Энни отошла от окна, засунула поверх всего какую-то последнюю, случайно провернувшуюся блузку и защелкнула замки. Пора идти. Стив, должно быть уже ждет ее. Она медленно спустилась по лестнице, неся свою сумку. Посмотрела на висевшие на стене картины и машинально поправила одну из них.
Энни оставила сумку у передней двери, а сама через кухню вышла в сад. Три головы повернулись к ней, глядя, как она идет по траве. Дети и Мартин ожидали, не двигаясь, пока мать подойдет к ним. Бенджи первый не выдержал, подбежал к ней и обнял ее за ноги.
– Я НЕ ХОЧУ, чтобы ты уезжала.
Энни положила ладонь на вихрастую макушку ребенка, прижала его круглую головку к себе. Том все так же стоял возле Мартина, но Энни видела, как он пытается подавить слезы, чтобы не подумали будто он маленький. Наконец Мартин неловко выпрямился, встал и подошел к жене. Энни ясно видела, какую боль она ему причиняет, но ей и самой было в эту секунду так больно, как никогда не бывало со времени того взрыва.
Я ВАС ЛЮБЛЮ, – беспомощно и растерянно думала Энни, – Я так вас люблю!
Мартин нагнулся и взял Бенджи на руки. Энни поняла: муж отпускает ее настолько тактично, насколько это вообще возможно в такой ситуации. Она малодушно склонила голову, боясь глядеть ему в глаза, потом побежала по траве к Томасу и порывисто обняла его. Ее сын ответ лицо в сторону.
– До свидания, – прошептала Энни, понимая, что было ложью и пустым обещанием добавить: «Я скоро вернусь».
Мартин мягко и бережно, словно боялся оставить отпечатки пальцев на ее коже, прикоснулся к щеке жены.
– Мы будем ждать тебя, – напомнил он.
Она кивнула, не в силах промолвить: «Я знаю», торопливо повернулась и почти побежала через сад, быстро прошла через затихший дом к парадной двери, взяла там свою сумку и ушла.
Когда Энни скрылась из виду, и даже Бенджи перестал смотреть на дверь, ожидая, что мать вернется, только тогда Том громко разрыдался.
– Почему она должна была уйти? Это не честно! – Все еще держа младшего сына на руках, Мартин подошел к Томасу и сел рядом, Бенджи положил голову на отцовское плечо и тут же засунул большой палец в рот.
– Послушай, Том, – мальчик дернулся, не поворачивая головы, но Мартин был уверен, что сын слушает его.
– Мама, – она ведь не только ваша мама. Она еще и человек. Мы принадлежали друг другу, все мы, но точно так же мы принадлежим и самим себе. Если Энни нужно уйти, я думаю, мы должны отпустить ее, и сделать все как можно лучше.
Лицо Тома было все так же не видно, но Мартин знал, что сын плачет.
– Она вернется к тебе, Том. Она всегда будет твоей мамой и мамой Бена, вашей мамой, которая вас так любит.
«Они оба всегда понимают, что произошло, – думал Мартин. – Каким-то образом они все узнали, или догадались, и теперь чувствуют то же, что и я.»
– Ну, конечно, всегда. Мама вернется обязательно, – солгал он ему.
Сыновья поверили ему – на первых порах этого достаточно. Том, успокаиваясь, посидел еще несколько минут, а затем повернулся к отцу.
– Можно я позвоню Даниэлю?
– Отличная идея! Спроси, не хочет ли он прийти поиграть с тобой.
Томас побежал в дом, а Бен слез с отцовских колен и поковылял за братом.
В саду стало тихо. На солнце набежало облако, и по траве протянулись тени, как-будто кто-то там, наверху, задернул шторы.
Энни…
Мартин уткнул голову в руки. Он уже очень давно не плакал, пожалуй, с детских лет, но в эту секунду его глаза наполнились горькими слезами.
Он знал, что ничего сделать нельзя. В этой ситуации оставалось только ждать и надеяться на возвращение Энни. И все же Мартин чувствовал, что он приходит в отчаяние от собственного бессилия. Это состояние напомнило ему долгие часы ожидания в полицейском участке. Он говорил себе тогда: «Если бы я только оказался на твоем месте, Энни!». В то время он был уверен в своей любви к ней, готов был сам все перенести, только бы спасти жену от страданий.
И вот сейчас Мартин снова думал об этом.
Если он любит Энни, то достаточно ли сильна его любовь, чтобы забыть о себе и позволить ей уйти, уйти к Стиву? Если это действительно то, чего она хочет?
Он громко ответил себе и пустому саду «Да!».
Значит, он не беспомощен. Он сделает это для Эк ни, ради Энни.
Мартин поднял голову, сквозь листья старой груши посмотрел на облако. Опять закрывшее солнце. Собирался дождь. Мартин подождал, пока глаза высохнут, откинулся на спинку садовой скамейки и сидел так до тех пор, пока не решил, что теперь уже ничего необычного в его лице дети не заметят. Тогда он встал и неторопливо пошел к дому.
Стив резко вывернул руль и обогнал автобус. Потом нажал на газ, догоняя такси, следовавшее в нескольких десятках метров впереди. Однако вскоре ему пришлось сбросить скорость, потому что он уперся в огромную колонну машин, ждущих зеленого сигнала светофора. Стив взглянул на часы, встроенные в панель приборов. Он опаздывал уже минут на пять и теперь нетерпеливо пытался протиснуть свой БМВ между велосипедиками разносчиков газет и фургонами с почтой. Они с Энни договорились встретиться на Кинг-Кросс, у станции метро.
– Почему на Кинг-Кросс, – спросил ее Стив.
– А почему бы и нет, – улыбаясь ответила Энни. Стив быстро подсчитывал время, которое ему еще понадобится, чтобы добраться до места, и нетерпеливо стучал пальцами по рулевому колесу. Пять минут, в крайнем случае, восемь. Ну, за это время она его навряд ли бросит. В потоке машин Стив миновал красно-желтые башенки монастыря Сент-Панкрат, и тут увидел Энни. Она стояла на самом краю тротуара, возле входа на станцию и ждала, а возле ее ног стояла большая дорожная сумка. На Энни было простое льняное платье, волосы она зачесала назад и сейчас казалась такой беззащитной, хрупкой, и была похожа на школьницу, сбежавшую с уроков. Стив остановился у обочины, но Энни продолжала рассеянно смотреть на другую сторону дороги, и ему пришлось окликнуть ее.
– Вы, кажется, собираетесь куда-то ехать, девушка? Может быть поедете со мной?
Энни резко повернулась в его сторону и тут же ее лицо осветилось от радости.
Минуту спустя она была уже рядом со Стивом в машине среди потока проезжавших мимо автомобилей и спешащих прохожих. Долгие мгновения они смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляда от любимых глаз, а пальцы их сплетались трепетно и нежно. Энни наклонилась и поцеловала Стива в губы.
Позади раздался требовательный сигнал какой-то машины, которой они загораживали выезд.
– Куда едем? – спросила Энни.
Стив влился в поток автомобилей, и сигнал замер вдали. Потом он посмотрел на сидящую рядом женщину.
– Мы едем на море, – сказал ей Стив.
