обратно в гостиную.
Улыбаясь, я прижалась щекой к груди Хантера и крепко обняла его.
— Я люблю тебя.
Его мягкие губы коснулись моих волос.
— Я тоже тебя люблю.
Мы держались друг за друга так долго, как позволял нам Коби, и наконец оторвались друг от друга, когда он потребовал, чтобы Хантер поиграл с ним, и проворчал, что голоден.
Пока они гоняли машину вокруг мебели, я вернулась к приготовлению ужина, отправляя друзьям сообщения о последних новостях в перерывах между приготовлением картофельного пюре, разогреванием горошка в микроволновке и взбиванием соуса.
Это больше не фантазия, это все чего я когда-либо хотела в своей жизни.
Счастливая жизнь.
Жизнь, наполненная большим количеством любви, чем некоторые люди находили за целую жизнь.
Жизнь с мужчиной, который будет всегда заставлять меня улыбаться.
Семь лет спустя…
— Черт возьми, детка, давай. Быстро, — прорычал Хантер, затем укусил меня за шею сбоку.
Острая боль прошла прямо от моей шеи к клитору. Когда Хантер пососал место, которое только что укусил, мои и без того покалывающие ноги начали дрожать.
Моя спина была прижата к прохладному мрамору в нашей душевой кабине, мои ноги обхватывали бедра Хантера, а мой муж безудержно вгонял в меня свой член, пока вода стекала по его спине. Со звуком шлепков нашей кожи и журчанием воды его рот проложил дорожку поцелуев вверх по моей челюсти к моим ожидающим губам.
Мои руки начали царапать его спину, побуждая двигаться сильнее и быстрее. С урчанием, вырвавшимся из глубины его груди, он повиновался, трахая меня так сильно, как только мог, не уронив меня на задницу.
— Я так близко, — сказала я ему в губы. — Мне нужно…
Мне не нужно было ничего объяснять. После многих лет тайного секса в душе, пока наши дети спали, он точно знал, что мне нужно. После одного медленного облизывания моей нижней губы, он втянул ее в рот, и меня настиг оргазм. Он держал ее между зубами, пока я плакала, моя спина выгибалась, отталкиваясь от плитки, когда мои внутренние стенки сжались вокруг его торчащего члена.
— Обними меня. Просто так. — Его слова были едва слышны из-за моих сдавленных звуков, эхом отражающихся от стен душа. — Просто. Так. — С каждым словом он толкался сильнее, находя свое собственное освобождение. Его стон заглушил мой, когда он отпустил мои губы и откинул голову назад.
Я наклонилась вперед и слизнула воду с его жилистой шеи, заставляя его пальцы еще сильнее впиться в мои бедра, когда он отпустил меня.
Когда мы оба кончили, он отпустил мои ноги и поставил их обратно на кафельный пол. Я держала его за плечи, пока белые пятна в моем поле зрения не прояснились и я не восстановила равновесие.
— Ого, — сказала я, затаив дыхание. Мои руки и ноги были как резиновые, и теперь мне самой не помешало бы вздремнуть.
Хантер усмехнулся.
— Тебе лучше поторопиться, иначе мы опоздаем.
Я шлепнула его по руке.
— Если мы опоздаем, это твоя вина. Вы помешали мне принять душ, доктор Фарадей.
— Ты жалуешься, Блондиночка? Потому что я почти уверен, что твоя киска рада появлению доктора.
Я поджала губы, чтобы скрыть улыбку, затем шлепнула его по заднице и прошла мимо него за своим шампунем.
Он снова рассмеялся и забрал бутылку у меня из рук, как я и ожидала. Единственное, что Хантер всегда делал во время нашего грязного душа, — это мыл мне волосы. А потом я бы мыла его.
Это был простой жест — мыть друг другу волосы, но для меня это значило все.
Это была забота, которую Хантер проявлял по отношению ко мне. То, как кончики его пальцев слегка впивались в кожу, снимая любое напряжение. То, как он наклонялся и целовал мое плечо, когда я была вся в мыле. То, как он опускал меня обратно под воду, поддерживая мой вес одной сильной рукой, в то время как другой не давал воде попасть мне в глаза.
И за всю заботу, которую он мне оказал, я сразу же отплачивала ему тем же.
Я боготворила его волосы, нежно расчесывая их пальцами, прежде чем сполоснуть дочиста. Все эти годы я была так же одержима волосами Хантера, как и в тот первый день, когда он вошел в вестибюль мотеля.
Мы помылись и закончили наш ритуал до того, как Хантер вышел из душа, чтобы подготовиться к вечеринке. Я поспешила побрить ноги, чудесным образом не оставив ни одной царапины, затем выбежала из душевой кабинки, чтобы провести немного дополнительного времени — не так много, как планировала, — перед зеркалом в ванной над прической и макияжем.
Я натянула джинсы, красивый черный свитер и шарф, чтобы скрыть любовный укус Хантера. Натянув сапоги до колен поверх темных обтягивающих штанов, я в последний раз осмотрела себя в зеркале в полный рост в нашей гардеробной, прежде чем выйти из спальни на поиски своей семьи.
Я нашла Коби в его комнате с Грейсоном, прямо там, где я оставила их на обязательный «тихий час», поскольку они оба были слишком взрослыми, чтобы спать в эти дни.
Грейсон сидел на койке Коби и смотрел что-то на своем планшете. Коби уткнулся носом в книгу. Хотя чтение по-прежнему не было моим любимым занятием, оно стало последней навязчивой идеей Коби. Они с Хантером сблизились из-за первого «Гарри Поттера», и теперь моего сына редко можно было увидеть без одной-двух книг под мышкой.
— Ладно, мальчики. Вам нужно одеться, чтобы идти.
— Мы одеты, мама, — сказал Коби, не отрывая глаз от своей книги.
— Приятель, еще слишком холодно для шорт. Не мог бы ты, пожалуйста, надеть какие-нибудь джинсы или что-нибудь в этом роде?
Он нахмурился и отложил книгу, затем спустился по лестнице с верхней койки. Даже в одиннадцать лет Коби все еще любил свою кровать. Сверху было немного теснее, чем раньше, но когда Хантер предложил снять ее, Коби категорически отказался.
Это было его особое место.
И Пикла, который в данный момент дремал в углу рядом с Грейсоном.
— Грей, ты тоже. Спускайся оттуда.
Мой младший сын кивнул, потрепал Пикла за ухом и отложил свой Айпад.
Я взъерошила его светло-каштановые волосы, когда он спрыгнул с последней ступеньки. Они были слишком длинными, но когда я попыталась их подстричь, он отказался. Грейсон был в той фазе, когда он делал все, что делал его отец. А поскольку у папы были длинные волосы, то и у него были длинные волосы. Если бы
