Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения! Во всяком случае, лично для нее.
– Я постараюсь что-нибудь придумать! – пообещал ей Рудольф. – Выход должен быть, и мы его обязательно найдем.
И тут они услышали, как кто-то скребется во входную дверь, и оба замерли, напряженно вслушиваясь.
– Кто же это? – испуганно прошептала Тильда.
А следом раздался голос фрау Штрудель:
– Это я! Вернулась за настойкой опия.
Тильда высвободилась из объятий Рудольфа и побежала открывать дверь.
Фрау Штрудель взяла из шкафчика пузырек с опиумом и еще несколько чистых салфеток.
– Ну как? Родила ваша подопечная? – поинтересовалась Тильда.
– Слава богу, да! Девочку, как я и думала.
– Как самочувствие молодой матери?
– Немного расходились нервы. Вот я и решила дать ей опиумной настойки. Конечно, не столько, сколько принял ваш муж, но капель десять дам, чтобы поспала.
– Фрау Штрудель! – позвал хозяйку Рудольф из своей комнаты. – Можно вас на пару минут? У меня к вам есть разговор!
– Сию минуту иду! – откликнулась женщина и обратилась к Тильде: – Фрау Вебер! Будьте так добры, сварите мне чашечку кофе.
– Может, я приготовлю и что-то перекусить? – предложила Тильда.
– Буду вам благодарна! Не откажусь от пары яиц пашот. Сказать по правде, я просто с ног валюсь от усталости. С самого утра даже не присела ни на минуту.
– Сейчас приготовлю! – Тильда ринулась к плите.
«О чем, интересно, Рудольф собирается говорить с фрау Штрудель?» – думала она, доставая кастрюльку для яиц.
А между тем разговор затянулся. Пока Тильда возилась на кухне, ей были слышны их негромкие голоса за стеной.
Когда все было готово и стол накрыт, она позвала фрау Штрудель. Но та, торопливо выйдя из комнаты, даже не взглянула на стол.
– Мне надо бежать! – сказала она, залпом выпивая маленькую чашечку кофе. – Вы просто заново вдохнули в меня жизнь, фрау Вебер, и это правда! Не волнуйтесь, херр Вебер! Я сделаю все, как вы просите! – крикнула она Рудольфу через полуоткрытую дверь. – Но вряд ли извозчик появится раньше двух часов дня.
– Это меня вполне устраивает! – тоже громко ответил ей Рудольф. – Большое вам спасибо!
Фрау Штрудель заторопилась назад, в деревню, а Тильда снова вернулась в спальню.
– И что же ты надумал? – поинтересовалась она у Рудольфа.
– Иди ко мне!
Тильда подошла к кровати, не сводя с него глаз. Когда она села рядом с Рудольфом, он взял ее за руку и серьезным тоном, тоже глядя ей в глаза, сказал:
– Ты веришь мне, дорогая?
– Зачем ты спрашиваешь? Конечно же, верю!
– Тогда, пожалуйста, положись на меня во всем. Есть один план! Многое для тебя будет непросто, но, поверь, так надо для нашего будущего счастья.
– Ты… ты бросаешь меня, да? – догадалась Тильда.
– Я покидаю тебя самое большее на пару дней. Мне нужно уладить множество самых неотложных дел, прежде чем я снова смогу тебя увидеть. Но клянусь, мы будем вместе, и уже ничто не разлучит нас!
– Именно таких слов я и ждала от тебя! – тихо прошептала Тильда.
Рудольф поднес ее руку к губам и запечатлел на ней страстный поцелуй.
– Я люблю тебя! – воскликнул он проникновенно. – Моя любовь безмерна, и нет таких слов, чтобы я мог выразить ее словами. Это так! А потому я лишь повторю тебе еще и еще раз: ничто и никто, даже сам господь бог, не помешает мне жениться на тебе!
Карета миновала городские окраины Мюнхена, и Тильда, выглянув в окошко, сказала, обращаясь к фрау Штрудель:
– Кажется, все спокойно!
– А у них всегда так! – с нескрываемым осуждением ответила женщина. – Побуянят-побуянят, а потом как ни в чем не бывало возвращаются в свой университет.
Все произошло так быстро, что у Тильды даже не было времени поразмыслить над тем, что они делают и что с ними будет потом. Рудольф сообщил ей, что договорился с хозяйкой и та найдет извозчика, который отвезет его в Обернию.
– Фрау Штрудель сказала, что у нее есть один верный человек, который не станет болтать лишнего или тем более задавать ненужных вопросов, – сказал он Тильде.
– А я? Можно я тоже поеду с тобой? – стала умолять его Тильда.
– Нет, дорогая! Ты вернешься в Мюнхен и уладишь свои дела с дядюшкой. А самое главное, поставишь в известность жениха, что расторгаешь помолвку.
– Но я не хочу расставаться с тобой!
– Это ненадолго! Я же говорил тебе, самое большее на пару дней. Как только я улажу все формальности, необходимые для нашего бракосочетания, я тотчас же пошлю за тобой, и уже никто на свете нас больше не разлучит.
– Ты уверен, что все будет так, как ты говоришь? – бросила на него испытующий взгляд Тильда.
Он заключил ее в свои объятия и прижал к груди.
– Как же мне убедить тебя, мой ангел, что больше всего на свете я желаю тебя! Тебя и только тебя!
Синие глаза девушки вспыхнули от радости.
– Тогда поцелуй меня, и я… я поверю!
И он снова целовал и целовал ее, пока в голове у нее не установился сплошной туман и все вокруг не завертелось в огненном вихре. И она уже ни о чем больше не могла думать, лишь о том, как упоительны и сладостны его поцелуи и пусть бы он никогда не отрывал свои уста от ее губ.
– Послушай меня, Тильда! Когда все будет готово, я пришлю за тобой карету, и мы поженимся! А после этого нам уже не страшен будет даже весь мир, если он ополчится на нас.
– А они могут разлучить нас? – спросила Тильда и зябко повела плечами при одной только мысли, что такое может случиться.
– Говорю же тебе, это им не удастся! – заверил ее Рудольф и велел подать ему одежду.
Он оделся сам, кое-как справился без посторонней помощи, хотя Тильда догадывалась, что раненая нога все еще очень болит.
Когда до двух часов оставалось уже совсем немного времени, он сказал:
– Сейчас я пойду на дорогу, туда, где, как мы условились с фрау Штрудель, меня будет ждать извозчик.
– А я? Как же мне добраться до Мюнхена? – воскликнула Тильда.
– Как только я окажусь в Обернии, я все устрою. Не волнуйся! За тобой пришлют карету и сопровождающих слуг, и вы с фрау Штрудель поедете в Мюнхен.
– И фрау Штрудель тоже? – страшно удивилась Тильда.
– А как же иначе? Разве я могу отпустить тебя в дорогу одну? Фрау Штрудель – баварка, она хорошо знает обстановку и, уверен, в случае чего сумеет дать отпор любому негодяю или разбушевавшемуся студенту.
– И она согласилась поехать со мной? – удивилась Тильда.
– Я объяснил ей, как это важно для нашего счастья, и она согласилась.
– Ты сказал ей, что мы не женаты?
– Нет, этого я ей не говорил! – улыбнулся Рудольф. – Я лишь сказал, что мы поженились совсем недавно и я еще не успел сообщить эту новость своим родителям. Вполне возможно, они поначалу будут расстроены. А потому сперва мне нужно отправиться в Обернию одному.
Тильда издала короткий смешок.
– Вот уж не знала, что у тебя такое богатое воображение!
Рудольф издал звук, похожий на стон.
– Ненавижу ложь! Ненавижу лгать, особенно когда речь идет о тебе. Но ради нашего будущего я готов на все. Назовем это ложью во спасение, коль скоро от нее зависит наше счастье.
Тильде стало неловко при мысли, сколько раз за эти дни она обманывала Рудольфа, рассказывая о себе. Одному богу известно, подумала она в смятении, как он поступит, когда узнает ее настоящее имя и то, что она обручена с его государем, князем Обернии.
Остается лишь надеяться, что его любовь окажется сильнее всех ее мелких выдумок. Да и какой смысл открываться перед ним сейчас, пока они не стали мужем и женой? Она решила, что расскажет, когда будет уже поздно что-то менять в их дальнейшей судьбе и Рудольф точно не передумает жениться на ней.
Сама мысль о том, что Рудольф, узнав, кто ее жених, может, как истинный патриот Обернии, отказаться от своего намерения, пожертвовав любовью во имя высших интересов государства и благополучия монарха, повергала Тильду в ужас.
«Вначале я должна выйти за него замуж, должна, и все! – твердила себе Тильда. – А там посмотрим, что и как мне говорить».
Одно она знала точно: ее любовь к Рудольфу перевернула все. Отныне никакой брак, заключаемый по политическим мотивам, во имя высших интересов чего бы то или кого бы то ни было, для нее невозможен.
Когда родители сообщили Тильде о предстоящей помолвке с князем Максимилианом, она восприняла это известие как нечто само собой разумеющееся. Да, так и положено! Так надо! Именно родители и ее крестная мать, королева Виктория, и должны были озаботиться устройством ее будущей жизни. Вот они и пекутся о достойном супруге для нее. Но тогда она еще не повстречала Рудольфа. Не видела его, не знала, что на свете существует такой человек. Встреча с ним изменила все. Эта встреча пробудила в ней столько чувств, о которых она даже не подозревала.
Ах, эти невыразимо сладостные минуты, когда он держал ее в объятиях и целовал! Разве могла она раньше подозревать о таком блаженстве? Разве могла догадываться о счастье, которое дарят всего лишь его прикосновения к ней? Нет, строить планы на будущее, в котором нет места для Рудольфа, – это все равно что погружаться в пучину кромешной тьмы. И как могло случиться, что любовь овладела ею так внезапно, недоумевала Тильда. Внезапно – и сокрушая все препоны на своем пути. Отныне и навсегда весь мир для нее сосредоточился в одном человеке. Только Рудольф и их любовь друг к другу имеют значение и смысл. А все остальное: титулы, богатство, знатность, – все это сущие пустяки, которые она с радостью отбросит в сторону, как ненужный хлам и пустую мишуру. Да, она готова пожертвовать всем ради Рудольфа. Ей казалось, что она и живет-то только потому, что он рядом. Отними его у нее сейчас, отними его любовь к ней, и она не сможет даже дышать, не то что жить.
