– С Хью? – В голосе Тима послышались горькие нотки. – А как Хью поступил со мной? Ты знаешь, место Шоу по праву принадлежало мне. Но Маршалл не хочет видеть в этом кресле сильного менеджера. Шоу! Аллингвуд! Паршивые марионетки, неумехи! Я знаю Хью Маршалла, Тайгер. Он эгоцентрист. И он не хотел дать мне ход. Я знал об этом давно, но назначение Аллингвуда стало последней каплей. Я чувствовал, что он придерживает меня, но дал ему шанс доказать это на деле. Поверь мне, то же самое ждет и тебя, Тайгер. Я знаю этого человека. Ты – нет.
– А вот знаю ли я тебя, Тим? – резко бросила Тайгер. – Какова твоя роль в связке Шоу – Янгблад? Почему ты подставил Шоу?
На другой стороне провода надолго замолчали.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Тайгер, – наконец выдавил из себя Тим. – Уверен, что ты и сама не понимаешь.
– Может и нет, Тим. Но как получилось, что твои визитки отпечатали заранее?
– Это Янгблад. Один из его сюрпризов, этакая психологическая наживка. Знаешь, Тайгер, если ты думаешь…
– А что ты имел в виду, говоря: «Я никогда не думал, что такое может случиться», после того как я сказала тебе, что Шоу спрыгнул с крыши?
– А что я еще мог сказать? Кто мог подумать, что он спрыгнет с крыши?
– А кто вообще мог подумать, что он покончит с собой?
– Тайгер, перестань. Мы все знали, что Шоу пьет, что у него неуравновешенная психика. Именно это я и имел в виду.
– Я скажу тебе, что я думаю, Тим. Я думаю, ты с самого начала был в лагере Билли Янгблада. Думаю, ты подыгрывал и нашим, и вашим, выжидая, где больше обломится. И как только ты понял, что Шелдон – слабак, свел его с Янгбладом и сказал Янгбладу, что Шелдон будет отличной ширмой для твоих делишек.
– Однако! – разозлился Йетс. – Хейес – новая звезда Скотланд-Ярда. Слушай, Тайгер, ты можешь выдумывать что угодно. Но лучше бы тебе иметь на руках улики, прежде чем раскрывать рот. Между прочим… мы забываем о том, что я предлагаю тебе работу?
– Какую работу? – и Тайгер швырнула трубку на рычаг.
Как и ожидалось, на концерт в «Мэдисон-сквер-гарден» раскупили все билеты. Херби Хэнкок не смог прилететь из Канады, но и оставшегося созвездия талантов хватило, чтобы ублажить ценителей джаза. Отметилась и пресса: репортеров прислали не только местные газеты и телевидение, но и «Тайм», «Ньюсуик», «Лайф», «Роллинг стоун», «Пипл» и с десяток других ежемесячных и еженедельных изданий. Из восьмисот приглашенных гостей прибыли шестьсот пятьдесят, рекорд, достойный книги Гиннесса. Специальная операторская группа снимала концерт на видеокамеру, с тем чтобы на Рождество покупатели «Джаза» в рамках очередной рекламной кампании могли получить в подарок видеокассету с записью концерта. Другая группа снимала происходящее в зале, чтобы монтировать рекламные ролики для показа по местным телестанциям в рамках презентационной программы «Джаза».
Огромный зал в Сохо, арендованный Тайгер для вечеринки, превратился в «тихий» бар[56] двадцатых годов. Дверь с квадратным глазком открывалась только перед теми, кто знал пароль: «Джаз».
Натертую до блеска паркетную танцплощадку окружали круглые столики, у стен появились обитые ярко-синим велюром кабинки. Сами стены были украшены музыкальными нотами и силуэтами играющих на трубе джазистов.
Бармены в костюмах джазменов тех же двадцатых годов обслуживали гостей за длинной стойкой красного дерева. Вдоль стены за стойкой тянулось огромное зеркало, под потолком меланхолично вращались вентиляторы.
В задней комнате, почти таких же размеров, что и зал, стояли столы для рулетки, блэкджека, покера и триктрака. Городские власти выдали разрешение на открытие казино-однодневки при условии, что вся прибыль пойдет на благотворительные цели.
Три джаз-группы непрерывно сменяли друг друга, так что музыка не утихала ни на минуту. Официанты в белых рубашках и черных жилетках разносили новоорлеанские горячие и холодные закуски: креветки по-креольски, мясные шарики а-ля Буа, жареные куриные крылышки, устрицы – и латунные подносы, уставленные бокалами с шампанским и стаканами с бурбоновым пуншем.
Среди гостей преобладали знаменитости. Перья обозревателей светской жизни так и бегали по блокнотам, чтобы, упаси Бог, не упустить Оскара и Франсуазу де ла Рента, Джона и Элизабет Тейлор Уорнер, Джеральдину Стутц, Китти Карлайл Харт, Лулу де ла Фалез Клоссовски, Дастина Хоффмана или Джорджа Плимптона. А уж наряды знаменитостей поражали разнообразием. Темные строгие костюмы и фраки составляли меньшинство, теряясь среди многоцветья и блеска вечерних платьев, длинных, с разрезами до признаков пола, и коротких, чуть эти признаки прикрывающих, обтягивающих черных и пурпурных брюк, парчовых блуз, замшевых и из змеиной кожи пиджаков, красных чулок, юбочек из канкана, вышитых бисером трико и даже бикини из шкуры леопарда. Даму с зелено-лиловыми волосами сопровождал мужчина, затянутый в кожу, с перышками в ярко-синих волосах. Впрочем, прическами старались поразить многие. Как и высоченными каблуками. Мода буйствовала вовсю, причем мужчины старались не отставать от женщин.
«Джаз» и «Мэтт Филлипс для мужчин» не подкачали. Образцы раздавались как на концерте, так и на вечеринке, так что вскоре зал благоухал неповторимым ароматом новых духов. Первые полчаса Тайгер утрясала постоянно возникающие неувязки, поэтому ни с кем не успела переговорить. К полуночи вечеринка набрала ход, музыка играла, гости не испытывали недостатка ни в еде, ни в выпивке.
Леди Бобби в тот день вернулась из Австралии, и курьер, посланный Тайгер, вручил ей приглашение лично в руки. Несмотря на длительный перелет, она выглядела еще моложе в черном платье с широкой юбкой и обтягивающим лифом, расшитым бисером и шнурами с бусами. Многие обернулись, когда она вошла под руку с Джоном Гаррисоном, австралийским газетным магнатом.
– Тайгер! – окликнула она дочь. – Ты это все организовала? Я потрясена. – Бобби поцеловала дочь. – Хочу познакомить тебя с Джоном Гаррисоном. Скоро он станет твоим отчимом.
Тайгер просияла:
– Мама! Почему ты не сказала мне об этом по телефону? – Она повернулась к жениху матери. – Значит, я скоро буду называть вас папочка?
Гаррисон рассмеялся:
– Ваша мать так молода, что я предпочел бы считать себя вашим братом, если вы не возражаете.
Рассмеялась и Бобби. Она заметно успокоилась, вновь обретя своего мужчину.
– Помни, Джон, это инцест, брат ты или отец!
– Отнюдь, если родство наше только по закону, а не по крови. – Он подмигнул Тайгер. – Приезжайте в Сидней. Многие молодые люди сочтут за честь ухаживать за вами… хотя ваша мать и говорила мне, что замужество не входит в ваши планы.
