— Оно… Боже мой, оно потрясающее, — прошептала я, когда он взял мою левую руку.
— Можно я одену его на твой палец? — спросил он. Когда я кивнула, он сжал губы и надел серебряное кольцо на мой палец, подержав его еще мгновение, перед тем, как убрать руку. — Вот теперь оно потрясающее.
На мгновение, мы оба уставились на мою руку, одинаково шокированные различием между большим бриллиантом и моим маленьким тонким пальчиком. Кольцо обхватывало основание пальца, разделяясь на две части с каждой стороны и бриллиантом во главе, каждую полоску белого золота украшали небольшие драгоценные камни.
— Ты мог бы сделать первоначальный взнос на машину за эти деньги, — сказала я едва слышно, не в состоянии придать силу своему голосу.
Я провожала свою руку взглядом, когда Трэвис поднес ее к губам.
— Я миллион раз представлял, как это кольцо будет смотреться на твоей руке. Теперь, когда оно на месте…
— Что? — я улыбнулась, наблюдая, как он уставился на мою руку, взволнованно улыбаясь.
— Я думал, что мне придется пять лет потеть, перед тем, как я испытаю это чувство.
— Я хотела этого так же, как и ты. Мне уже чертовски надоела эта маска безразличия, — улыбнулась я, целуя его.
Я задержала дыхание, и Трэвис сжал мою руку. Я старалась, чтобы мое лицо оставалось невозмутимым, но стоило мне сморщиться, как он сжал ладонь еще крепче. Белый потолок в некоторых местах был покрыт пятнами от протекшей воды. В остальном, комната была безупречна. Ни суматохи, ни разбросанных вещей. Все на своих местах, от чего я чувствовала себя довольно непринужденно в сложившейся ситуации. Я приняла решение. И доведу это дело до конца.
— Малышка… — хмурясь произнес Трэвис.
— Я смогу, — сказала я, глядя на пятна на потолке. Когда кончики пальцев коснулись моей кожи, я подпрыгнула, но попыталась избавиться от напряжения. Я увидела беспокойство в глазах Трэвиса, когда раздался звонок.
— Голубка, — опять начал Трэвис, но я пренебрежительно покачала головой.
— Все в порядке. Я готова.
Я держала телефон подальше от своего уха, вздрагивая от боли и неизбежной нотации.
— Я убью тебя, Эбби Абернати! — кричала Америка. — Убью тебя!
— Формально, теперь Эбби Мэддокс, — сказала я, улыбаясь своему новому мужу.
— Это несправедливо! — заныла она, гнев постепенно ослабевал в ее тоне. — Я думала, что буду подружкой невесты! Что буду с тобой выбирать платье, устраивать девичник и держать твой букет!
— Знаю, — сказала я, глядя на то, как улыбка Трэвиса исчезла, когда я снова вздрогнула.
— Ты же знаешь, что тебе не обязательно это делать, — сказал он, его брови сошлись на переносице.
Свободной рукой я сжала его пальцы.
— Знаю.
— Ты уже это говорила! — огрызнулась Америка.
— Я не с тобой разговаривала.
— Нет, ты говоришь со мной, — кипятилась она. — Еще как говоришь. И этот разговор не закончится никогда, слышишь меня? Я никогда в жизни не прощу тебя!
— Нет, простишь.
— Ты! Ты…! Ты — просто обыкновенная злючка, Эбби! — Ты — ужасная лучшая подруга!
Я засмеялась, от чего мужчина, сидящий рядом со мной, дернулся.
— Сидите спокойно, миссис Мэддокс.
— Простите, — сказала я.
— Кто это был? — рявкнула Америка.
— Гриффин.
— Кто, черт возьми, такой Гриффин? Дай угадаю: ты пригласила абсолютно незнакомого человека на свою свадьбу, а не лучшую подругу? — с каждым вопросом ее голос становился все визгливее.
— Нет. Его не было на свадьбе, — сказала я, втягивая воздух.
Трэвис вздохнул и нервно заерзал на стуле, сжимая мою руку.
— Я же собиралась сделать это для тебя, помнишь? — сказала я, улыбаясь ему сквозь боль.
— Прости. Не думаю, что могу переносить такое, — сказал он, от мучений его голос сел. Он расслабил руку и посмотрел на Гриффина.
— А можно побыстрее?
Гриффин покачал головой.
— Сам весь в татуировках, а то, что твоей девушке делают простую надпись, не можешь вынести. Я закончу через минуту, друг.
Трэвис нахмурился еще сильнее.
— Жене. Она — моя жена.
Как только Америка прокрутила у себя в голове этот разговор, она чуть не задохнулась.
— Ты делаешь татуировку? Что с тобой, Эбби? Ты надышалась ядовитых паров при пожаре?
Я посмотрела на свой живот, на размазанную черную массу как раз на внутренней стороне тазовой кости и улыбнулась.
— Мое имя написано у Трэва на запястье, — я сделала глубокий вдох, когда жужжание продолжилось. Гриффин вытер чернила с моей кожи и продолжил делать татуировку. Я говорила сквозь зубы:
— Мы поженились. Я тоже захотела чтр-нибудь такое.
Трэвис покачал головой.
— Тебе не нужно было.
Я прищурилась.
— Не начинай. Мы это уже обсуждали.
Америка засмеялась.
— Ты сошла с ума. Я сдам тебя в психушку, когда ты приедешь домой, — ее голос был все еще пронизывающим и сердитым.
— Не такая уж я и сумасшедшая. Мы любим друг друга. Мы весь год, время от времени, живем вместе. Почему бы и нет?
— Потому что тебе девятнадцать, идиотка! Потому что ты сбежала и никому не сказала, и потому что меня там нет! — закричала она.
— Прости, Мер, мне пора. Увидимся завтра, хорошо?
— Не знаю, хочу ли я тебя завтра видеть! И уж точно не думаю, что хочу снова увидеть Трэвиса! — съехидничала она.
— Увидимся завтра, Мер. Ты же знаешь, что хочешь увидеть мое кольцо.
— И твое тату, — сказала она с улыбкой в голосе.
Я выключила телефон и отдала его Трэвису. Жужжание возобновилось, и я сконцентрировалась на чувстве жжения, за которым последовал сладкий момент облегчения, когда Гриффин вытирал лишние чернила. Трэвис положил мой телефон в карман, крепко сжимая двумя руками мою руку и наклоняясь, чтобы прикоснуться своим лбом к моему.
— Ты так же сильно сходил с ума, когда тебе делали твои татуировки? — спросила я его, улыбаясь в ответ на его встревоженное выражение лица.
Он отодвинулся. Казалось, Трэвис чувствовал мою боль в тысячу раз сильнее меня.
— Мм… нет. Это другое. Сейчас гораздо хуже.
— Готово! — сказал Гриффин с неменьшим облегчением в голосе, чем было написано на лице у Трэвиса.
Я откинула голову назад.
— Слава Богу!
— Слава Богу! — вздохнул Трэвис, похлопывая меня по руке.
Я посмотрела на красивые черные линии на моей красной и раздраженной коже:
— Миссис Мэддокс.
— Ух, ты, — сказала я, поднимаясь на локтях, чтобы лучше увидеть надпись.
Хмурый взгляд Трэвиса внезапно сменился на ликующую улыбку.
