это наша! Мама, Бенджи, скорее сюда! – Они взбежали вслед за ним по крутым ступеням и впрыгнули в обитую войлоком кабину. Энни привязала Бенджи между собой и Томасом и вытянула хромированное кольцо, чтобы они втроем могли за него держаться.
– Поехали! – взвизгнул Том, наклонившись вместе с кабиной, когда та начала поворачиваться и вращаться все быстрее и и быстрее. Энни крепче обняла детей, чувствуя их острые плечики, съежившихся от сладкого ужаса. Глаза и рот Бена превратились в три широких удивленных круга, а улыбка Томаса казалась приклеенной к его напряженному лицу. Вращение становилось все быстрее и быстрее, и мир начал сливаться перед ними в огромную пеструю стену. Паренек, собиравший в у них деньги, улыбнулся Энни, а потом весело присвистнул, когда ее юбку задрало порывом ветра.
– Ой-е-е-ой! – вопил от радости Томас, а Бен вторил ему тоненьким голоском.
– «Держи их покрепче, – подумала Энни, – Держи! Всегда! Вот так».
Наконец, карусель стала постепенно замедлять ход. Энни и дети еще сидели на своих местах, вздыхая и смеясь, от удивления, что мир вновь приобретает привычные очертания, распадаясь на отдельные фрагменты.
– А правда я смелый? Ну, мам, правда?
– О, да! – кивнула Энни. – И ты тоже. Вы оба такие смелые. Я бы без вас ни за что не смогла бы все это выдержать.
Они спустились вниз на ватных ногах, с удивлением чувствуя странную неподвижность земли под ними.
– А что теперь? – спросил Томас. Посмотрев на его лицо, Энни положила руку ему на плечо и на мгновение привлекала сына к себе.
– Теперь давайте что-нибудь спокойное – взмолилась она.
– Я знаю, что тебе подойдет – с торжественным видом сказал он, взяв мать за руку, а другую протянул Бену.
– Пойдемте, только не торопитесь, – Том потянул их сквозь толпу к большой, увешанной зеркалами, карусели, рядом с которой Орган хрипло наигрывал старомодный вальс. Энни посмотрела на ярко раскрашенный навес и тент, поворачивающийся вокруг своей оси.
– Карусельные лошадки, – восторженно прошептала Энни. – Я действительно так мечтала прокатиться на лошадках!
– Правда, они крутятся совсем медленно, – снисходительно заявил Томас, впрочем, это не помешало ему получить от катания на скользкой спине лошадки удовольствие не меньшее, чем матери с Беном.
После этого, они катались на всем на чем только было можно, даже на самых крохотных каруселях для начинающих ходить малышей. Бенджи забрался в пожарную машину и бешено трезвонил, проезжая мимо Энни, а Томас уселся сначала в гоночный автомобиль, потом, в вертолет и хмурился, глядя на мать, когда проезжал мимо нее.
Наконец, накатавшись вволю, они нырнули в павильоны с попискивающими компьютерными играми, которые безумно нравились всем троим. Потом в дырявых стареньких палатках Энни и Том сражались друг с другом в дарме на шатающихся мишенях и стреляли из духовых ружей по воздушным шарикам. Бенджи отчаянно болел по очереди то за брата, то за мать. И, дергая Энни за руку кричал:
– Ну, мама, же! Почему ты не выигрываешь? – Энни смеялась и положила свое ружье.
– Ничего не выйдет, Бен. Мне далеко до Томаса.
– На, детка, – фыркнул Том, сунув Бену в руки оранжевого мехового медвежонка, которого он выиграл для брата. – Ну, ты его хотел?
– Я просто хотел, чтобы мама выиграла – повторил Бен, – не хочу, чтобы она была грустной.
– Я не буду грустить, – пообещала ему Энни.
– А теперь пошли в комнату смеха.
Они ходили в узком балаганчике перед кривыми зеркалами, а их отражения скакали перед ними вперед, назад, то увеличиваясь, и становясь похожими на длинных веретенообразных змей, то уменьшаясь до коротеньких пузатых бочонков с ухмыляющимися тыквообразными лицами.
Мальчики покатывались от хохота, хлопали друг друга по плечам.
– Глянь, глянь на маму! Какие ноги.
– А зубы у тебя! Как у старой лошади!
Энни тоже смеялась, больше над их весельем, чем над своей искаженной фигурой.
Наконец-таки ей удалось вытащить их из комнаты. Они вышли на солнечный свет, щурясь и все еще фыркая от смеха.
– Есть хотите?
– Да! Я так голоден!
– И я!
Они закусили сосисками в тесте с жареным луком и кетчупом, а потом Энни купила им огромные похожие на облака, клубы сахарной ваты…
– Ма, ты нам даешь исключительно вредные вещи.
– Ну, это только сегодня – сурово насупилась она. – А не пора нам на колесо обозрения?
По молчаливому согласию Энни и мальчики оставили это удовольствие на самый конец программы развлечений. По вытоптанной траве они прошли и киоску с билетами и стали в очередь в тени огромного колеса.
– В последний раз, когда мы здесь были, я был еще очень маленьким – сказал Бенджи, запрокинув голову и заглядываясь на то, как высоко над ними проплывали гондолы.
Энни наклонилась к ребенку и одернула его курточку, просто для того, чтобы хоть прикоснуться к нему.
– Ну, сейчас ты уже совсем взрослый. – Наконец, наступила их очередь. Распорядитель пропустил их в маленькую металлическую калитку и они взобрались в качающуюся лодочку. Сыновья уселись по обе стороны от Энни, закрылась страховочная перекладина, и гондола поплыла вверх, покачивая своих пассажиров.
