Пока он так стоял, размышляя и строя планы, его заметила леди Сесили и приветливо помахала ему рукой. Розамунда тоже увидела его. Ему ничего не оставалось, как, скрипя зубами, присоединится к их обществу.
В последнее время он так часто скрипел зубами, что начал опасаться, как бы не стереть их в порошок, прежде чем они с будущей женой покинут Лондон.
– Лорд Трегарт, какая приятная неожиданность. – Она протянула ему руку.
Искренняя сердечность ее приветствия поразила его, и, растерявшись, он поклонился и поцеловал ей руку.
Их взгляды встретились, и в глубине ее синих глаз было заметно смущение, должно быть, из-за его неловкости. Впрочем, разве можно было ожидать чего-нибудь иного от такого осла, как он.
Выпустив ее пальцы, он поздоровался с леди Сесили и мисс Тиббс.
– А это капитан Лодердейл, – представила офицера Розамунда, подтверждая подозрения Гриффина.
Ее голос звучал ровно и бесстрастно, без каких-либо эмоций. Такой тон красноречивее любых слов говорил о ее равнодушии к капитану.
Лодердейл повернулся к Гриффину, и тут впервые как следует разглядел лицо своего мнимого соперника.
Черт. Если нужно было подтверждение тех серьезных различий между ним и его будущей женой, то наглядным воплощением этого служил офицер в своем ярко-красном мундире. Лодердейл выглядел как прекрасный сказочный принц. Разве могло такое страшилище, как он, состязаться с этим красавцем?
Ну что ж, он все вынесет и стерпит, ведь он дал слово. Но как только все закончится и Розамунда станет его женой, ей придется выбросить из головы свои глупые намерения изменить его, сделать таким, каким он никогда не был.
Несмотря на улыбку, глаза Лодердейла светились мрачно и жестко.
– Очень рад с вами познакомиться… наконец-то.
В последних словах прозвучала неприкрытая насмешка, но Гриффину было все равно.
– Я слышал, что ваша часть расквартирована в Брюсселе?
– Да, вскоре я направляюсь туда. – Лодердейл посмотрел на Розамунду. – Кажется, скоро весь свет переберется на континент. Леди Розамунда, попросите герцога взять вас с собой.
– Не понимаю, зачем это нужно, – ответила Розамунда. – Зачем доставлять ему лишние неудобства?
– О, я так не думаю, – вмешалась Сесили, кокетливо улыбаясь. – Мне кажется, что нам надо по мере своих сил поддержать боевой дух в наших солдатах. Кроме того, эта поездка будет сродни небольшому приключению, не правда ли?
Мисс Тиббс резонно заметила:
– Леди Сесили, вы так думаете, потому что еще не уехали. Но едва окажетесь в Брюсселе, он сразу вам покажется таким же скучным, как Лондон.
– Розамунда не едет в Брюссель, – брякнул Гриффин.
Брови капитана весело взлетели вверх, губы скривились от плохо скрываемой усмешки, он словно хотел сказать: «Неужели вы не видите, за кого выходите замуж? За неотесанного мужлана!»
Однако она держалась невозмутимо, словно не заметив бестактности Гриффина.
– Капитан, неужели вы не слышали, что лорд Трегарт и леди Розамунда скоро обвенчаются? Все мы безмерно рады этому событию, – подчеркнуто вежливо произнесла мисс Тиббс.
– Да, разумеется, слышал, – ответил Лодердейл, снова обращаясь к Розамунде. – Леди Розамунда сообщила мне эту новость вчера ночью, мадам. Можно я одним из первых поздравлю вас и пожелаю вам обоим счастья?
Лицо Розамунды окаменело. С трудом разомкнув губы, она коротко ответила:
– Благодарю вас.
Переведя взгляд на Гриффина, она тепло и радостно улыбнулась.
– Я уверена, что мы будем счастливы, – весело произнесла Розамунда. – Очень счастливы.
– Розамунда, милая, ваше мороженое тает, – заметила мисс Тиббс.
Посмотрев вниз и оценив своевременность замечания компаньонки, она торопливо и вместе с тем деликатно лизнула несколько раз мороженое в ложечке, а затем облизнула испачканные губы, – все получилось очень соблазнительно.
У Гриффина от вида этих очаровательных мягких губ и провокационного движения языка перехватило дыхание. Ему захотелось осыпать ее поцелуями. Разыгравшееся воображение увлекло его еще дальше, он представил, как ее язык ласкает его губы, затем ее губы скользят ниже и целуют, целуют его шею, грудь…
Вдруг с губ Лодердейла слетели слова, более похожие на тихий стон:
– Какой же вы счастливец, Трегарт.
«Да, – мысленно согласился Гриффин. – Я счастливец». И тут же нахмурился. Судя по всему, воображение Лодердейла действовало в том же направлении, что и его собственное.
Розамунда подняла глаза на Гриффина, и ее ресницы затрепетали, словно крылья бабочки. Их взгляды встретились, и по глазам она догадалась о той страсти, которая охватила его. Она невольно смутилась и покраснела, причем так очаровательно, что Гриффину захотелось обнять ее и прижать к сердцу.
Голос Лодердейла слегка дрожал от скрываемого волнения:
– Какой позор, Трегарт! Вы столько лет не обращали внимания на леди Розамунду. Ведь какой-нибудь горячий молодой кавалер за это время мог бы отбить ее у вас.
Розамунда едва удержалась, чтобы не сбить головной убор с головы Лодердейла и не вывалить мороженое ему на голову. Только привитые с детства понятия о приличиях и многолетнее пребывание в высшем свете помогли ей удержаться от столь опрометчивого поступка.
Сесили оказалась права: порой чертовски тяжело быть воспитанной светской леди.
– Кстати… – замялся капитан, – …когда наступит этот счастливый день?
Скрытая ирония последних слов разозлила Розамунду: пусть Лодердейл смеется сколько угодно, но ее брак действительно будет счастливым.
Страстный и в то же время все понимающий взгляд Гриффина утешил ее…
– Венчание состоится на следующей неделе. – Ответ Гриффина словно молнией поразил капитана.
– На следующей неделе? – переспросила Розамунда, изображая радостное недоумение. – Как вы нетерпеливы, сэр! К чему такая спешка? Мне хочется, чтобы все прошло должным образом. У меня даже нет подвенечного платья.
– Ты права, Розамунда, – сказала Сесили. – Такой прекрасный повод, чтобы потратить побольше денег на наряды, выпадает один раз в жизни. Нельзя терять ни дня: в это время года у портних очень много заказов. Надо как следует все продумать.
Какое счастье, что ее кузина, сама того не зная, ловко перевела разговор в безопасное русло. Розамунда вздохнула с облегчением.
– Я тоже так считаю. Как это удивительно, Сесили, когда наши мнения совпадают, такое случается очень редко.
– Великие умы, что тут говорить, – отшутилась Сесили. Откусив мороженое, она продолжала: – Свадебное платье, гм. Это кое о чем мне напомнило. Я имею в виду свадебное путешествие. Куда вы намерены поехать?
Розамунда чуть не поперхнулась мороженым.
– Свадебное путешествие? – переспросил Гриффин.
– Вот именно, – не унималась Сесили. – Как жаль, что сейчас нельзя ехать в Париж. Всему виной этот неистовый Наполеон Бонапарт. Можно поехать в Озерный край. Летом даже в Шотландии неплохо. Константин и Джейн отправились туда, и говорят, что им понравилось. Хотя они были так влюблены друг в друга, что вряд ли обращали на что-нибудь внимание.
Сесили поднесла ко рту мороженое.
– Какой восхитительный клубничный запах. Розамунда, ты не хочешь заказать еще мороженого?
Розамунда покачала головой.
Упоминание Сесили о свадебном путешествии всколыхнуло ее воображение: перед глазами возникла нескончаемая череда дней, проведенных наедине с Гриффином. Множество дней и такое же множество ночей. Ее бросило в жар. Сердце взволнованно забилось, и она покраснела от возбуждения. Она боялась взглянуть на Гриффина, чтобы не выдать себя.
– Сесили, лорд Трегарт совсем недавно приехал в Лондон. Думаю, сейчас не самое подходящее время, чтобы обсуждать подробности нашего будущего свадебного путешествия. До него еще далеко.
Лодердейл вынул часы из кармана.
– Леди, прошу извинить меня. Совсем забыл, у меня очень важная встреча. Мне надо торопиться.
– Ну что ж, не будем вас задерживать, – процедил Гриффин сквозь зубы.
Поклонившись дамам и сухо кивнув Гриффину, Лодердейл ушел. Все невольно посмотрели ему вслед.
Когда подошел официант, Розамунда с радостью вернула ему вазочку с остатками мороженого и, достав из ридикюля платочек, принялась вытирать липкие пальцы. На душе у нее было грустно, голова разболелась, а сердце болезненно щемило.
Нет, у нее щемило не сердце, это давала о себе знать ее уязвленная гордость.
Она никогда не любила капитана Лодердейла. Правда его преданность пролила целительный бальзам на ее сердце, страдавшее от пренебрежительного отношения к ней Гриффина, а также от оскорблявшей ее людской жалости. Мечтая о будущем, она никак не предполагала, что Лодердейл так равнодушно относится к ее браку, спокойно дожидаясь момента, когда сможет сделать ее своей любовницей.
Ее мать оказалась права.
Повинуясь секундному порыву, она повернулась к Гриффину.
