Но больше всего она устала от неопределенности. Об истинном положении вещей ей периодически напоминали все, кому не лень. Или она просто очень обостренно стала относиться к чужим словам? Даже Олег час назад в машине объяснял Кате, что его папа дружит в тетей Аней только потому, что он дружит с ее дочерью.
«Бред какой-то! При чем тут ребенок? — тряхнула она головой, пытаясь отогнать глупую мысль. — Но ведь, скорее всего, кто-то ему объяснил все именно так!»
Когда около шести за детьми пришла Саша и случайно обмолвилась в разговоре, что Костя дома, Анна растерялась.
«Ничего не понимаю, — подумала она. — Почему бы не поехать вместе?»
Но, что бы там ни было, встреча назначена, условия приняты.
— Ну, прямо жених! — всплеснула руками Саша, разглядывая вышедшего из своей комнаты Костю.
Свежевыбритый, в новом костюме и белой рубашке, с тщательно подобранным галстуком, он производил неизгладимое впечатление.
— А почему бы и нет! — загадочно ответил тот, не переставая улыбаться, и, чмокнув женщину в щеку, скрылся за дверью.
Такси уже стояло у подъезда. Открывая дверцу, он услышал звонок мобильного телефона.
— Константин Петрович, что же вы нарушаете условия, из-за которых было сломано столько копий? — игриво спросил женский голос. — Это Нина Степановна, ваш адвокат по бракоразводному процессу. Не узнал?
Только сейчас Крылов сообразил, кто это. Нина Степановна Чашникова! Нинок! Почти год не встречались, после того как она стала очень уж часто интересоваться его холостяцкой жизнью.
— Да, узнал. Как поживаете? — автоматически спросил он.
— Ну, уж сразу на «вы». В последнее время, если мне не изменяет память, мы с тобой общались проще, — обиженно ответила женщина.
Она была старше Кости на несколько лет и, насколько он помнил, поздно родив, воспитывала ребенка без мужа. Эта волевая, сильная женщина слыла одним из самых успешных адвокатов по семейному праву.
— Да, Нина. Ты права, — почти извинился Крылов. — А какие условия, я что-то не понял?
— Ну как же. Запрет на встречу с ребенком для бывшей жены. Кажется, ее Светлана зовут?
— Ну и что? — не понял Костя. — Я помню о нем прекрасно.
— Помнить-то помнишь, только сегодня утром в «Макдоналдсё» прямо у меня на глазах твоя бывшая жена встречается с ребенком! Что ж ты меня подводишь? Или мне милицию нужно было вызвать? Я уж подумала, может, Крылов стал менее принципиален? Все простил, например. Ты хотя бы предупредил. Минск — город маленький. Не хочется терять клиентов и репутацию.
«Саша! — похолодело в груди у Кости. — Не выдержала!»
— А кто еще там был? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие.
— Девочка еще была с мамой. Симпатичная такая девушка светленькая. Прощались-то они как подружки. Ну, жена твоя бывшая с этой девушкой. Кто такая, кстати, если не секрет?
«Анна», — понял Костя. Хорошее настроение вмиг испарилось.
— Так, знакомая одна. Ты не ошибаешься? — спросил он с надеждой.
— Думаю, что нет. Светлану я хоть видела всего дважды, но запомнила хорошо. Интересная дамочка. Слышала, как мальчика Олегом называла. Впрочем, если мне не доверяешь, можешь Андрею Витальевичу позвонить. Он как раз в это время день рождения внучки отмечал. Я просто уверена, что он их видел. Ну, чего молчишь?
«Все сходится, — думал Костя. — Светлана была в Минске, каким-то образом вышла на Анну. А та? Как она могла? Ведь я не один раз ей рассказывал, что тогда произошло. За моей спиной! А я как последний дурак… Надо было Сашу предупредить, чтоб с Олега глаз не спускала, пока Светлана в Минске!»
— Ты что? Правда, не знал? — удивился голос на другом конце. — Ну ты даешь! Хороша знакомая!
— Нина, я тебе перезвоню позже. Мне нужно кое-что уточнить. Не обижайся. Пока, — и, не расслышав ответа, нажал красную кнопку на аппарате.
Назвав таксисту адрес ресторана, Крылов тут же набрал номер.
— Виктор? Дай мне, пожалуйста, домашний номер Хвостова. Потом объясню, — они сегодня уже разговаривали о результатах поездки в Москву, и потому Хорин удивился звонку. — Да, запомнил. Спасибо.
— Андрея Витальевича, пожалуйста, — попросил Костя, слыша в трубке шум голосов.
По всему было слышно, что в квартире идет веселье.
— Андрей Витальевич? Крылов. Скажите, пожалуйста, вы были сегодня утром в «Макдоналдсе»?
Хвостов замялся. О том, что он видел, из-за своей осторожности решил никому не говорить. Кто его знает, что у них там происходит? Еще крайним окажешься. А здесь прямой вопрос. Значит, шеф что-то знает, и скрывать утреннее событие не имеет смысла.
— Да, мы отмечали пятилетие внучки. И сейчас продолжаем.
— Поздравляю, — соблюдая приличия, произнес Костя. — Вы мне можете сказать, видели ли вы там Анну? Круглову?
— Да, она была там с детьми, — Хвостов был немногословен.
— С ними еще кто-то был? — Костя замер в ожидании.
— Да.
— Кто?
— Светлана. Ваша бывшая жена.
Крылов закрыл глаза. Затем, сделав глубокий вдох, глухо сказал:
— Спасибо, Андрей Витальевич. Извините, что побеспокоил. Хвостов с минуту подержал в руках трубку, из которой раздавались короткие гудки, затем положил ее на рычаг и вернулся к гостям.
— Как прошел день? — спросил, не поздоровавшись, Костя, едва официант помог сесть Анне, услужливо пододвинув стул.
— Хорошо, — улыбнулась она, удивленно разглядывая парадный вид Крылова.
«Наверно, с какой-нибудь встречи. Когда он успел?» — подумала она.
— А как дела в Москве?
— Нормально, — кратко ответил Костя. — Так чем занимались?
— Пока тебя не было, с Сашей подготовили к зиме сад. Луковицы посадили, розы подрезали, только не укрывали пока, потому что…
— Меня интересует, что вы делали сегодня? — резко перебил он Анну.
«Опоздала, — пронзило ее. — Кто-то успел раньше».
— Утром мы были в «Макдоналдсе», — она замолчала. — Костя, я хотела начать свой разговор с того…
— Что предала меня? — сузив глаза, насмешливо произнес Крылов, откинувшись назад. — Все, что угодно ожидал, только не это. «И в такой момент», — добавил он мысленно. Обида жгла душу.
— Прости меня. Я знаю, что не права. С твоей точки зрения, — поправилась она. — И по-своему ты прав. Но с позиции других…
— А какое право ты имеешь меня судить? Почему ты вмешиваешься в то, что случилось до тебя и что не касается тебя сегодня? — вновь прервал ее Костя. — Кто ты такая?
«Вот и все, что требовалось доказать, — грустно подумала Анна. — Я никто. Я тень. Я призрак. Без права высказывать собственное мнение».
