Ознакомительная версия.
Ева тяжело вздохнула. Аппетит пропал совсем.
– Ты в порядке? – спросил Майкл.
– Да, – через силу улыбнулась Ева. Ее сердце разрывалось на куски, но она выживет. Потому что у нее не оставалось выбора.
– Мне понравилось. Все было очень вкусно.
– Это все Лизель.
– Понятно. Она ушла домой?
– Да, – ответила Ева. – Мне кажется, я хочу десерт.
– Но ты едва прикоснулась к ужину.
– Я не голодна. – Ева приподняла край одеяла и достала оттуда презерватив. – Десерт для начала будет в самый раз. – Она протянула блестящий пакетик Майклу.
Он положил тарелку на диван и настороженно посмотрел на Еву.
– У тебя есть план для всего. Еще одна часть твоей заветной мечты?
– Нет, – покачала головой Ева. – Десерт я придумала прямо сейчас. Раньше мои мечты были немного девичьи. Но теперь… Теперь я знаю, что значит желать кого-то по-настоящему. Хотеть тебя. И это для меня сейчас намного важнее еды.
Майкл поднялся, а за ним поднялась и Ева. Он заключил ее в свои объятия и страстно поцеловал.
Ева обвила руками его шею и ответила на его поцелуй, вкладывая в него всю себя, свои страхи, отчаяние и страсть.
Майкл расстегнул молнию на ее платье, и оно упало к ее ногам. Ева, не отрываясь от его губ, стянула с него рубашку и провела ладонями по его мускулистой груди. Она бы никогда не смогла насытиться им. Майкл был прекрасным, словно пришедшим из идеального мира фантазий. Но Ева заметила, что его красота не была поверхностной, она шла откуда-то изнутри.
Целуясь, они сняли друг с друга одежду, и, когда Майкл уложил Еву на одеяло, она долго смотрела на него, нежно проводя ладонями по его щекам, губам и линии подбородка.
Майкл медленно проник в нее, и Ева, запрокинув голову, наслаждалась каждым рывком его тела. Ей казалось, что она поднимается все выше и стоит на краю крутого обрыва. Ей страшно спрыгнуть вниз. И страшно остаться на месте.
Когда ее тело захлестнула волна наслаждения, она вонзила ногти в плечи Майкла, пытаясь найти какой-то якорь, что-нибудь, что удержит ее от того, чтобы не взорваться на части.
Но ничего не смогло удержать ее на месте. Ее вселенная разлетелась на тысячи осколков. Все вокруг перестало существовать, реальным осталось только переживаемое ею блаженство. Оно было важнее ее будущего и прошлого. Еве хотелось, чтобы оно длилось вечность.
Она цеплялась за него, когда все понемногу начало становиться на свои места. Осколки снова собрались вместе, и реальность опять вступила в свои права.
Ева ощущала спиной ковер, на котором лежала, и идущий от камина жар. Она открыла глаза и посмотрела на Майкла, нависшего над ней. Его дыхание было тяжелым, а тело содрогалось от удовлетворения. С его губ снова и снова слетало ее имя.
Я люблю тебя.
Эти слова обожгли ее, словно огнем. Ева закрыла глаза, пытаясь не думать о них. Она не ожидала, что полюбит Майкла. Все, чего ей хотелось, – это отдаться ему и удовлетворить желания своего тела. Она не должна была чувствовать, что умрет, если его не будет рядом.
Ева понимала, что их отношения лишены будущего. Даже если не думать о планах отца, Майкл ясно дал понять, что он не нуждается в любви.
Майкл сжал ее в своих объятиях, а Ева прильнула к нему и молча слушала биение его сердца.
Это все, что останется в ее памяти, и на большее рассчитывать не приходится.
– Звонил твой отец. – Майкл стоял на пороге гостиной, освещенный светом из прихожей. Он был полностью обнаженным и невероятно красивым, словно греческий бог.
Ева медленно приходила в себя. Они с Майком уснули прямо перед камином, слишком уставшие, чтобы подниматься наверх.
– Что он сказал? – спросила она, кутаясь в одеяло.
– Что мы должны вернуться обратно. Журналисты не ослабили хватку, и твой отец думает, что твое присутствие успокоит их.
Голос Майкла был лишен всяческих эмоций, а выражение лица оставалось непроницаемым.
– Но я не хочу, чтобы меня преследовали репортеры. – На самом деле Еве просто не хотелось, чтобы их с Майклом время наедине подошло к концу. – Ты… останешься?
Повисла мучительная пауза.
– Мой контракт еще не подошел к концу, – медленно заговорил Майкл. – Теперь, когда журналисты будут донимать тебя, у меня есть еще больше причин находиться рядом.
Ева посмотрела на пустующее место рядом с собой, и ее сердце болезненно сжалось. Если бы только она знала, что это их последняя ночь. Она не выпускала бы его из своих объятий. Она не сомкнула бы глаз.
Может быть, она даже призналась бы ему в своих чувствах.
– Пойду соберу вещи, – поднимаясь, выдавила Ева.
Она прошла мимо Майкла, потом остановилась и посмотрела на его лицо, такое знакомое и такое родное. Поднявшись на носочки, она прильнула к его губам. Майкл на секунду застыл, а потом, обняв ее за талию, ответил на ее поцелуй, который с каждой секундой становился все настойчивее и глубже. И отчаяннее.
Ее сердце выпрыгивало из груди. Еве хотелось, чтобы этот последний поцелуй длился вечность.
Когда они, тяжело дыша, оторвались друг от друга, глаза Майкла загадочно светились.
По ее щеке скатилась слезинка, которую она не стала вытирать.
– Теперь пойду собираться, – вымученно улыбнулась Ева.
– Встречаемся здесь через полчаса, – тихо сказал Майкл.
– Договорились.
* * *
Майк сидел в кресле в противоположном конце самолета. Ему нужно было собраться с силами и снова взять под контроль свои чувства. Он думал о том, как отдалиться от Евы и построить стену, которая будет разделять их.
Вскоре они предстанут перед королем Стефаносом и вернутся в реальный мир.
Майкл ни на секунду не жалел о случившемся между ним и Евой. Но он понимал, что не сможет сделать ее счастливой. На протяжении стольких лет он привык отдавать, и у него ничего больше не осталось. Одна оболочка вместо мужчины, которым он когда-то был.
Для Евы будет лучше, если она выйдет за мужчину, который даст ей все, в чем она нуждается. Даже если в горле у Майкла пересыхало при одной только мысли о том, что ее будут обнимать чужие руки.
– Что мы ему скажем? – подошла к нему Ева.
– Ничего. Ты ведь об отце говоришь? Но даже если ты имеешь в виду папу римского, ответ будет тот же.
– Ты не веришь в исповедь?
– Я не исповедуюсь в вещах такого рода.
– Тебе стыдно?
Майкл поднялся, ухватившись за спинку сиденья. Его вдруг охватила злость. На нее. На себя самого.
– Меня не привлекает перспектива сесть в тюрьму в Кионосе за изнасилование их драгоценной принцессы.
– Они в любом случае считают, что меня изнасиловали до нашей совместной поездки. Кроме того, мы оба знаем, что ты мог бы сбежать из тюрьмы в считанные минуты. Сколько тебе понадобится времени? Пять минут?
– Может быть, десять, – пожал плечами Майкл.
– Вот именно.
– Но это не значит, что я жажду появиться во дворце и сделать такое громкое заявление. – Ему захотелось прикоснуться к ней, но он не посмел.
– Понятно, – подавленно ответила Ева.
– Расскажи мне, что тебе нравится в Кионосе больше всего, – сменил тему Майкл. Ему не хотелось, чтобы Ева грустила, особенно в свете того, что ее ждало по возвращении домой.
– Мне нравится… Я люблю море. Жару. Местные ресторанчики. Мне нравится, что в Кионосе нет снега, – едва слышно ответила Ева. – Что я могу выходить на улицу, когда угодно, и не бояться обморожений. И мне не нужно сидеть у камина, чтобы согреться. – Она на какое-то время замолчала. – Пока меня не вынудили выйти замуж и делить постель с человеком, который ничего не значит для меня, всегда найдутся вещи, которым я буду радоваться в Кионосе. В жизни. К тому же там есть ты.
Ева развернулась и пошла обратно на свое место.
А Майк старался не думать о том, что его сердце снова обрело способность чувствовать.
Ева сказала неправду. Место, где она жила, не было для нее домом, а всего лишь дворцом, построенным для далеких и давным-давно умерших предков, чтобы впечатлить остальной мир и лишить свободы тех, кто в нем жил.
По крайней мере, некоторых из них.
Ева постаралась не вздрогнуть, когда шагнула в широко распахнутые двери, ведущие в холл, высокие потолки которого были выстроены для того, чтобы те, которые переступали его порог, чувствовали себя очень маленькими и незначительными.
Ева изо всех сил старалась держать себя в руках.
За ней следовал Майкл. Его присутствие немного успокаивало Еву, но она нуждалась в человеке, который встанет рядом с ней, а не будет шагать позади на расстоянии десяти шагов, словно солдат без чувств и желаний, чье тело находится рядом, но сердце остается холодным, как камень.
Вокруг сновал дворцовый персонал, который почти не обращал на нее никакого внимания. Ева понимала, что люди досадуют на нее за то, что она послужила причиной проблем, возникших в их хорошо упорядоченном мирке. Любой, кто огорчал короля Стефаноса, огорчал и их тоже.
Ознакомительная версия.
