Ознакомительная версия.
Эйден без колебаний разорвал визитку.
– Понятно, – протянул Балчер с плохо скрываемым раздражением, перестав изображать хорошего парня. Посмотрев на Кристину, затем на Эйдена, снова улыбнулся: – Я подумал, что благополучие собственной семьи для вас куда важнее бизнеса.
Его слова не на шутку встревожили Эйдена. Он что, угрожает? Неужели способен на грязную игру, чтобы добиться желаемого? Эйден посмотрел на Нолена, который, прищурившись, взирал на Балчера.
Кристина, также почувствовавшая угрозу, разом лишилась приторной гостеприимности.
– Что вы имеете в виду? – произнесла она тем же требовательным непреклонным тоном, каким, бывало, разговаривала с Джеймсом.
– Ничего, мадам. – Балчер ослепительно улыбнулся. – Просто хочу сказать, что новоиспеченный супруг вроде вашего должен особенно тщательно заботиться о безопасности жены. Прежде всего, блюсти ваши интересы, а не интересы города.
Эйден не купился на притворно обеспокоенный голос. В его душу закралась тревога, от которой не так-то просто избавиться.
– Именно это я и намерен делать. Я смогу и защитить свою семью, и сохранить людям работу, при этом не отдам завод человеку, который закроет его и распродаст на металлолом.
– Точно так же, как вы поступили с Афинс-Милл, – добавила Кристина. – В прошлом году, если не ошибаюсь.
Балчер не отрицал, но выглядел несколько обескураженно.
Очевидно, устав биться головой о стену, он медленно побрел к двери, проигнорировав Нолена. Или просто решил отступить, чтобы произвести переоценку сил противников, которые, судя по всему, проделали большую подготовительную работу. Перед тем как удалиться, он бросил прощальный взгляд на Эйдена.
– Хотя вы с дедом и не любили друг друга, в вас много его черт.
Когда дверь за Балчером закрылась, Эйдена еще долгое время трясло от гнева и яростного чувства протеста. Придя наконец в себя, он повернулся к Кристине:
– Какого черта ты творишь? Зачем принесла чай с пирожными, будто на светском приеме.
Она посмотрела на него широко раскрытыми честными глазами, в уголках которых, однако, притаилась некая скованность.
– Не понимаю, чем ты недоволен. Я просто пыталась быть вежливой.
– Ты шпионила за мной.
– Не глупи.
Он понимал, что несправедлив к ни в чем не повинному человеку, но всякий раз, когда дело касалось Кристины, лишался способности рассуждать трезво. Он шагнул к ней, заставив отступить к книжным полкам. Его окутал нежный цветочный аромат, он предпочел игнорировать это, сосредоточившись на раздражении. Или им двигало иное чувство, столь же агрессивное, но не столь разрушительное?
– Давай-ка проясним одну вещь раз и навсегда, малышка. Я ненавижу, когда за мной шпионят, манипулируют или играют. Так всегда поступал дед, но от жены я этого не потерплю.
Он мог бы поклясться, что на краткую долю мгновения уловил в ее глазах отражение тех же чувств, что и много лет назад. Такой взгляд бывает у щенка, прогоняемого из дома, который он считал своим. Следом пришли более сильные эмоции. Кристина встала на цыпочки, чтобы смотреть ему прямо в глаза, и дала яростный отпор:
– В таком случае не веди себя, как человек, за которым нужно шпионить. Будь открытым, как на заводе, и работай со мной в одной команде, как обещал.
В его душе зашевелилось некое примитивное чувство. Подавшись вперед, он заметил, что ее зрачки расширены, а у основания шеи пульсирует жилка. А какой соблазнительный язычок, время от времени появляющийся за зубами! Осторожнее! Как просто снова упасть в ее манящие объятия!
Ты, в самом деле, обещал. Эйден хотел проигнорировать эту мысль, но не смог. Потому что не похож на деда, что бы там ни говорил Балчер. Глубоко вздохнув, он повернул разговор в более безопасное русло.
– Мы и так постоянно играем роли хорошей девочки и плохого парня.
Кристина изогнула брови, показывая, что все еще не доверяет ему.
– Ты мог бы с легкостью продать завод.
– Этому человеку? Не слишком ли жестоко?
Она всматривалась в его лицо, желая отыскать какие-либо признаки подтверждения, но, как и в случае с Бейтмэном, приходилось судить по поступкам. Была бы пища для размышлений. А если завещание Джеймса оправдает его ожидания, времени у нее почти не останется, и скоро они разлучатся навсегда. Эйден принудил себя отвернуться и зашагал к столу.
– Слуги не единственные, кто догадался о том, что здесь происходит, – бросила Кристина ему в спину.
– Неужели ты мне не доверяешь? – Эйден готов был ударить себя. Он ведь решил предоставить ей право выбора в вопросе доверия, так зачем же вымаливает его, как собака, сидящая под обеденным столом и просящая лакомый кусочек?
– А стоит?
Этой простой фразой она всколыхнула в его душе волну воспоминаний: теплую кожу, энергичные руки, сгорающую от желания плоть, все, от чего надо держаться подальше.
– Мне нужно проверить, как там Лили.
Внутри Эйдена поднялась волна протеста. Возможно, это последний шанс побыть наедине с ней. После встречи с Кэнтоном.
– А ты как? В порядке?
– Беспокоишься обо мне? Или о том, как бы я не создала тебе дополнительных проблем?
– Последние несколько дней выдались совершенно сумасшедшие. И дальше будет только хуже.
– Отчего же?
– Теперь, когда Джеймс мертв, мы можем покончить с этим. С нашими отношениями.
Ее лицо разом лишилось всякого выражения, и она кивнула:
– Ты будешь рад вернуться в Нью-Йорк.
– Там мое место.
– Ты уверен?
Кристина пришла в кабинет последней, дольше необходимого задержавшись с Лили и Николь, пытаясь оттянуть неизбежное. Замерла на пороге.
Есть завещание или нет, Эйден все равно уедет.
Очарованная его привлекательной внешностью и порывистой страстностью, пробудившей в ней женщину, она позабыла о его намерении уехать. Здесь не властно даже завещание деда.
– Как вы, Нолен? Держитесь?
– Я понимаю, что пришло его время, мисс Кристина. Многое теперь будет по-другому.
– Да. Вы правы.
Эйден подошел к Кристине, словно бы для разговора, но она старательно игнорировала его. Встреча с Балчером по накалу эмоций напоминала катание на американских горках, и чтение завещания обещало быть не легче, поэтому ей не хотелось еще сильнее растревожить душу, разговаривая с Эйденом.
Кристина села рядом с Люком, одобрительно ей улыбнувшимся. Пусть Эйден думает что хочет, ей все равно.
В кабинете присутствовали только члены семьи покойного – внуки, Кристина, Нолен и Мари. Никого со стороны. У Кристины все сжалось от дурного предчувствия. Означает ли это, что посредством завещания Джеймс и дальше будет контролировать их? Решил не выносить сор из избы?
Она не доверяла Джеймсу при жизни и не видела причин делать это после его смерти. Но, памятуя о Лили, не могла отступать. Для нее первостепенное значение играла именно Лили, а не собственное разбитое сердце и треклятая гордость Эйдена. Только Лили, пожертвовавшая всем ради тех, кого любит.
Кэнтон постучал по столу пачкой бумаг, привлекая внимание и прекращая перешептывания.
– Как вы, наверное, догадываетесь, Джеймс оставил подробные инструкции, чтобы даже после его смерти все происходило так, как ему хочется.
Все заерзали на своих местах, чем только усугубили терзающие Кристину дурные предчувствия. Кэнтон знает, что их ожидает. Это светится в его крошечных глазках-бусинках, скрытых за стеклами очков. Складывалось впечатление, что он хочет попользоваться частичкой могущества, о котором при жизни Джеймса мог только мечтать.
– Хотите, чтобы я зачитал завещание слово в слово или кратко пересказал содержание?
– Просто скажите, как нам распутать клубок, в который Джеймс умудрился все закрутить: мою мать, завод, мой брак.
Кристина, понимая его чувства, старалась не обращать внимания на то, что он и ее включил в этот клубок. Люди и так всю жизнь считали ее не более чем помехой, поэтому она сделала вид, что ничего особенного не произошло.
– Добиться развода нетрудно, – сказал Джейкоб. Она заметила, как Эйден ерзает на стуле.
– Да, но, в конечном счете, это может поставить Кристину в неловкое положение, – возразил он.
Она сделала глубокий вдох. Рано или поздно этот разговор должен был состояться, сколько бы боли он ей ни причинял. Так пусть лучше прилюдно, чем наедине с ним.
– А что насчет аннулирования брака? – подал голос Люк.
– Так будет еще проще, – согласился Джейкоб.
– Аннулировать брак можно с легкостью, если было соблюдено одно условие.
Кэнтон впился глазами в Кристину, будто пытаясь проникнуть ей в душу. Она протестующе ахнула. Взгляды присутствующих обратились к ней, она густо покраснела.
Кэнтон надменно вскинул бровь и довольно улыбнулся.
– Как я понимаю, брак был консуммирован, значит, аннулировать его уже нельзя.
Кристина потупилась, едва дыша. Ей было не по душе, что столь интимный вопрос обсуждается в комнате, где полным-полно мужчин.
Ознакомительная версия.
