фырчит вдруг. С ней действительно что-то не то. Взрывоопасная. – Потому что не представляю своей жизни без ураганчика, – делает паузу, потупив взгляд. – И без тебя, – добавляет шепотом. Скромно. И вспыхивает, как школьница.
– Моя Ева, – тяну довольно.
Рискую приблизиться к ней. Перебираю пальцами косую челочку, заправляю выбившийся из прически локон за ухо. Заключаю красивое, покрасневшее лицо в ладони.
– Я так соскучилась, – надувает губы и, потянувшись, целует меня. – Прости, но мне нужно было время, – говорит, а сама касается моей щеки. – Подумать, – целует еще раз. – Принять все.
– Я понимаю, – киваю, перехватывая очередной поцелуй и углубляя его.
Да я на все согласен, лишь бы она и дальше вот так обнимала меня. Так страстно отвечала на мои поцелуи. Так ярко горела в моих руках.
И верила мне.
– Я тоже тебя люблю, – впервые произносит Ева и окончательно срывает мой стоп-кран.
Ева
Полулежа на диване. Укутанная в плед. Полностью обнаженная под шерстяной тканью. Бесстыдница. Но такая счастливая.
Закусив губу, жадно наблюдаю, как полуголый дикарь пытается разжечь камин. В одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Никаких вещей у нас не осталось – все мокрые. Потому что Тимур, неожиданно взбесившись, потащил меня в душ прямо в одежде. Сопротивляться было бессмысленно. Я просто ждала, пока он сорвет с меня все под бьющими струями воды, и…
Улыбнувшись, прикрываю глаза, пока в голове скачут откровенные картинки нашего совместного душа. Вспыхиваю так ярко, что, наверное, сама могла бы без спичек растопить камин.
Возвращаю внимание к Тимуру. «Добывает» огонь, будто первобытный человек. Правда, получается не так ловко, как у наших предков. Недовольно, сдавленно ругается, сыплет приказами, словно обращается к подчиненным. Однако слабые искры тухнут от сквозняка.
– Дурацкая система, – задумчиво хмыкает Тимур, и я хихикаю, не выдержав.
Строгий и сосредоточенный, он не реагирует и не отвлекается от важного дела. Но я успеваю заметить легкую улыбку на волевом профиле. Поджимаю к себе ноги, чтобы стало теплее. И млею, когда мой мужчина устремляет на меня сверкающий взгляд.
– Замерзла?
В изумрудных глазах плещется пламя, которым весь особняк поджечь можно. Сгораю в нем без остатка. И больше не чувствую холода.
– Нет, – улыбаюсь.
Он укоризненно цокает, намекая, чтобы я не лгала ему, но в ответ я лишь пожимаю плечами. С одного сползает плед, оголяя кожу, но ее тут же облизывают зеленые огоньки, прогоняя мурашки. Тимур ласкает и согревает меня взглядом. Откровенным, ненасытным, диким. Сколько еще огня таится в этом мужчине?
Опомнившись, он возвращается к камину. С двойным усердием борется с системой. Ради меня. Двигает заслонки, разбирается с поленьями и щепками, подносит специальные спички для розжига. И в следующую секунду в топке наконец-то появляется огонь.
– Хм, – победно выдает Тимур. И встает в полный рост.
Ловлю себя на мысли, что слишком бесцеремонно разглядываю его. Но стеснительно отворачиваться не хочу. После всего, что между нами было… Имею право.
Тем более, он такой красивый сейчас. В приглушенном свете и отблесках пламени. Огромный, высеченный из камня, как статуя, местами грубоватый, но все равно настолько шикарный, что перехватывает дыхание. Особенно, когда он приближается ко мне. При каждом шаге махровый клочок ткани на его бедрах опасно натягивается. Бронзовые мышцы перекатываются, а по мощной груди сползают капельки воды, оставшиеся после душа.
Тимур устраивается рядом со мной, закидывая руку на спинку дивана. Расслабленно выдыхает, поглядывая на огонь.
– Здесь очень уютно, – сглатываю и ныряю в его жаркие объятия.
Большая, широкая ладонь тут же скользит под мой плед. Чуть разводит колени, поглаживает ноги, проходится по внутренней стороне бедер, воспламеняя меня, переключается на живот, будто подразнивая, слегка щекочет пальцами. И поднимается к груди. Накрывает нагло и по-хозяйски.
– Хочешь остаться? – хрипло шепчет, лаская меня и заводя с полуоборота.
– Если можно, – выдыхаю с сиплым стоном, прогибаясь в пояснице. И, прильнув к нему, едва не мурлычу, как кошка.
– Я Владу звонил. Он себе ураганчика забрал. Каролина возится, – сообщает, поднимая руку, что покоилась на диване, и запускает в мои спутанные, влажные локоны. Массирует затылок.
– Мне кажется, у нас украли ребенка, – шутливо бросаю.
– Думаю, за внимание Владика нам придется побороться. Теперь у него много любящих родственников, – Тимур говорит размеренно, спокойно, а у меня дыхание сбивается, потому что его руки вытворяют с моим телом очень откровенные вещи.
Проглатываю лихорадочный стон, слышу довольный смешок коварного соблазнителя – и злюсь. Играет со мной, наслаждаясь каждой реакцией, а сам как камень. Изображает невозмутимость. Однако истинное состояние железного человека все-таки выдает одна деталь. Краем глаза цепляюсь за сбившееся полотенце на его ногах… И смущенно улыбаюсь.
– Тогда следует вызвать Андрея, чтобы привез нам немного вещей из дома. Составь список, – чеканит, как босс, но свои слова сопровождает порочным действиями. Соскользнув ладонью вниз живота, ласкает меня пальцами, высекая искры.
– Не сейчас, – едва не рычу, сдерживаясь из последних сил. – Чуть позже, – выбираюсь из его объятий и скидываю плед.
Упираюсь ладонями в плечи Тимура, перекидываю ногу – и одним ловким движением оказываюсь сверху. Оседлав его, обезоруживаю своей смелостью. Сдвигаю полотенце, которое нам только мешает. Тимур застывает на доли секунды, и только его потемневший взгляд медленно ползет по моему телу. Неторопливо опускаюсь, не сводя глаз с хитрого мужского лица.
Понимаю, что переиграла саму себя, когда он обхватывает меня за талию, врезаясь пальцами в нежную кожу, и буквально выбивает из меня первый громкий стон. За ним – еще один. И я сбиваюсь со счета.
С Тимуром я разлетаюсь на микрочастицы, с трудом собираюсь, чтобы рассыпаться вновь. А он не останавливается. Доводит меня до сумасшествия.
Между нам нет барьеров. Нет сомнений. Мы как единое целое. Даже дышим в унисон. Вот только сквозь собственные крики я не могу повторить, как сильно люблю его. Надеюсь, Тимур и так это понял.
* * *
На следующее утро
Просыпаюсь от приглушенного звонка в дверь. Сонно провожу рукой по пустой подушке, приподнимаюсь на локте. Тело ломит. Добавляет дискомфорта неудобная кровать. Потянувшись, окидываю взглядом полупустую спальню. Она выглядит уныло и серо. Но все равно я не хочу уезжать отсюда. Из нашего с Тимуром семейного гнездышка. Только здесь я чувствую себя свободно. По-настоящему дома.
– Добр-лое утр-ло, мама, –
