Они выехали из Сан-Франциско в воскресенье днем и, выбрав более короткий маршрут, к десяти вечера добрались до дома. У Мел было ощущение, что она отсутствовала целую вечность. Она с минуту постояла перед входом, но Питер взял ее за руку и повел в дом.
— Пошли, малыш, тебя надо уложить в постель.
Поездка была слишком долгой. — Он обращался с ней, как с венецианским стеклом.
— Думаю, я это переживу.
Но, как только она переступила порог дома, раздался взрыв голосов. Дети услышали, как они подъехали, а Пам выглянула в окно и издала ужасающий вопль.
— Они приехали! — Она первой сбежала по лестнице и обняла Мел.
— С возвращением! — Не «с возвращением домой», но близко к этому. Двойняшки тоже повисли на ней, и Марк, а Мэтью, проснувшийся от всего этого шума, заявил, что сегодня хочет спать вместе с ними.
Когда они наконец очутились в своей комнате почти после часа шума и разговоров, Мел легла в постель и посмотрела на Питера со счастливой улыбкой.
— Какие они все хорошие, правда?
— У них хорошая мама. — Он присел на краешек кровати и взял ее руки в свои. — Мел, я обещаю, что буду стараться облегчить твою жизнь.
А в два часа ночи Питера вызвали в больницу, и Мел увидела его снова в полдень, когда он заехал домой переодеться. Она взяла в свои руки управление домом, сказала миссис Хан, что приготовить на ужин, и Питер с ухмылкой отметил, что экономка не очень-то довольна. Но она не стала жаловаться ему. Питер переоделся и поспешил на работу. Она улыбнулась и махнула ему рукой, когда они на своих машинах разъехались в разные стороны. В тот день Пам отправилась к врачу одна, как делала это на прошлой неделе, пока Мел отсутствовала. Марк предупредил, что вернется домой после ужина, но не очень поздно, потому что у него на следующий день экзамен. Двойняшки собирались недолго поиграть в теннис с друзьями.
Миссис Хан должна была забрать Мэтью из школы, как делала это год назад. А Мел в первый раз, спустя неделю, отправилась на работу. И когда она вошла в студию, даже вид Поля Стивенса не мог испортить ей настроение. Казалось, все шло прекрасно.
Но в шесть сорок пять, после окончания выпуска новостей, к ней в кабинет заглянул режиссер, когда она перед уходом делала кой-какие пометки.
— Привет, Том. Что-нибудь случилось?
Он помедлил, и Мел почувствовала озноб. Неужели они увольняют ее? Разве они могут это сделать?
Неужели Стивенсу удалось одержать победу?
— Мел, я должен поговорить с вами.
Она жестом предложила ему сесть. Она до сих пор не чувствовала себя в этом кабинете как дома.
— Я даже не знаю, как сказать вам это. Мел…
У нее замерло сердце. О боже, ее увольняют. Она была звездой самой большой величины в программе новостей на телестудии в Нью-Йорке, получила четыре приза за документальные фильмы и репортажи, а этот подонок добился, чтобы ее уволили.
— Да? — Она могла бы облегчить ему задачу, но надеялась только, что не расплачется при этом, и сейчас ей хотелось только поскорее добраться до дома, к Питеру. К черту их проклятую работу и паршивую передачу. Она поедет домой, родит ребенка и будет заботиться о детях.
— Я не хочу пугать вас. — Она ничего не понимала. — Но мы получили ряд угроз… — Она побледнела. — Они начали поступать в течение прошлой недели, пока вас не было. И сегодня снова.
— Какие угрозы? — Может быть, этот подонок угрожает, что уйдет с работы? Ну и пусть. Их рейтинг только повысится. Но пока ей не хотелось говорить этого Тому.
— Вам угрожают. Мел.
Она непонимающе посмотрела на него.
— Мне? — Такое как-то было в Нью-Йорке несколько лет назад. Какому-то ненормальному не понравился сделанный ею репортаж, и он несколько месяцев звонил на студию, угрожая задушить ее, но в конце концов ему это надоело. Мел удивилась:
— По крайней мере, кто-то смотрит нашу программу.
— Я говорю серьезно, Мел. У нас и раньше возникали подобные проблемы. Это Калифорния, а не Нью-Йорк. У нас здесь было несколько покушений на жизнь президентов.
Она не могла сдержать улыбку.
— Я" польщена, Том, но вряд ли я отношусь к их числу.
— Мы вас очень ценим.
Она была тронута.
— Благодарю вас, Том.
— И мы наняли вам телохранителей.
— Что вы сделали? О, это смешно… Не думаете же вы на самом деле…
— У вас дети. Мел. Неужели вы хотите рисковать?
Она похолодела от вопроса.
— Нет, не хочу, но…
— Мы не хотели пугать вашего мужа, пока вас не было, но мы считаем, что это серьезно.
— Почему?
— Потому что на прошлой неделе раздался звонок, и мужчина сказал, что в вашем столе заложена бомба. Она была там. Мел. Она взорвалась бы ровно через час, когда вы открыли бы стол, и разорвала бы нас всех на части, если бы вы были здесь.
Ей вдруг стало дурно.
— Полиция считает, что они знают, кто это может быть. Но, пока они это выясняют, мы хотим обеспечить вашу безопасность. Мы очень обрадовались, что вас не было на прошлой неделе.
— Я тоже. — Мел почувствовала, как у нее непроизвольно задергалось левое веко, когда она произнесла это, а подняв глаза, она увидела, как в комнату вошел высокий, сурового вида мужчина. Том тотчас представил его. Это был ее телохранитель, но они наняли и еще двоих. Они хотели, чтобы ее сопровождали повсюду, и даже считали, что они должны дежурить и в ее доме, но оставили это на ее усмотрение.
Все знали, кто ее муж, и в их дом мог прийти любой.
Телохранителя звали Тимоти Френк; когда она вместе с ним выходила из здания, ей казалось, что рядом с ней стена. Ей еще не доводилось встречать такого большого, широкоплечего и крепкого мужчину. Подъехав к дому, она увидела, что Питер уже пришел.
— Привет. — Он оторвал взгляд от бумаг и с улыбкой посмотрел на Мел. Как хорошо, что она снова дома, но ее вид насторожил его.
— Неприятности на работе?
— Можно сказать и так.
— Что случилось?
Тогда она рассказала ему о бомбе, и он, пораженный, уставился на нее.
— О Боже, Мел. Ты не можешь так жить, да и мы тоже.
— И что, по-твоему, я должна сделать?
Ему страшно не хотелось говорить это, но теперь она ждала ребенка, и такое напряжение было вредно для нее. Даже если этого негодяя поймают через пару недель, одно сознание того, что это может повториться, будет давить на нее, да и на него. Он не хотел, чтобы она подвергалась такой опасности. А если его не поймают Он вздрогнул от этой мысли и встал, чтобы закрыть дверь кабинета.
— Я думаю, ты должна уйти с работы.
— Я не могу. — Ее лицо окаменело. — Такое уже как-то было в Нью-Йорке, тогда я не бросила работу.
Я не сделаю этого и сейчас — Какая же еще причина нужна тебе? — закричал он на нее. Казалось, они никогда не смогут жить спокойно. — Что, если кто-нибудь бросит бомбу в этот дом и кто-то из детей будет убит?
