что в машине есть абайя.
Она кивает и, открыв заднюю дверцу внедорожника, находит пакет с одеждой. Быстро переодевается, пока я избавляю автомобиль от всего лишнего.
— Поехали, детка, — закончив, я помогаю Энж забраться на обезвреженное пассажирское сиденье со вспоротой обшивкой, а сам, обогнув автомобиль, прыгаю за руль. Хотя «прыгаю» — это громко сказано. В «платье» особо не попрыгаешь. Никогда не забуду, как впервые увидел Амирана в традиционном арабском одеянии. От смеха чуть живот не лопнул. Славное было время…
— Пристегнулась? — повернув голову, спрашиваю я.
Пикси все так же отстраненно кивает, поднимая нижнюю часть никаба и скрывая темной тканью половину лица. Я делаю практически то же самое, поднимая один конец куфии и просовывая его сбоку под икаль. Теперь от нас обоих остались только глаза. Гонка по пустыне в джипе с открытым кузовом в полуденную жару — то еще испытание, но мы выдержим. Путь к свободе никогда не бывает легким.
Я завожу двигатель, внедорожник резко трогается с места и с рычанием рвется вперед, оставляя после себя клубы песка.
Мердер
Через пару миль бешенной тряски по барханам Махруса, я сбрасываю скорость только для того, чтобы выкинуть из салона все имеющиеся гаджеты, включая ноутбук и телефон Мэри Аткинс. Оставить их в доме было бы полнейшим кретинизмом, как и везти с собой. Ловлю вопросительный взгляд Пикси и говорю ей, что они нам больше не понадобятся, и снова выжимаю из двигателя максимум лошадиных сил.
Железный конь пустыни ревет так, что закладывает уши. Нас подбрасывает на каждой кочке, песок залетает в салон через открытые участки кузова. Энж прикладывает все свои силы, чтобы удержаться на месте, я чувствую, как она устала. А еще у нее накопился миллион вопросов, которые нет возможности задать. Говорить в таких условиях и тем более услышать друг друга практически невозможно. Внедорожник на сумасшедшей скорости несется к чернеющей вдали горной системе. По моим подсчетам мы будем там через десять-пятнадцать минут. Я бросаю быстрый взгляд на наручные часы, одетые перед выходом. Времени впритык, но должны уложиться. Я почти уверен, что нас еще не хватились.
Мы в пути пятьдесят минут. От моей разрушенной бурей лачуги до городка при лучшем раскладе час езды. В течение этого периода военные будут ждать доктора Аткинс с Анджелиной и, не дождавшись, выедут тем же маршрутом, что и Мэр. Если, конечно, раньше не засекут потерю сигнала отслеживающего трекера. При благоприятном исходе у нас оказалось бы в запасе целых два часа отрыва от погони. В худшем — неизвестно.
С каждой милей дорога становится тяжелее. Песок постепенно отступает. Внедорожник дергается и буксует на мелком щебне и галечной крупе. То и дело приходится огибать огромные гранитные валуны. Чем ближе горные массивы, тем стремительнее меняется окружающий нас ландшафт. Следующие десять минут мы едем вдоль высохшего русла реки. Видимость из-за клубов поднятой пыли почти нулевая. Рыжевато-желтые дюны, образованные ветрами и бурями, остались далеко позади, справа и слева вырастают черные зубчатые горы.
Оказавшись на каменистой равнине, я прибавляю скорость. До буферной зоны осталось миль двадцать, не больше. Запасов бензина должно хватить, но это не точно. Я упустил момент, когда загорелся датчик топлива. Надеюсь, с нами не произойдет так, как обычно бывает в дешевых боевиках, когда машина вдруг выходит из строя в процессе погони, и неудачливым героям, пережившим тридцать три несчастья, приходится бежать на своих двоих.
Я напрасно дергался, до пункта назначения внедорожник долетает быстрее, чем ожидалось. Заглушив мотор, я делаю глубокий вдох, вытираю лицо куфией, поменявшей цвет с белого на серый. Песочная пыль пересушила все слизистые, на зубах хрустит, глаза дерет от мелких крупиц, но, как ни странно, я не чувствую усталости. Скорее наоборот. Адреналин творит чудеса. Я ощущаю себя чертовски живым впервые за несколько лет.
— Ты как, детка? — спрашиваю я, наклонившись за минералкой, валящейся где-то в ногах.
— Бывало и лучше, — сипло отвечает она и начинает кашлять. Открутив пробку, протягиваю бутылку Энжи.
— Держи, это поможет.
— Спасибо, — дернув нижнюю часть никаба на подбородок, ангел жадно присасывается к горлышку и, осушив почти половину, передает воду мне. Я выливаю в себя остатки живительной влаги. Запаса у нас нет, но я рассчитываю, что он нам и не пригодится. — Куда дальше? — вяло интересуется Пикси. Я удивленно выгибаю бровь.
— Ожидал от тебя града вопросов, а ты непривычно немногословна.
— Я тебе доверяю, — улыбается ангел уголками губ, в глазах светится усталость. — И экономлю энергетические запасы.
— От машины придется избавиться, — говорю я. — Дальше мы пойдем пешком, детка. Выдержишь?
— Конечно, — без особой уверенности кивает Энж. — Прорвемся, — добавляет бодрее, заметив тревогу в моих глазах. — Я за тобой даже в ад, Брейн. Ты же знаешь…
— В ад нам пока рано, — качнувшись вперед, захватываю в плен ее губы. Прохладные, нежные, дьявольски вкусные. Отрываюсь с глухим недовольным стоном. — Выйди из машины, малышка, — прошу я, поправляя ее никаб.
Анджелина послушно открывает дверцу, спускается на каменистую почву и застывает в ожидании. Я завожу двигатель и подъезжаю к самому краю обрыва. Не глуша мотор, покидаю автомобиль и отправляю его в последний путь, лежащий прямиком на дно русла высохшей реки. Взрыв раздается не сразу. Я успеваю подойти к жене и предупредить, что сейчас будет большой «бум».
— Думаешь, военные поверят, что мы разбились? — скептически спрашивает Энж.
— Нет, но проверить будут обязаны. А когда проверят, мы уже будем в безопасном месте. — поясняю, обняв ангела за плечи. Я веду ее за собой, а она даже не интересуется куда. Готова даже в ад. Охренеть, я везунчик.
— Мы дойдем до этого безопасного места пешком? — Энжи улыбается на этот раз искренне. — Долго, наверное, придётся идти, — она оглядывается по сторонам. — И тут укрыться почти негде, если только спрятаться в ущелье и переждать.
— Тебе, кажется, понравились пещеры? — я загадочно подмигиваю, прихватывая оступившегося ангела за талию.
— Ты бывал здесь раньше? — озвучивает она свою догадку.
— Много раз, детка, — киваю я. — Изучил эти горы вдоль и поперек.
— Когда ты успел?
— Ночи длинные, — пожимаю плечами. — А у меня хроническая бессонница. К тому же я не планировал до конца жизни батрачить в строительном городке, пока тебя окучивают на свободе всякие княжеские выродки.
— Мы же закрыли тему Гримальди? — с упреком смотрит на меня Энж. — Ты сказал, что веришь мне.
— Это не отменяет того, что ублюдок должен поплатиться за то, что распускал свои клешни на мою жену.
— Боже, Кол. Да с ним и так разберутся! — раздражается
