Ознакомительная версия.
Его пальцы, которые уже потянулись, чтобы развязать узел на поясе, замерли. Он был разочарован.
– Что не так?
Все не так.
– Я не могу.
Морщинка между его бровями разгладилась.
– У тебя утренние съемки? Какая жалость! – пробормотал он, не в состоянии успокоиться, и опустил взгляд на выступающие под тонкой тканью халата соски. Еще никогда он не хотел ни одну женщину так, как Энджел. Было невероятно сложно вести себя спокойно, словно в этой отсрочке ничего особенного не было, когда каждая клеточка его тела пульсировала и требовала сорвать с нее все эти слои шелка и прикоснуться к ее мягкой коже.
– Нет, у меня нет утренних съемок. Я имею в виду… Ну… – Энджел замолчала, закрыла глаза и застонала. – Пожалуйста, не смотри на меня так, – взмолилась она.
– Как?
Она с отчаянием вдохнула:
– Как будто ты…
– Думаю о том, чтобы заняться с тобой любовью? – А когда он не думал об этом?
Его слова смутили Энджел, она покраснела и прижала руку к груди.
Я не могу сосредоточиться! – выдавила она. – Я просто пытаюсь тебе сказать, что мы не можем…
не сможем больше… – Не в силах подобрать слова, она кивнула в сторону спальни: – Заниматься этим.
– Этим?
Она подняла подбородок и ответила неожиданно громко и четко:
– Сексом. Это будет частью нашего договора. Если ты хочешь участвовать в жизни Жасмин, то нам надо договориться. Ребенку нужна стабильность, безопасность.
Ей точно не нужен нескончаемый поток «дядей» за столом во время завтрака. Не нужно слышать, как хлопают дверями, кричат друг на друга, выясняя отношения в любое время дня и ночи, не нужны отвергнутые матерью любовники, которые либо начинали себя безобразно вести, либо становились жалкими.
– Ты думаешь, я буду с этим спорить?
– Я всегда ставлю Жасмин выше своих собственных потребностей, – тихо сказала она.
– А тебе нужен я.
– Дело не в этом, – вспыхнула она, потуже затягивая пояс.
– А в чем тогда? – Неожиданно ему пришла в голову мысль. Ему показалось, он понял, к чему она его ведет. – Ты хочешь, чтобы мы поженились?
Алекс не был удивлен. Уже не в первый раз женщина смотрела на него как на перспективного кандидата в мужья. Но ни одна из женщин, которым он мягко дал от ворот поворот, не была матерью его ребенка. Его глаза сузились. В этом заключалась разница. Хорошенько поразмыслив, он решил, что с практической точки зрения это не такая уж плохая идея. Конечно, он был достаточно старомоден и считал, что это он должен делать предложение. Однако испуганное восклицание Энджел прервало ход его мыслей.
– П-поженились?! Конечно же нет! – Неприкрытый ужас в ее словах отразился на лице.
Похоже, он всегда может рассчитывать на то, что Энджел обеспечит ему удар по самолюбию.
– Я неподходящая кандидатура в жены, можешь мне поверить. Это было бы просто глупо! – воскликнула она, внутренне содрогаясь.
– Что, женатые родители? Черт, да, ты права, это просто несусветная глупость! – Сжав зубы, Алекс подошел к окну. Он напоминал ей тигра в клетке.
– Пожалуйста, не надо так, я не шучу, – подошла к нему Энджел.
Он резко повернулся к ней, запустив пальцы в волосы.
– Прости. Скажи мне, что за мысли…
– Бродят в моей маленькой милой головке? – раздраженно перебила она его, сверкая глазами.
– Ты не милая.
Энджел не сходила с ума от собственной внешности, но прекрасно знала, что большинство людей считали ее более чем просто привлекательной.
– Значит, я – уродина! – Она сама не могла поверить в то, что так по-детски отреагировала.
– Нет, ты прекрасна, – возразил Алекс. Его взгляд скользнул на фотографию. – Она тоже. И очень похожа на тебя.
Его слова переключили внимание Энджел.
– У нее гораздо более приятный характер.
– Может, она унаследовала его от отца?
Алекс Орлов приятный? В любое другое время это предположение вызвало бы у нее неудержимый смех, но сейчас она постаралась успокоиться.
– У нас не может быть интрижки с тобой, Алекс.
Рядом с ним она забывала про все на свете. А она не из тех, кто готов пожертвовать всем ради мужчины.
– А кто сказал, что я хочу интрижку?
Она вздрогнула, услышав его слова, и, подняв подбородок, с вызовом произнесла:
– Прости, ошиблась. А что, интересно, ты имел в виду? Остаться друзьями с сексом в виде бонуса?
– Мы не друзья.
– Спасибо, что напомнил.
Сожаление промелькнуло на его лице.
– Я не имел в виду в таком смысле… Я просто… – Алекс нервно провел руками по своим темным взлохмаченным волосам. – Просто… Ты сводишь меня с ума.
«Похоже, это заразно», – мрачно подумала Энджел.
– Не волнуйся, я предпочитаю говорить как есть. У нас не может быть секса с тобой. Нам нельзя осложнять отношения – ради Жасмин.
Он попытался понять ее логику, но не смог.
– Интересно, что плохого для Жасмин в том, что мы проведем вместе ночь?
– Я хочу, чтобы моя дочь видела отношения, основанные на взаимном уважении и…
– Наша дочь.
Его замечание заставило ее сжать зубы.
– Пять лет она была моей дочерью, Алекс.
– И ты отказываешься принять тот факт, что теперь это изменится, – резко ответил он.
– Я являюсь примером для своей дочери и не хочу, чтобы она думала, что случайный секс – это все, на что она может рассчитывать в жизни. Я достаточно насмотрелась на то, как моя мать спала с кем попало на всех модных курортах Европы. Ее любовники приходили и уходили. Я не хочу такой жизни для Жасмин.
– Так ты все-таки настаиваешь на свадьбе? – Он торжествующе ухватился за эту мысль.
– Я настаиваю на отношениях, основанных на чем-то большем, чем просто похоть, – возразила она. – На безопасных отношениях.
– Безопасных?! – воскликнул он. – А что такого ужасного в похоти? Это неплохо для начала, – продолжил он низким хриплым голосом, от которого у нее по коже побежали мурашки.
Глубокий взгляд, в котором она тонула, вызывал у нее головокружение, поэтому она отвела глаза.
– Только если оба партнера хотят одного и того же.
– Мне казалось, я дал тебе то, что ты хотела.
Его неспособность понять ее вызывала отчаяние.
– Моя мать меняла своих любовников, как перчатки. Я прекрасно знаю, что значит привязаться к кому-нибудь и потерять его или слушать бесконечные скандалы, пока пытаешься уснуть.
– Какое отношение то, что она была никуда не годной матерью, имеет к нам?
– Я знаю, как не надо делать.
– А хороший родитель – это монах или монашка? Мне интересно, ты вообще больше никогда не собираешься заниматься сексом, или это только секс со мной может спровоцировать эмоциональное потрясение нашей дочери?
– Ты все переворачиваешь с ног на голову.
– Так объясни мне! Или ты хочешь сказать, что я должен выбрать между сексом с тобой или участием в жизни своей дочери?
– Вовсе нет!
– А что тогда? – Не дожидаясь ее ответа, Алекс покачал головой и остановил ее, выставив перед собой руку: – Хотя, знаешь, я не хочу ничего слышать, потому что это все неправда. Знаешь, что я думаю? Я думаю, дело тут не в Жасмин, а в тебе. Ты ее используешь как прикрытие, потому что на самом деле ты очень боишься. Только вот чего? Того, что станешь такой, как твоя мать?
– Конечно же нет! – ответила Энджел слишком уж торопливо.
– Из того, что ты мне рассказывала, следует, что ты являешься полной противоположностью своей матери.
– Дело не в моей матери. Дело в нас… В тебе.
– Ты что, боишься меня? – Алекс выглядел шокированным. – Мне это даже в голову не приходило. Но почему? – Его глаза сузились, когда она отвела взгляд, уставившись в точку поверх его плеча. Этот жест подтвердил его подозрения.
– Нет, конечно. – Это была правда. Энджел не боялась Алекса, но она боялась того, что он заставлял ее чувствовать. Встреча с ним словно сняла заслон с чувств и эмоций, они хлынули неудержимым потоком, и она была уже не в силах остановить их. Она любит его, а он разобьет ей сердце. Это неизбежно. Но ее беспокоило не столько собственное разбитое сердце, сколько то, что Жасмин будет наблюдать все это, увидит, как разрушаются их отношения, и сделает вывод, что именно этого ей стоит ожидать от жизни.
– У нас у всех были какие-то проблемы в детстве. Но почему тебя пугают нормальные сексуальные отношения?
– Они меня не пугают. – Энджел постаралась говорить спокойно.
– Твой отец что, изменял матери? – спросил Алекс.
– Нет, мой отец всегда боготворил мою мать, даже после того, как она ушла от него и забрала нас с собой, а потом сделала вид, что нас вообще не существует. – Настойчивый внутренний голос говорил ей, что она слишком многое ему рассказывает, но Энджел уже не могла остановиться. – И отвечаю на твой вопрос: нет, я не боюсь, но я решила для себя, что моя дочь всегда будет для меня на первом месте. – Она устало вздохнула. – Неужели ты не понимаешь? Это, – она жестом показала сначала на себя, потом на него, – как раз та ситуация, которой я хочу избежать.
Ознакомительная версия.
