– Брось, все это твоя затея. Я в этом ни на секунду не сомневаюсь. Никто другой не способен придумать подобное!
Теплоты в ее взгляде заметно поубавилось. Такого она явно не ожидала. Она упорно старалась удержать его взгляд, поставить его на колени. Но он оставался стоять, как и стоял, поэтому она быстро поменяла свою роль.
– Ой, бабушка, какие большие у тебя глаза!
– Чтобы наконец-то лучше тебя разглядеть!
Дразнящая улыбка исчезла. Она снова сменила роль.
– Ах, мой дорогой! Ты расстроен, правда? – Она опять протянула к нему руки. – Тебе нужно было просто прийти ко мне и попросить объясниться относительно всего того ужасного, что наговорила Кэролайн…
– Уже поздно объясняться, мне нужна Дженни. Где она, мама? Что ты с ней сделала?
– Сделала с кем, дорогой? – Тоном она давала понять, что никак не возьмет в толк, о чем идет речь…
– Дженни – мой ребенок, а вовсе не Поля Шамбрена. Я ее видел, мама, так что я это знаю, – как, впрочем, и ты. Иначе зачем тебе было бы ее красть?
На лице леди Эстер отразилась та боль, которую она испытывала, когда он употреблял, как она считала, неподобающие выражения.
– Не знаю, что ты имеешь в виду под этим словом, но могу тебя уверить, что я не крала никого и ничего.
– Разумеется. Маркус Левин сделал это за тебя.
– Я много лет не видела Маркуса Левина.
– Это как же? Он что, отчитывался перед тобой по телефону?
– Вот что. – Она тихо вздохнула, как бы начиная соображать. – Теперь я вижу. Ты все еще под действием пьяных бредней твоей жены.
– Кэролайн сказала правду. Поэтому я и уехал. Подумать. О тебе – и о себе. И главное – о нас.
– Я всегда думаю только о тебе, – просто сказала мать.
Ее улыбка благословляла его. Теперь в ней появилась снисходительность. Глупый мальчик, говорила она. Я же твоя мать! Мать, которая обожает тебя и которая не сделает ничего, что может повредить ее дорогому сыну.
– Слишком поздно, мама. Я знаю. Ты снова подставила Джулию, так? Хотела собрать на нее досье и объявить ее негодной матерью, чтобы можно было забрать Дженни, когда сочтешь нужным. Вот только когда я сбежал, у тебя лопнуло терпение. Ты должна была наказать Джулию, верно?
На этот раз последовал нетерпеливый жест.
– Ну что ты, Брэд! – То, что она назвала его по имени, служило первым предупреждением. – Никогда в жизни не приходилось слышать подобной чепухи!
– Тут ты права, что глупо, то глупо. На этот раз ты сделала ошибку. Дженни не такая девочка, которая пойдет с незнакомым человеком, ты забыла, кто ее мать.
– Не знаю и знать не хочу, – нетерпеливо перебила его леди Эстер. – Я забочусь лишь о тебе. Почему ты сбежал? Почему не пришел ко мне?
– После того, что рассказала Кэролайн, мне меньше всего хотелось идти к тебе.
– Ты хочешь сказать, что поверил россказням этой пьяной идиотки? – Глубокая обида боролась с недоверием.
– Кэролайн оказала мне услугу, рассказав правду, показав, во что я превращался, почти превратился, по сути дела. В твою заводную игрушку!
– Я не стану отрицать, что жила только для тебя.
– Неправда, ты хотела, чтобы я жил только для тебя.
– Вот как. – Голос прервался в точно рассчитанный момент. – Теперь я понимаю, во всем я одна виновата. В том, что любила тебя.
– Любила! Да такой любовью убить можно!
Мать вжалась в подушки.
– Как ты смеешь мне говорить подобное?
– Потому что наконец я могу это сделать.
– Я ни в чем тебе не отказывала, ни в чем! – страстно воскликнула она. За восклицанием последовал слабый стон. – Кто так тебя изменил? Кто отравил твой ум и настроил против меня? Наполнил его этой чудовищной ложью?
– Правда чудовищна, не ложь!
– Я с ума сходила от беспокойства. Никто не мог мне сказать, где ты, даже мои собственные дочери сговорились против меня. Меня предали мои же собственные дети!
– А в предательстве ты эксперт, верно?
На этот раз стон прозвучал громче.
– Как ты можешь говорить такие вещи?
– Теперь могу.
– Я всегда так тебя любила, больше я ни в чем перед тобой не виновата!
– Ты хочешь сказать, любила, чтобы владеть! Любить – не означает брать, так, как ты брала, брала и брала. Любить – это отдавать, хотеть, чтобы тот, кого ты любишь, был счастлив. У тебя же на первом месте, на последнем, на любом – всегда ты сама. Тебе всегда было безразлично, в чем я нуждаюсь, что нужно мне!
– Ложь, ложь… – Голос жалкий, слабый. – Я ни в чем тебе не отказывала!
– Лишь в праве быть самостоятельным человеком! Как только я родился, ты надела мне петлю на шею и душишь меня с той поры.
Лицо леди Эстер передернулось.
– Как смеешь ты говорить мне такое! Никто, даже ты, не имеет права так меня оскорблять! И я отказываюсь оправдываться перед тобой, да, да, даже перед тобой!
– К тому же это было бы совершенно бесполезно. Меня интересует только Дженни. Где она и что ты с ней сделала?
– Я ничего тебе не скажу! Как смеешь ты разговаривать со мной в таком тоне? Я тебе не горничная, я не разрешу тебе указывать мне в моем собственном доме! Вспомни, кто ты, и вспомни, кто я!
– Как будто я могу забыть!
Она незамедлительно сменила тактику.
– Ах, – вздохнула она, положив руку на сердце. – Зачем ты со мной так… – Глаза увлажнились, умоляя его. – Мы будем жалеть о том, что сегодня наговорили, мы ведь это сгоряча. Мы с тобой никогда не ссорились, и не только потому, что я знаю, как это для меня опасно.
– Пожалуйста, без эмоционального шантажа! Говори, где Дженни, и я больше не стану тебя беспокоить.
– Перестань утверждать, что я знаю, где она! – Голос звучал на октаву выше.
– Не выйдет, потому что ты в самом деле знаешь. Я знаю, ты ее где-то спрятала…
– Да ничего ты не знаешь, ничего! – Она снова откинулась назад и закрыла лицо руками. – Что я сделала, чтобы заслужить такое? – проговорила она надтреснутым голосом.
– Все твои мерзости. Все, что ты делала во имя своей драгоценной любви! Да к черту такую любовь! Никогда ты меня не любила, только себя!
Она жалобно рыдала, склонившись к коленям, закрыв лицо руками.
– Мой сын, мой сын… что ты со мной делаешь? Поверить не могу, чтобы ты принял всерьез пьяные бредни своей жены, ведь она все эти годы просто старалась настроить тебя против меня. – Леди Эстер подняла заплаканное лицо. – Иди сюда, сядь рядом, мы обо всем поговорим. Все еще можно исправить. Разве я всегда не направляла тебя на путь истинный?
– В самое дерьмо, туда, где тебе хотелось меня видеть.
Согбенная спина стремительно выпрямилась.
– Не смейте дерзить, сэр! Ты начинаешь мне надоедать своими грубостями и беспочвенными обвинениями. Еще раз повторяю, не смей так со мной разговаривать! Я не стану терпеть этого ни от твоей жены, ни от тебя!
