Положив нож с вилкой на тарелку, он с сияющей улыбкой посмотрел на Ноэля, а его глаза на розовощеком лице радостно блестели, как у Санта Клауса, раздающего подарки.
— Я смею надеяться, что о деньгах мы договоримся, и это будут большие деньги, Ноэль, уверяю вас. В «Грейт Лейкс» вы получаете пятьдесят тысяч. Думаю, что могу пообещать вдвое больше плюс акции и премии. Мы хорошо позаботимся о вас в «Ю.С.Авто». Ну, что скажете?
Решительно задвинув мысль о Клер в самый укромный уголок своего мозга, Ноэль протянул руку:
— Я с радостью принимаю ваше предложение, мистер Лоренс, — сказал он, — и большое спасибо. Сегодня вы устроили мне настоящий праздник.
Пол Лоренс ликующе рассмеялся.
— Мой мальчик, — проговорил он, — с таким же успехом можно сказать, что я устроил твою жизнь.
Гарри Лаунсетон швырнул газету на письменный стол, со злостью взглянув на фотографию Пич. Заголовок над ней гласил: Пич открывает новый демострационный зал де Курмонов на Беверли-Хиллз, а сама Пич на снимке стояла между двумя известными актерами и перерезала ленточку большими ножницами, ослепительно улыбающаяся и способная затмить своим видом самую яркую фотомодель.
С тех пор как Пич стала звездой новой рекламной кампании де Курмонов, ее лицо стало появляться всюду — в еженедельных газетах, на разворотах журналов, на рекламных щитах; в десять раз больше человеческого роста, у колес самого последнего «курмона» с надписями: «Это Персик, а не Машина» или «Поверьте одной из де Курмонов — это самая лучшая машина!» и прочей рекламной чепухой. Он теперь редко видел ее, она все время была в разъездах, путешествуя по свету и рекламируя автомобили «курмон», а на фотографиях была окружена звездами эстрады и кино, дающая приемы или устраивающая пресс-конференции.
Конечно, именно скандал по поводу судьбы Вила окончательно разрушил их брак. Для Пич был чужд английский образ мышления, а у Гарри не возникало и тени сомнения в том, что, когда Вилу исполнится семь лет, он должен быть отослан в закрытую школу-интернат. Но Пич рвала и метала, обвиняя Гарри в жестокости, а своими слезами пыталась заставить его почувствовать себя каким-то людоедом, в то время как он был абсолютно уверен в своей правоте. Он вынужден был попросить Августу взять Вила в «Питер Джонс» и купить ему школьную форму, поскольку Пич отказалась участвовать в этом «варварском» деле. И как права была Августа, которая не раз говорила относительно Пич: «Я тебе говорила, что так будет». Когда, наконец, Вил уехал в школу, Пич все свое время стала проводить в Париже, приезжая в Лаунсетон только на каникулы Вила, и даже иногда, если Гарри был занят книгой, увозила его на юг Франции или во Флориду.
Ему, конечно, нельзя было разводиться с Августой и жениться на Пич, но когда он бывал увлечен замыслом книги, он как будто надевал шоры на глаза. Пич позвала его в неизведанный эротический мир, и Гарри не в силах был отказаться. Она стала для него вдохновением, и он создал то, что со временем, может быть, назовут в его некрологе в «Таймс» «…самым великим творением Гарри Лаунсетона».
А два последних романа дались Гарри с большим трудом, потребовали массу исследований и кропотливой сортировки фактов, и его самолюбие было задето, когда они не были приняты так же восторженно, как его предыдущие книги. А Пич тем временем выставляла себя напоказ всему миру с кучей поклонников у своих ног, в то время как он в Лаунсетоне мучился над следующей книгой.
Бросив газету в корзину для бумаг, Гарри подошел к телефону и, поглядывая из окна кабинета, набрал номер Августы. Было чудесное голубое летнее утро, как раз подходящее для великого события в жизни Вила.
— Августа? Отложи все свои дела. Я хочу, чтобы ты поехала со мной на игру Вила в крикет. Я заеду за тобой в одиннадцать тридцать, и мы пообедаем в пути. Пич? Да, думаю, она будет там. Вял сказал мне, что она специально прилетает из Парижа… А мне наплевать, что она подумает, Августа. Договорились? До встречи.
Взглянув на часы, Гарри подошел к дверям, держа руки в карманах и насвистывая. Он принял решение. Ему нужна женщина, которая заботилась бы о нем и смогла бы стать хорошей матерью для его сына. Он разведется с Пич и попросит Августу выйти за него замуж во второй раз.
Пич пила кофе, сидя в постели и любуясь своей комнатой. Дизайнер потрудился на славу, хотя, конечно, она точно объяснила ему свой замысел. Она вспомнила, как у нее появилась мысль сделать особняк де Курмонов частью символа компании и заставить его приносить доход. Он станет домом приемов, здесь будут устраиваться обеды для очень важных персон, для крупных служащих компании и их жен, для автомобильных дилеров, приезжающих из Америки и Японии, а также знаменитостей, чьи фотографии можно будет использовать в рекламе, которая поможет продавать их автомобили.
Пич уже узнала, что для принятия решений по какому-либо вопросу необходимо иметь не только идею, но и четко составленный план, просчитанный от начала и до конца: расходы, доходы, результат. Тогда вопрос решался очень быстро. И это экономило ее время, А поскольку Пич стала главой рекламного отдела и добилась большого успеха в новой рекламной компании, совет директоров стал относиться к ней серьезно.
Она придумала и спланировала с дизайнером, как превратить особняк из мрачного семейного музея в элегантный парижский символ де Курмонов. Они убрали часть старой тяжелой мебели и освободили место для новых перспектив, так что оставшаяся прекрасная антикварная мебель заиграла по-новому. Они внесли дыхание ярких, свежих красок в комнаты, и сейчас, когда дом был полон цветов и освещен мерцающими канделябрами и мягкими приглушенными светильниками, он засиял новой теплотой.
Собственная комната нравилась Пич больше всего. Ее высокие окна, выходящие на реку, были украшены занавесями из светло-зеленой шелковистой тафты и подвязывались огромными бантами, на полу лежал красивый ковер ручной работы из Португалии в зеленых и персиковых тонах. Удобный белый диван стоял перед камином, рядом — низкий столик с книгами и бумагами, а тут и там расположились симпатичные лампы, отбрасывающие мягкий свет. Все в комнате было новым, включая и мужчину в ее постели.
Он не был первым, с кем Пич делила постель последние шесть лет, и, подобно прочим, был приятным и веселым, что на некоторое время ее полностью удовлетворяло. Семья Лорана Лессье владела знаменитым заводом шампанских вин в Эперно. Бабушка Пич до сих пор поддерживала связь с этими давними друзьями военных лет и каждый год приезжала в Эперно навестить их, там Пич встретила Лорана. Ему было тридцать пять лет, он был очень хорош собой и приятен в общении. Он возил ее на обеды и в гости в замок в Реймсе и в Эперно, а потом приезжал в Париж увидеться с ней, и так одно потянулось за другим… Я, как Гарри, думала Пич, потягивая кофе. Не могу устоять перед красивой внешностью. Но с Лораном все по-другому. Он был приятным и любил ее, а их любовь в постели была просто божественна. Почему же тогда, просыпаясь утром и лежа рядом с ним, она чувствовала себя такой беззащитной? Пич стала удачливой деловой женщиной, матерью урывками и случайной любовницей, но чувствовала себя такой же одинокой, как тогда, когда впервые покинула Гарри.
