– Что это? – чуть слышно спросила девушка. – И что… что со мной произошло?
– Ты потеряла сознание, – коротко ответила Каэва. – Возможно, слишком долго находилась на солнце. Акона приготовила для тебя чай, от него тебе станет лучше. Она умеет лечить, поэтому ни о чем не беспокойся. Она тебя не отравит.
Этого Хелена и не опасалась. У нее в голове роились другие мысли.
– Я еще никогда не теряла сознания, – тихо сказала девушка. – Еще ни разу. Даже в Сибири на тяжелых работах во время холодов… и от голода не теряла. А еды нам всегда не хватало. Я… я, наверное, заболела…
Акона вошла в хижину, она принесла Хелене фарфоровую чашку и, покачав головой, протянула странно пахнущий отвар. При этом старая женщина произнесла несколько слов на родном языке. Каэва сразу изменилась в лице, услышав их, и взглянула на Хелену. Она выглядела очень озабоченной.
– Ты не больна, – перевела молодая девушка маори слова старухи. – Акона говорит, ты беременна. Такое возможно?
Вокруг Хелены вновь все потемнело и завертелось.
– Нет!
Сначала ей сразу хотелось соврать. Но потом она вернулась к реальности. Конечно. Подобное могло произойти! Хелена никогда об этом не думала. Ее месячные шли очень нерегулярно, а в Сибири, когда работа была тяжелой, а питание слишком скудным, они отсутствовали даже месяцами. В Сибири вообще ни одна женщина не забеременела, хотя Хелена знала, что охранники не раз насиловали девушек. Она сама не представляла себя женщиной, у которой могут быть дети. Все встречи с Витольдом ассоциировались у нее только со страхом, отвращением и болью. Хелена никогда не думала о чуде зачатия ребенка!
Конечно, со времени пребывания в Сибири многое изменилось, несколько месяцев подряд месячные шли регулярно. И потом Витольд вливал в нее свое отвратительное семя ежедневно много недель подряд. Нельзя было исключать, что она теперь носит ребенка!
– Акона говорит – нет никаких сомнений, – перевела Каэва и нежно погладила Хелену по лбу. – Я уже вижу, что ты не рада…
– Рада? – встрепенулась девушка. – С чего же мне радоваться? Если я действительно беременна… то все пойдет прахом! Я думала, у меня все получилось… Новая страна, школа… Я хотела учиться… а теперь… Этого не может быть, этого просто не…
– Ты его не любила? – тихо спросила Каэва.
В ответ Хелена резко помотала головой.
– Я ненавижу его! – прошептала она и повторила свои слова громче, почти крича: – Я ненавижу, ненавижу, ненавижу его!
А потом потекли слезы. Она всхлипывала громко и отчаянно, впервые с тех пор, как Витольд насильно овладел ею. Хелена выпускала наружу страх и боль в доме этих незнакомых женщин, которые, наверное, даже не понимали ее горя. Каэва только что рассказывала, что дети маори принадлежат всему племени и всегда желанны. Разумеется, аборигены не отталкивают и женщин, которые забеременели, будучи незамужними. А вот в Польше все наоборот…
Соотечественники Хелены – истые католики. В лагере были разделения на зону девочек и мальчиков. Это делали ради детей: романы запрещались. А если теперь девочка из их Маленькой Польши забеременела… Хелена была уверена, что ее выгонят. Витольд станет все отрицать, ведь свидетелей нет. Как же ей теперь выжить здесь, в чужой стране, без друзей и родственников, с маленьким ребенком?
Обняв ее, Каэва стала гладить по волосам и повторять:
– Успокойся, успокойся, успокойся…
– Он все разрушил, – причитала Хелена. – Все, за что я боролась… Но, может, я и получила по заслугам, наверное… С самого начала все строилось на лжи. Мне не следует быть здесь. Тут должна находиться моя сестра Люцина. Я… я не хочу… я не хочу больше жить…
Акона указала на фарфоровую чашку.
– Пей! – требовательным тоном, но ласково потребовала девушка маори. – И не говори о смерти, ты пугаешь своего ребенка. Ты молодая и будешь жить. Вы вдвоем будете жить.
Акона осторожно положила руки на живот Хелены, словно уже могла почувствовать будущую жизнь.
– Я спою каракию для тебя и твоего ребенка.
Старуха вышла из хижины, и Хелена и Каэва услышали, как сливается с треском костра ее высокий старческий голос.
Хелена отпила отвар.
– Тебе уже лучше? – спросила Каэва, когда девушка выпила жидкость из чашки. – Нам нужно потихоньку двигаться к остальным. Будет еще трапеза, а потом вас отвезут обратно в Паиячуа.
Хелена кивнула. Она постепенно успокаивалась. Голова больше не болела, но девушке казалось, будто ее набили ватой. Она теперь не могла и не хотела думать.
– Наверное, мне нужно умыться… – пробормотала Хелена.
– Река там, – Каэва махнула рукой.
Хелена вышла, шатаясь, умылась водой из реки, которая так напугала воина Хау, что у него остановилось сердце. Она хотела, чтобы и ее кто-нибудь превратил в утес, как Хау поступил со своей женой.
Само собой, такого не произошло. Вместо этого немного проголодавшаяся Хелена отправилась с Каэвой к месту сбора. Остальным гостям уже раздавали еду из большого чана. Все были радостно возбуждены. Девочки вертели пои-пои, которые они при небольшом участии маори сами сплели из льна; мальчики гордились только что нарисованными моко.
Девочка с черными волосами, Каролина (почему-то сейчас Хелена вспомнила ее имя), держала в руках боевую дубинку из крепкого дерева. На ее лице красовались воинственные рисунки, какие носили только мужчины маори. Каролина созналась, что ей нарисовали моко воинов.
– Это мое мере ракау, – восторженно сообщила она и показала Хелене дубинку. – Этим можно кого-нибудь убить!
Хелена попыталась улыбнуться.
– Ты же одолжишь мне ее при случае, правда? – тихо спросила она.
– Ты хочешь тоже стать воительницей, как я? – с сомнением спросила Каролина, оставаясь серьезной. Она гордо продемонстрировала нарисованную на лице синюю татуировку.
– Она уже стала, – вмешалась Каэва, которая вновь догнала Хелену и принесла ей миску с мясом и овощами.
Девушка с радостью отметила, что Хелена взяла ложку и усердно принялась жевать. Блюдо было удивительно вкусным. Казалось, травы Аконы вернули ей аппетит. Каэва тут же сунула ей в руку мешочек.
– Вот, из этих трав тебе нужно заваривать чай, если почувствуешь себя хуже, так сказала моя бабушка. А вот это… – она вытащила из кармана маленькую фигурку, закрепленную на кожаных ремешках, – сделала Акона. Она должна тебя защитить…
Хелена оторопело уставилась на вырезанную из древесины мануки фигурку.
– Это Хинеахуоне, богиня плодородия. Первая женщина, которую сотворили из глины. Помнишь? Танэ, бог леса, пробудил ее к жизни…
Хелена вдруг опять ощутила дух дерева мануки. Может быть, новая страна действительно защитит ее. Она ответила Каэве хонги – традиционным приветствием маори. Полячка немного успокоилась, осторожно коснувшись носом ее лба.
– Хаэрэ ра, таина! – произнесла Каэва. – Будь здорова, маленькая сестра! Я желаю тебе удачи.
И Хелена вновь не могла не подумать о Люцине.
Хелене потребовалось несколько дней, чтобы осознать, что она беременна. Сначала она думала, старуха маори ошиблась, но потом убедилась – все говорило о противоположном.
У Хелены не было гриппа. Напротив: пока все в ее домике лежали с больным горлом и насморком, девушке с каждым днем становилось все лучше. Тошнота и головокружение от чая Аконы совсем прошли. Но другие изменения в теле Хелены продолжались. Раньше она отказывалась их замечать. Ее груди налились, живот вырос и стал тверже, девушка все так же прибавляла в весе. Сомнений не оставалось – это беременность, и скрывать ее долго будет нельзя. Хелена высчитала, что она примерно на третьем месяце.
Девушка не знала, когда вырастет большой живот. Времени теперь у нее наверняка немного. Нелегко было оставаться вне подозрений. Эпидемия гриппа сначала свалилась словно подарок Хелене свыше, потому что соседки по домику были заняты только собой или своими младшими братьями и сестрами. Утренняя тошнота Хелены тоже не бросилась в глаза, так как девушка почти ни с кем не общалась, была постоянно задумчива. Наверное, скоро Наталия выздоровеет, и у нее возникнут вопросы, да и у Миранды тоже.
Хелена лихорадочно соображала, что можно сделать. Первой мыслью было довериться Миранде Биллер. Она считала, та не будет слишком шокирована. Может быть, уверенной в себе Миранде придет в голову какое-нибудь решение? А если нет? Хелена не сможет попросить опекуна хранить информацию о ее беременности в тайне. Когда Миранда сообщит администрации лагеря о положении Хелены, девушку, скорее всего, тут же выгонят отсюда. Инстинкт выживания подсказывал ей, что нужно как можно дольше беззаботно жить в лагере, где есть еда и ночлег. Может, вообще удастся скрывать беременность вплоть до родов? По крайней мере, стоило попытаться.
Также стоило попробовать поговорить с Витольдом. Одна мысль об этом вселяла в Хелену отвращение. Между тем, трезво поразмыслив, девушка решила: это единственный шанс дать нормальную жизнь малышу, который рос в ней. Витольд обязан признать его и жениться на Хелене. Она сказала себе, что должна пойти на эту жертву ради ребенка. Альтернативой была жизнь под забором. Возможно, Хелену и ее внебрачного ребенка даже отправят обратно в Польшу, как только ее страну освободят.
