столько людей вокруг меня ее плели, что на данный момент я боюсь этого слова. Аришка здорова, растет, Паша выздоравливает, Коля и Света рядом, друг тоже тут, — улыбаюсь. — Наверное, сейчас большего у судьбы и просить не надо. Безопасность, спокойствие, близкие люди.
— А Рома?
— Рома… — болезненный вздох вырывается из груди. — Он все равно родной человек для меня, мне его безумно жалко, я ему благодарна. Очень хочу помочь… понимаю, через какой ад он проходил деньза днем, находясь с этой правдой один на один. Он медленно его убивала. Но я не знаю, как ему помочь… — беру дрожащей рукой чашку. — Мне сложно с ним общаться. Все боюсь, что-то не то сделать, сказать, причинить ему боль. Он же в душе так и остался тем израненным истерзанным мальчишкой. Обид у меня нет, я простила, отпустила их. Долго думала, и отчасти понимаю логику его поступков, не до конца все принимаю, но понимаю. Но он себя не принимает… Между нами стоит стена, я ее физически ощущаю. Слишком погрязли мы в том болоте из родственников, лжи и тайн.
Мне сложно говорить о Роме. Ком стоит в горле. Сердце болезненно сжимается.
— Лер, поставить точку можно. Только не будешь ли ты мучиться извечными: «А если бы я поступила иначе?», сожаления, вопросы без ответов.
— Не знаю, — пожимаю плечами.
— Подумай хорошо. И если дать вашей семье второй шанс?
— Думаешь, после всего в этом есть смысл?
— Только тебе решать. Но сможешь ли ты быть счастлива без него? Есть ли чувства в душе, которые способны преодолеть прошлое?
Ответ в голове рождается мгновенно. Но я не успеваю его озвучить.
— Подумай. Не руби все сгоряча. Найди ответы в себе и прими взвешенное решение. От него зависит и твоя и Ромина судьба.
— Спасибо, — смотрю на него с благодарностью.
Когда выговорилась, стало легче.
— А теперь выше нос, и прочь грусть. Хочу видеть твою невероятную улыбку, — подмигивает мне, и я невольно улыбаюсь.
— Вот так однозначно лучше!
— Ты мне очень помог. Есть над чем подумать. А теперь мне домой пора.
— Едем!
Артем расплачивается, и мы выходим из кафе. Оно расположено в уютном тихом переулке. Едва переступаем порог, как раздается истошный женский вопль и мужской стон. Синхронно поворачиваем головы, и мои глаза лезут на лоб… мой брат Николай остервенело избивает какого-то мужика, прямо около припаркованной машины. Вокруг них бегает женщина в алом распахнутом плаще и цветастом голубом безвкусном платье и причитает.
— Колюня, ты совсем рехнулся, — сплевывая кровь, хрипит, лежащий на полу мужик. — Неужель из-за Маньки-тряпки озверел?
— Не смей так ее называть! — рычит мой брат, и в лицо мужика летит кулак.
— Мужчина, что вы творите! Отпустите Глебушку! — орет женщина. — Пупсичек мой, как же так… снова Маняша! Сколько она нам кровь будет пить! Еще и психа подослала! — продолжает причитать!
— Рот закрыла! — Коля оборачивается к ней.
Таким я своего брата никогда не видела. От него исходят волны черной, неконтролируемой ярости.
Артем подбегает и оттаскивает брата от мужика.
— Коль, успокойся! Что ты творишь, дружище!
— Я его прибью! — скалится.
— Так ты сам об тряпку ноги вытер и свалил. А я подобрал, обогрел пузатую! — вопит мужик.
— Чего? Что ты сказал? — Коля уже не звереет, сатанеет, вырывается из рук Артема, подлетает к мужику, хватает его за ворот пиджака. — Повтори? Она была беременна?! Врешь, гаденыш!
— Была да сплыла, — ухмыляется избитыми губами.
— Я полицию вызвала! Сейчас ты за все ответишь, псих! — кричит женщина и размахивает телефоном.
— Выкладывай все, гнида! — Коля снова бьет мужика. — Я от тебя места мокрого не оставлю.
— Она моя со всеми потрохами. Моя персональная тряпка, — хрюкает мужик.
Если бы Артем в этот момент не вмешался, подозреваю, Коля бы его реально прибил, столько адской злости полыхало в его глазах. Вряд ли он хоть немного контролировал себя.
— Она нам с Глебушкой еще прислуживать будет, — с омерзительной гордостью заявляет женщина. — В хозяйстве сгодится.
Не знаю, как у Артема хватает сил, но он оттаскивает Николая, волоком тащит к своей машине.
— Лер, держись рядом со мной, — бросает мне Артем.
— Вам это так с рук не сойдет! — продолжает орать женщина.
— Дружище, успокойся! Нельзя так. Ты совсем с катушек слетел, — Артем заводит машину.
Коля не отвечает, только тяжело дышит. Минут десять в автомобиле царит напряженная тишина. Потом брат трогает меня за плечо.
— Лерочка, прости, что тебе пришлось это увидеть. Артем сказал, где он, я ехал к нему. А тут эти, — скрипит зубами. — Не сдержался. Извини, — Коля, которого я знаю, постепенно к нам возвращается.
Глава 100
Роман
— Спасибо за все, — у него не хватает слов, чтобы выразить благодарность.
— Лучшая благодарность — это твоя победа, твоя жизнь без оглядки на прошлое, — Павел пожимает ему руку.
— Теперь это кажется не такой уж иллюзией, — Рома с теплотой смотрит на своих новых друзей.
За десять дней, которые он провел в их доме, они очень сдружились. Уезжать не хочется, он бы с удовольствием остался еще на пару дней. Но Роман и так задержался, он нужен на работе, он соскучился за Аришкой. Ему необходимо поговорить с Лерой.
— Ромчик, даже не сомневайся! — заверяет его Люба с присущим ей бойким оптимизмом.
— Приезжайте к нам еще! Вы классный! — в один голос восклицают близнецы.
Их семья — единый организм. Они остро чувствуют друг друга и всегда смотрят в одном направлении. Рома часто ловил себя на мысли, что Любе с Павлом не всегда нужны слова, достаточно взгляда. Их молчаливые диалоги тронули его до глубины души.
С Лерой у них такого не было. Он всегда тщательно расспрашивал жену, что случилось, не всегда улавливая ее настроения. Лера поступала аналогично. У них были трепетные отношения, но вот безоговорочное понимание отсутствовало.
— И вы ко мне! Жду в гости! — грусть таится в
